Залогинься!
Слушай сюда!
poetmarat
Ира - слитонах. По той же причине. Француский самагонщик
poetmarat
Шкуры - слитонах. За неуместностью. Француский самагонщик |
Автор: О.К.Эй
Рубрика: ЧТИВО (строчка) Кем принято: Француский самагонщик Просмотров: 982 Комментов: 14 Оценка Эксперта: 30° Оценка читателей: 35° Отчёт составлен совместно с А.Б.Бурым ссылка
Про ПИЖЖВЕС - см. здесь: ссылка У нас с шефом разница в возрасте лет двадцать пять. Это почти ничего не значит, но порой играет-таки определённую роль. Некоторое время назад, когда мы только-только познакомились на пьянке у общих друзей, он предложил мне догулять отпуск в экспедиции (ещё не ПИЖЖВЕСовской, а самой обыкновенной) в лесу в Тверской области. «Погонять, – как он выразился, – мышек». Приехав со стратегическим запасом вина и колбасы, я поселился в домике из картонок и рубероида, наутро отправился с будущим шефом на разведку, учился правильно держать мышей, чтоб не вырывались, вести грызунью «перепись населения», тесать кремневые заточки и другим полезным вещам, а на второй день свалился с температурой. Шеф поил меня грогом и наутро отправил домой, а на следующий день рассказал, уже по телефону, что меня сочли его бастардом. Я не знал, смеяться или сочувствовать: моральный облик учёного в глазах коллег поколебался. Через полгода став сотрудником ПИЖЖВЕСа, я уразумел, что у рыбы саргана зелёные кости, в обществе жирафов отсутствует иерархия, а моральный облик начальника экспедиции неустойчив по законам природы. И всё же долго ходил в «бастардах» и даже привык списывать шефское доверие на родственные чувства. А доверие, между тем, бывало на грани выживания… *** В общем-то, всё началось банально. Как многое в нашей стране – с весёлой попойки, посвящённой дню рождения шефа. Происходила она во французском ресторане, и стол ломился от изысканных и при этом весьма сомнительных лакомств – устриц, улиток и лягушачьих лапок. Лично я, пока был трезвым, предпочитал что-то более традиционное, тем более, что и не пробовал прежде ничего подобного; но потом осмелел, взял одну из устриц и вскрыл её раковину. Мне показалось, что устрица немного вздрогнула. – Она же живая! – воскликнул я и, испугавшись, чуть не отшвырнул её в сторону. Впрочем, выпил я к тому времени уже изрядно, вполне могло и показаться. – Живая, конечно, – раздался слева от меня женский голос, - не мёртвая же! Я обернулся. Рядом со мной сидела дочка шефа – симпатичная особа лет шестнадцати – и смотрела на меня поверх бокала. – Но нельзя же живых есть! Это бесчеловечно! Вы представляете, что они чувствуют?! – Ничего они не чувствуют. Они тупые, - она взяла с моей тарелки устрицу, ловко вскрыла раковину, извлекла моллюска, сбрызнула лимоном, добытым из моей же тарелки, и проглотила, запив белым вином. – Нет, я так не могу, - я решительным движением положил экзотику на тарелку. Тут и нарисовался именинник. Рука его сжимала вилку с лягушачьей лапкой, с которой по пальцам и дальше, в направлении манжеты, стекал соус. Шеф раскачивался взад и вперёд с такой амплитудой, что мне показалось – он вот-вот рухнет. – Ус…стрицы пищат, к`гда их едят, – произнёс он многозначительно, заплетающимся языком. – А я см`трю, вы уже позна…комились, ребятки? Оч`нь хорошо. Пр`сто замечательно! А что… Омега – сот…рудник молодой и перс… перс… пективный. Тут я, дочень…ка, твой выыыбор ув…ва…жжаю. – Какой выбор? Папа, тебе не надо больше пить. – Какой как…кой? Так…кой. А то всё пол сменю, пол сменю! – Папа!!! – она резко вскочила, опрокинув стул, и убежала. – Какой пол? – тут уже