- Ничего так не бодрит, как с утра метеорит, - с неподражаемым мягким инопланетным акцентом напевал бортмеханик зловещего и бесформенного межгалактического катерка. Радист запустил в него через салон сгустком возмущения:
- Потише там! Услышат раньше времени.

Катерок проплывал где-то над Гренландией, где, как было доподлинно известно, располагалась станция инфразвукового слежения. На станции скучал седоватый гренландец и проклинал день и час, когда согласился на эту работу. Сюда даже промышленные и городские шумы доносились едва-едва, а небесам и вовсе не было дела до стратегически, то есть космически важного объекта. Услышав подозрительное жужжание, дежурный с размаху хлопнул ладонью по прибору. Он не любил мух. Однако жужжание не прекратилось. Приоткрыв осоловевший глаз, дежурный осознал – либо делириум тремен настиг, либо нечто действительно приближается. И где бы это ядерные испытания проводили?

- Ну вот, - буркнул радист, - теперь нас во всём мире услышат. Распелся, вместо того, чтобы глушилку установить.
- Ладно тебе, - виновато оправдывался бортмех. – Не во всём мире, а всего только на этой планетке…
- Которая нам и нужна!
Кроме бортмеханика и радиста на борту катерка никого не было. Остальное функционировало на автомате. Точнее, не остальное, а просто всё. "Радист" и "Бортмех", на вкус летящих, просто исключительно хорошо звучало. Какая, в сущности, разница, под каким псевдонимом лететь на опытную площадку?
- Они нас не узнают?
- Едва ли. Примут за объект ядерного испытания.
- Ммм... А 1996? Они ж запрещены, объекты.
- Индия, Пакистан и КНДР не подписывали.
- Мы в лоб летим, в Челябинск.
- А Челябинск – это не Индия?
- Ты лучше пой.
- Ничего так не бодрит…
- А почему метеорит?
- Так либо ракета, либо метеорит. Откуда у них фантазии на большее? Да и метеорит им давно обещали.
- Кто обещал?
- Они сами. Друг другу.
- Это называется – делить шкуру не упавшего метеорита.
- Не знаешь чужого фольклора – не выёживайся. Не «шкуру», а «обломки», если на то пошло.
- Какие обломки, какие обломки?! Ты что, разбиться намерен?
- Да нет, я так, к слову, чего нервничаешь?
- А ты чего такие вещи под руку говоришь? Ща как…
- Молчу я, молчу, ты за курсом следи.
- Кстати, если всё получится, то ничего они делить не будут. Поймут, что всё тщета, миру мир и всё такое.
- Ты идеалист. Так быстро ничего не действует.
- Ладно, пусть идеалист…

По миру разносились акустические колебания с частотой от 0,001 до 20 Гц. Кошки бросались на стены, а хомячки затравленно пищали в клетках. Характер колебаний напоминал всё-таки не взрыв рукотворного объекта, а нечто более загадочное. Скажем – метеорит. Давно обещали…

- Слушай, а что такое Хиросима? У тебя тут что-то значится для сравнения.
- Большой бабах.
- Очень большой?
- Ну так себе. Раз в тридцать слабее, чем мы.
- Ага.
- Поэтому Хиросима подействовала, но ненадолго. А тут нужна шоковая терапия, все дела, чтоб уж проснулись так проснулись.
- А твои 30 хиросим не разнесут подопытного в клочья?
- Вот сразу видать двоечника! 30 хиросим - сугубо психологическая встряска, и только положительная. Всё ж сбалансировано, вычислено… Я над этим полтора века провёл…
- Всё равно дурная у тебя диссертация. Разум на Земле… Губят такие темы молодых учёных!
- Медик обязан рисковать. Есть за что, зуб даю. Есть там разум. И если его разбудить…
- Вот скажи мне. Как учёный. Как психотерапевт, вселенная меня прости. Разговоры во сне выдают подсознательные мысли?
- Ещё как.
- Так если они в состоянии спящего разума такое…
- С какой скоростью движемся?
- 30 в секунду.
- А что так медленно?
- Да просто мне число 30 понравилось...

…«А что это на нас летит?» - спрашивало в этот момент одно заинтересованное лицо землянского происхождения у другого, тоже землянского и заинтересованного.
«А хз… Злоумышленники какие-то» - «А давай их?» - «А что с ними делать…»

И раздался бабах.
Вот так, даже без восклицательного знака.
Потому что не в нас.
Учёные же обязаны рисковать, значит, сами и виноваты. Зачем мы им понадобились, этим, на метеорите которые? И возможно ли пробуждение разума на Земле, не их дело. А нам и так дел хватает.
Вот, например, - с чистой совестью делить шкуру упавшего метеорита. Даже если не
шкуру, а только осколки оконных стёклышек.