Залогинься!
Слушай сюда!
poetmarat
Ира - слитонах. По той же причине. Француский самагонщик
poetmarat
Шкуры - слитонах. За неуместностью. Француский самагонщик |
Автор: Тёмное бархатное
Рубрика: ЧТИВО (строчка) Кем принято: AbriCosinus Просмотров: 1081 Комментов: 30 Оценка Эксперта: 33° Оценка читателей: 33° «Дзэн – дзэн - дзэн»,- загадочно ожил дверной звонок.
- «Ну, наконец-то», - Максим влетел в коридор и широко распахнул входную дверь. Над порогом подвисла в неловком реверансе ярко надутая резиновая женщина. - «Матюра», - красотка жеманно протянула пухлую розовую кисть для поцелуя. Проигнорировав смелый эротический выпад, Максим выдавил из себя с некоторым холодком: - «Я знаю. Проплывайте, пожалуйста, в комнату». - «Пью – пью – пьюс»,- не унимался звонок. - «Открыто, войдите»,- Максим двинулся навстречу следующему гостю. - «Прапорщик Охлобыстин. Здравия желаю. Ждем-с?», - новый гость, залихватского вида военный в серой, сильно поношенной шинели, жутковато блеснул стёклами треснувших в оба стекла очков. - «Ещё как-с!», - Максим сделал приглашающий жест рукой,- «Прошу Вас, пройдите в залу». Неугомонный звонок зашёлся трелью неизвестного животного… - «Открыто!» В коридор, верхом на белом Лосе, въехал сильно пьяный голый человек с красными яйцами. - «ПРИМИТЕ НА ЗАКЛАНИЕ ТВАРИ БОЖЬЕГО СЫНА ХАРИТОНА ПТИЦЫНА И МЯ ВО СКИНИЮ БЛЯ», - голосом загулявшего протоиерея пропел Лось. Человек с красными яйцами вокально изъёбствовал в мобилу: - «Наташшааяя, Натташаааяя, чу-чу-чука ты мая, Наташааяя, Наташшаааяя, я так хачу тибияяа!» - «Не обращайте внимания, Максим,- Харитон Иваныч мейджиков перебрал,- мы их под снегом нарыли, чтобы сил на дорогу хапнуть», - Лось был явно смущён поведением своего краснояйцевого наездника. - «Да что там, Осип, какие наши проблемы! К столу, дорогие гости, к столу»… На настенных часах без кукушки значилось ни много, ни мало, а ровно 22.45. Все гости расселись за Г- образным столом, причудливо украшенным тринадцатью четвертями с самагоном. Вокруг бутылей хаотичными горками фиолетевели пористыми боками брандулины. То тут, то сям расположились тарелки с густонарезанным ароматным салом. Аккуратные вазочки с малозасолеными пупырцами и вяло наквашеной укрепой ничуть не отвлекали внимания от внушительного тазика с варёной картохой. Монастырский конопляный хлеб благоухал свежестью полей, а янтарная тихоокеанская сельдь – йодистой пряностью морских просторов… Поросёнка по причинам этического характера Максим колоть не стал. Гости глотали слюни. Их ( гостей ) было по числу бутылей – 13. Во главе стола сидел хозяин квартиры Максим Горетовский. Слева от него расположились пришедшие первыми Матюра, Охлобыстин, Лось и Харитон. По левую руку от Харитона уселся лысый и грузный следователь Пыхтин, на гладком лбу которого отражалась, переливаясь в капле пота, яркая палитра китайских обоев. Рядом со следователем восседал на стуле круглолицый, добро подрагивающий голубыми угольками глаз, умеренно крылатый и необычайно застенчивый зверёк Лунь. Замыкала загогулину стола у шикарной, ароматно украшенной сцукатами, праздничной ёлки юная симпатичная Девушка в желтом платье и зелёных босоножках. Напротив девушки сидел Человек – свисток. В горле странного чела клекотал хлебный шарик, и девушка улавливала некую мелодию, похожую на похоронный марш. Ещё левее испуганно таращила глаза в лысину Пыхтина чахоточного вида стюардесса Инесса. Трагичный и прямой капитан Куромати, казалось, врос в хозяйский стул. Мистическая острота его холодного слепого взгляда явно грозила продырявить резиновую оболочку Матюриного бюста,- надутая женщина чувствовала себя неуютно, ёрзала на стуле, поскрипывая боками. Ближе к хозяину, с правой стороны, расположились: юный футболист Колька