вмешался я, – паркетный? – Сам ты паркетный! Женский! Мол…лодёжь, мать твою! Ан`кдот знаешь? В амер…риканской ф`рме никого нельзя уволить, п`тому что один пен…сионер, другой негр, третий женщина. И все смотрят на молодого стаж…жёра. А тут он и говорит: «Шеф, а вы мне нравитесь», – он прыснул от смеха, обдав меня фонтаном слюней. Потом вдруг неожиданно стал серьёзен, неуверенно развернулся и пошёл на своё место. А наутро вызвал меня к себе. На виновника вчерашнего торжества было жалко смотреть. Выглядел он оплывшим, лохматым и каким-то измученным. Перед ним стояла открытая и уже наполовину пустая бутылка «Хайникена» и полупустой бокал с этим же напитком. Шеф молча пододвинул бутылку ко мне, хмуровато буркнул на мой молчаливый вопрос: – Сегодня можно, – и я с жадностью присосался к бутылке. – Я насчёт «вы мне нравитесь», – задумчиво перешёл он наконец к делу, прощупывая меня взглядом, так что защекотало под ложечкой. – Э-э! Я бастард, не забыл? – Помню-помню… Ты сколько весишь? На воду аллергии нет? Хотя какая разница, нет у тебя ничего такого… противопоказанного… – Противоестественного тоже, – напомнил я. – Угу… – он продолжал меня рассматривать, а потом заметил: – Любой профессионал, Омега, в чём-то противоестественное явление. – Слово «профессионал» поставило всё на место, речь шла о работе. – Мне тут одна мысль вчера пришла… Ну-ка быстро: кто в течение жизни может быть обоих полов? – Ммм… пиявки? Рыбы какие-то… моллюски… – Драйва хочешь? – Меня неполиткорректно убьют? – Нет, с политкорректностью всё будет в полном порядке. Но, возможно, тебя попытаются съесть. Сбрызнув лимонным соком. – Устрица?! – Точно. Смотри. И он провёл краткий ликбез, из которого следовало, что устрицы поступают биологически неразумно. Если, например, популяция состоит из ста особей, и каждая из них выступает в обеих половых ролях, то число возможных вариантов скрещивания будет 100х99 пополам, итого 4950. А если каждая играет только одну роль, то результат почти в два раза меньше. Причём в первом случае разнообразие потомства ничуть не страдает, ведь гаметы они тоже производят двух сортов. Дальше пошло что-то про наружное и внутреннее перекрёстное оплодотворение, планктонную личиночную стадию… сначала самец, потом самка… самооплодотворение… – А производить яйца могут особи обоих полов, – завершил ликбез шеф. – Здорово, а? – Здорово, – осторожно согласился я. – Понятно? – Нет. – Вот именно. – А чего ты от меня хочешь? Чтобы я выяснил, как оно биологически происходит? Так это можно и в лабораторных условиях. – Можно, – признал начальник. – Но меня интересует на этот раз психология. – Какая у устрицы психология?! – Твоя. Он на всякий случай отключил внутренний телефон. – Оставим твоё сознание практически неприкосновенным. Ты побудешь устрицей, которая сначала была самцом, потом стала самкой, потом обратно… и расскажешь. И тут я вспомнил про его дочку. – Может, её саму? – я осёкся. – Ну да, она же ещё ребёнок… – Да дело не в том, что ребёнок! Но ей может понравиться! – он опустошил стакан, хотел шваркнуть его об пол, но спохватился и аккуратно поставил на стол. – А твоя беда, Омега, не в том, что ты профессионал, а в том, что готов идти. Ну и в том, что вопрос «на кой устрицы пренебрегают своими возможностями?» действительно интересен для науки. Но ответа на интересный для науки вопрос я так и не нашёл. Не успел. Потому что устрицы, помимо прочего, – экзотическое блюдо и мощный афродизиак, но чтобы почувствовать эффект, надо сожрать бедных животных несметное количество. И непременно в