Залупов , белый бамбуковый бык и приглашенный гость – эксперт, символ наступающего года - Синяя Деревянная Лошадь. Хозяин, постучав ножом по бутыли, торжественно произнёс: - « Итак, все в сборе. Начнём, пожалуй. Господа, я собрал вас сегодня не просто так. Вы – мой последний шанс вернуться домой. Потерявшись в Зазеркалье Креосов много лет назад, я уже оставил надежду найти дорогу обратно. Но Джа есть, господа. Он направил меня, явившись во сне в образе Синей Лошади, и дал мне ваши координаты. Теперь по делу. Времени до полуночи – час с копейками. За это время каждый из вас по очереди расскажет одно стихотворение, в котором должны упоминаться слова «тринадцать» и ( или ) «прощание». С боем курантов мой фантом должен совершить переход на ресурс «Градусс – выше!», откуда он и был похищен коварным Ублюдком из Южных Электрических Наномиров - Корячко…» - «Макс, ты что, с дуба рухнул?» - прервавший хозяина Лось Осип был вне себя,- « Из нас половина – персонажи прозаиков, откуда мы тебе стихов наковыряем, ирод?!» - « Не кипишуй, сохатый, всё уже придумано. Перед таинством каждый из вас должен будет выпить чудо - напитка. Это особый сорт самагона, выдержанный, неурожая 1957 года. Не ссы,- вставит так, что не только стихи – музыку сочинять начнёте, классическую…ггг.… Ну что, всё и всем понятно? Вопросы? Вопросов нет. Тогда поехали. Харитон, Пыхтин, разливайте уже...» Самогон был немедленно разлит по стаканам. Прапорщик Охлобыстин в судорожном остервенении схватил свою порцию, выпил залпом, не морщась, вдумчиво потряс головой, пожевал рыжий ус, и начал самозабвенно: Поговорим о странностях, mon cher, О парадоксах чувств и восприятий. Я никогда не думал о душе, А нынче от потуг душевных спятил. Я женщин знал несчетное число, И сладких вин вкусил коварной нови, Но никогда с душой мне не везло Поговорить о странностях любови… Колол штыком и пулею разил, Вгрызался в окровавленную землю, Из двух взаимно проклятых Россий Одну интуитивно не приемля… Из сотен тысяч прочих миражей Мираж души – отчетливей и ближе, А Небо, все тринадцать этажей, На Веру эту видимость нанижет. И пусть уснёт сознание моё В чужом краю средь пошлостей разврата,, Я верю в душу, чувствую её, Определяясь в «точке невозврата»… - «ЫЫЫЫЫЫЫ»,- Девушка у ёлки забулькала соплями, роняя жемчуга слёз на крепдешин платья. Потом вдруг резко выхватила со стола свой стакан, выпила половину, задохнулась, откашлялась, ровно добила остатки, и прочитала с выражением неистовости на зареванном лице: Прощание, прощение, потеря… Сколько боли в словах, а на деле – привычка Вспыхивать, слыша шаги за дверью, Как спичка. Искать, дни перелистывая, Тот первый, в котором мы И самая – самая нежная, чистая Ткань зимы. 13.12.13. Мистика или просто совпало – Утрата – декабрь – безнадёга? Тебе показалось – прощения мало, Мне – много… И вот уже Лунь, хлюпая огромными ресницами в луже голубых слёз, опрокинул в себя волшебную жидкость, и заговорил человеческим басом: Сухим дерьмом пещеры дно Испещрено. Гримасы прячут в складках шей Стада мышей, Крылом, как веером гоня Остатки дня… Тринадцать тысяч падших душ – Весомый куш… Капитан Куромати при слове «душа» истерично вздрогнул, осушил свой стакан, и выпалил металлическим голосом: Игрою ролевой наполнены пространства Души моей слепой. Белёсые глаза Горят внутри меня с безумным постоянством,- Лакуны их зрачков повёрнуты назад. Хитросплетений форм на белизне тетради Увидеть и познать, слепому не дано. Вела меня судьба одной лишь точки ради, Поставлена она, - с разбегу бью окно... Тринадцатый этаж... скрипят автопилоты, Срывается на мат бесстрашный командир, Прямая вниз стремит, пора уж «клеить боты», И линия души срывается в пунктир... Лось Осип стряхнул со спины задремавшего было Харитона, широко разинул мохнорылую пасть, ловко схватил стакан зубами, запрокинул на секунду – другую голову, поставил пустой уже стакан на стол, и прочитал с выражением глубокого проникновения в образ: Утро едва проснется, Бодрость даря стиху, На половинке Солнца Я нарисую Кху,- Это такая птица, Если не понял кто… Восемь тринадцать тридцать – Время крошить батон. Птица клюёт, и больно Ранит тепло ладонь… Левою лобной долей Завладевает Конь. Звонко стучат копыта В сонный асфальт дорог,- Я изгоняю битум Плавным движеньем ног. Я возвращаю полю Запах весенних трав Правою лобной долей Превозмогая страх… Кисть полотна коснется, Красок придав стиху… В каждом катрене - Солнце, В каждом рисунке – Кху… Харитон, хищно блеснув над столом красными яйцами, махнул свой гранёный, и зачёл с небывалым для пьяного задором: Тринадцать вопросов терзают меня: Родятся ли кони от белолуня? О чём догадались монголы внутри? Зачем алкашей разбивают по три? Уходят ли тени за нами в песду? Даёт ли, в натуре, страница листу? Смеётся ли дым над курЯщим косяк? Почто все двуногие пьют за лосЯ? Откуда, и долго ли крался писдец? И если мать – Родина, кто же отец? И чем занимается с небом заря? И что в этом ёпнутом мире - не зря? От горя ль морщины на жопе слона? Куда с Новым годом вступает страна? Вопросов прибавится в Новом году, Ответов – навряд ли… пу-пу- пу- пиду… пуу! - «Кхе- хе- хе, браво, Харитон, не ожидал от тебя этакого, Красавчик!», - следователь Пыхтин вытер платком яркий рисунок стены со лба, в три проникновенных глотка выжрал стакан, закатил глаза, прикрыл веки, и начал читать нараспев, словно древнюю мантру: А найти это место просто,- По дороге сна полверсты назад… Там утоптан жарою воздух, И пылит полынь на ветру в глаза. Там река изливает негу Ковылям в степи да орлам небес, Там зимой не бывает снега, И листву с себя не бросает лес. Называет место недаром Кочевой народ Запасной Землёй,- Не берётся место пожаром И дурной водой, не грызётся тлёй… Там богов тринадцать и духов Сторожат покой сорок тысяч лет, И большого филина ухо Ловит каждый писк комара во тьме… Под сухой сосною распятой Запасной есть ход в бездны Космоса, Из большой дыры тянет мятой И настоем трав – хны и лотоса. Сторожат его непрерывно Семиглавый пёс да кудрявый бес. И застыло в облаке винном Средоточье вер в чудеса чудес… Человек – свисток подхватил лирическую волну и зашумел воздухом лёгких. Из получающегося свиста чётко улавливалось: Было всё наоборот,- Не среда, а воскресенье, И не зимний, а весенний Шёл по улицам народ. Не рождественский обман В ленте хвойных декораций Плыл за цифрою «тринадцать», А лилось тепло в дома. И не связки бубенцов, А цветы вплетались в гриву Синей лошади игривой. Не снежинки на лицо, А лучи ложились нежно. В десяти шагах от нас Млел кота довольный фас, А не профиль бабы снежной… Было всё наоборот,- Хлопья белые акаций На ветру срывались в танце, А казалось – снег идёт… Колька Залупов шмыгнул носом и заметно стесняясь, отпил чутка жидкости из стакана, запил лимонадом и подхватил: Пятый угол, где я третьи сутки стою (Перебрали родители в гневе) , Он подобен летящему вверх кораблю В черно - синем задумчивом небе. Я стою, и вовек не устану в углу, Не нужны мне футбол и игрушки, Я лечу, продираясь сквозь вечную мглу, На планету "Тринадцатый Пушкин". Караул мой почётен и сан мой высок (чёрт со мной обломался, не сдюжил) Заходите! Пишите на мой адресок: Пятый берег тринадцатой лужи. На планете моей нет домов и машин, Есть любовь, просто так, не за что-то, Есть пронзительный свет от широкой души В исполненьи мечты идиота, Есть наивность и доброе слово "прости", Нет завистливой злобы и "жабы", На планете особый, изысканный стиль И особо красивые бабы. Каждый первый - поэт, каждый третий - талант. Каждый (к чёрту!) тринадцатый - Гений. Пятый угол плечом подпирает Атлант, А в пятне от атлантовой тени Пробивает корабль пространство и мрак. Я стою за штурвалом и млею, Одинокий, обиженный, пьяный дурак, Чёрный парус метнувший на рею. (Белый парус на ней не крепился никак) Белый бамбуковый бык не заставил себя долго ждать, тяпнул самагонки и протрубил: Когда ты влюблённо качнёшься стволом бамбука В сторону Солнца, вышедшего за сопкой, В мире не будет видно ни зги, ни звука В небе не будет слышно траве высокой… Когда ты внезапно сломаешься, хрустнешь телом - Солнце померкнет сразу на всех ладошках, И женщина с восхитительно стройным телом Начнёт лизать твою рану, мяукать кошкой… Когда ты вплетёшь «тринадцать» в ребристость крыши, И Солнце тебя согреет всем жаром круга, Ты знай, что под этой крышей живёт и дышит Женщина, для которой ты не был простым бамбуком… Стюардесса Инесса, вылив пахучую жидкость в свой прелестный ротик, вскочила из-за стола, и хаотично передвигая членами в замысловатом танце, начала читать: Хватит выпендриваться, сестры и братцы, Вставляя в стихи цифру тринадцать, Давайте лучше бухать и любицца, Собирать себя по крупицам, Как говорицца, Эй тупицы! Ё… Пыхтин схватил пьяную дурочку за лацкан форменного пиджака и усадил на место. Матюра, явно взбудораженная выступлением Инессы, отхлебнула напиток просторным беззубым ртом и продолжила: Бой колоколов, утомлённый русский Весело пьет огуречный сок без закуски. Синим червём подкрался вечер… Села бы посрать, да подтереться нечем,- Так умирает мир, и становится время в позу рак. Каждый на свете белый негр будет дурак,- Ему наплевать на мать, на Родину – суку… Дайте мне что – нибудь вытереть жопу... ...Хотя бы руку! Вы знаете, мир становится раком… Лаять – собакам, Пахать крестьянам. Вечность – пьяным, Молодым - дым Отечества, Большим - большого Красного солнышка. Горлу – донышка, Жопе - ежа, Маслу – ножа, Переносице – кастета… Стоит где – то Мир, И в тринадцать мильярдов дыр его ебут люди... Синяя деревянная лошадь весело заржала, выпила свой стакан и взяла заключительное слово: - «Ну молодцы, молодцы, справились.… Сейчас я скажу, и … будь, что будет! Сто свечей в небесной зале Для гостей зажег Дракон. Свин с заплывшими глазами Спать улегся на балкон. Змий свернул хребет в лепешку, Сука лаяла быку, Кролик грыз стальную ложку, Пел Петух: КукарекУ! Тигр спалил бенгальский хвостик, Крыс открыл бутылку «Брют», До рассвета съели гости За столом тринадцать блюд… Танцевала Обезьяна, Приглашала спать Козла, Лошадь, прыгая с дивана, Ягодицами трясла… … Грелся сумрак на закате Солнца следущего дня.. Лошадь в белом бальном платье Слезла с синего Луня… А в это время малая стрелка часов спарилась с большой в один луч. Пьяный Харитон болтнул бутылкой с шампанским. - «Бом!», – сказали часы. - «Бах!», - вылетела пробка из бутылки.. - «Ох, блях...», - контуженный пробкой Максим падал плашмя на пол… - «Шарах!», - в окно влетел огненный шар петарды, и вся зала занялась ярким очищающим пламенем… *** - «Эй, алкаш, вставай уже,- Новый год проспал. Это же надо так набраться с утра! И чем это от тебя воняет, самогоном что ли?», - Люськино лицо спьяну казалось вытянутым, как морда Лошади… - «Ага, самагон, неурожая 57 года…»,- Максим приподнял чугунную голову от подушки, посмотрел на часы,- 00.01 минута. - «Люсь, а год сейчас какой?» - «Новый, Максим, новый…»,- полностью одетая Люська закинула спортивную сумку за плечо, взяла за руку зарёванную Катюху и открыла дверь в парадную,- «А я ухожу от тебя, Максим, прощай!» - «Бах!» - хлопнула входная дверь. - «УраААА, я домААААААААААА!»,- Макс, забыв про головную боль, танцевал, подпрыгивая до потолка, словно белый сумасшедший конь… Канец.
Конкурсное-то оно конкурсное. Ноуш сильно лабораторией попахиваетЪ...
как стихи - да
как проза - нет
год Фиолетового Таракана забыт па-моему штоб для лаборатории..
Про белого коня есть - зачет.
Ставлю оценку: 30
стихи про Кху красивенькие! остальное лишнее!
Ставлю оценку: 20
шлифануть вполовину бы
На мой взгляд - высокий класс. Такое дано не каждому.
Ставлю оценку: 36
про лося Осипа есть - зачотдЪ
ох узнаю-узнаю старика Крупского.....
иде ж ты шлялся?
я такое длинное произведенье не смок осилеть, но это, наверняка, поэма в прозе. ващще такое писать и читать после НГ - жесть. завтра постараюсь, хотя стратегические запасы пока есь и это радует.
апельсинн, а представь, как писать после НГ
трудно, блядтьъ
KNUT, фиолетовый таракан завсегда в развалинах мозга, незримый попутчикъ
евгений борзенков, а как бы я еще больше одного столбика протащил?
хотя, можно было ограничиться и одним, наверное
титанический трудЪ! графЪ Толстой подавился слюной. Только зачем?
осилел, зоебись стихи. и проза тоже.
вообще, если бы захар не выставил оценку, я б подумал, что это он в соавторстве с ТБ написал.
Едва отойдя от новогоднего морока вчитался
Утро едва проснется, Бодрость даря стиху, На половинке Солнца Я нарисую Кху, -Это такая птица, Если не понял кто… Восемь тринадцать тридцать – Время крошить батон. Птица клюёт, и больно Ранит тепло ладонь… Левою лобной долей Завладевает Конь. Звонко стучат копыта В сонный асфальт дорог, -Я изгоняю битум Плавным движеньем ног. Я возвращаюполю Запахвесеннихтрав Правою лобной долей Превозмогая страх… Кисть полотна коснется, Красок придав стиху… В каждомкатрене - Солнце, В каждомрисунке – Кху… (ц) это ШЫДЭВР БЛЯ пиздец пиздецкий какой шыдэвр бля. особена атрадно, что афтор вложил его в махнорылую пасть Осипа
Ставлю оценку: 42
Не оцениваю, потому как всё не осилил. Ну, и не так хорошо знаю запойных, чтобы все параллели провести. Финал впечатлил.
Ставлю оценку: 21
Ставлю оценку: 40
Ставлю оценку: 16
А по мне шедеврально просто и единственное (почти) произведение про Новый Год !!!
Браво автору и высшая оценка !!!
Ставлю оценку: 52
Да, чуть не забыл, за луней отдельное спасибо (приблизительно догадываюсь кому) гыыыыыы
заибале со своиме луняме ворковать под этим эпическим тегстом.
|
Щас на ресурсе:
319 (1 пользователей, 318 гостей) :
|
Copyright © 2009-2024, graduss.com ° Написать нам письмо ° Верстка и дизайн — Кнопка Лу ° Техподдержка — Лесгустой ° Site by Stan |