сыром виде, лучше всего – как положено, живьём, на что я так и не решился. Итак, добро пожаловать во Францию! *** Вдали виднеется Аркашон – город, где бывала Коко Шанель и который на самом деле почти не видно с этого берега даже человеку, не то что мне. В основном видно серое небо и серую водную гладь, где в большом количестве водимся мы. Нет, лучше не так. Где в большом количестве водятся устрицы, которым я вынужденно составляю компанию. Перед тем, как отправиться в экспедицию, я изучил устричный образ жизни и твёрдо знал, что даже при самом благоприятном стечении обстоятельств они меняют пол не чаще, чем раз в год. Не могу сказать, что меня, как молодого, но перспективного учёного, это останавливало. Естественно, механизм перемены пола я запустил сразу по прибытии (одномоментно решиться на две кардинальные перемены в жизни – стать устрицей и сменить пол – я не смог и покинул лабораторию всё-таки мужской особью), но перспектива томиться в неведении целый год совершенно не прельщала. Будучи чело… устрицей весьма любознательной и к тому же нетерпеливой, я надеялся докопаться до истины намного раньше. – Ты мужик? – спросил я у одной из устриц. Надо сказать, язык у этих моллюсков достаточно примитивный, и мне пришлось довольно долго обдумывать столь ёмкую формулировку . – Мужик. Не видно? – А бабой был? – А тебе что? – Интересно. Я не менял пол. – А мне что? И я понял, что разговор с устрицей – дело неблагодарное. Вот и думал про Аркашон, чтобы не чувствовать себя совсем уж как на завалящем сайте знакомств, если сравнивать примитивность и пожеланий к жизни, и форм выражения. Единственным развлечением за две недели был длиннющий шест, прилетевший сверху и воткнувшийся в дно. Устрицы бросились врассыпную, я тоже вскинулся, но быстро понял, что ничего особенного не произошло: глубину меряют. Вот что значит плохо готовиться к вылазке! Довольно скоро шестами утыкали дно, насколько хватало глаз, однако не частоколом, а аккурат в тех местах, где устриц было особенно много. Но и это я понял не сразу, потому что, находясь в примитивном обществе, сам становился примитивным. Кстати, это ещё один момент, над которым стоит подумать науке! И только тогда, когда тень длинной плоской лодки с невнятным и зловещим возвышением на корме накрыла меня с головой, я сразу понял всё. Но было поздно. Осталось смутное ощущение, что понятливым оказался я один, а мои «соотечественники» так и прибывали в неведении. И когда нас поднимали наверх, и когда расфасовывали в плетёные металлические сетки поближе к воде. А я судорожно вспоминал фотоотчёт какого-то ловца устриц, читаный совсем недавно: добыча в ящиках или сетках около воды предназначается для быстрой отправки покупателю. В этой самой сетке я лежал сверху, прикидывал, сработал ли уже сигнал тревоги в моих датчиках, успеет ли кто-нибудь на помощь, как найдёт… а в общем, жалел, что мне оставили человеческое сознание. У берега располагался рыбачий посёлок, правда, сильно окультуренный. Судя по людям, выходившим из так называемых рыбачьих хижин, рыбаками они не были. Отдохнуть приехали, экзотикой полакомиться… И ещё в бухте Аркашон цветёт мимоза. Никогда не любил эти цветы так, как сейчас. А жёлтые от цветов ветки с пьянящим ароматом поднимались над покатыми крышами домов, и было им хоть бы хны. Кажется, я заснул. И лучше бы спал дальше… – Ну вот, – раздался надо мной женский голос, очень тихий и всё-таки неожиданный, как будильник в шесть утра. – Их надо помыть, положить на горячую сковороду, подождать, пока раскроются... Хочешь, плов сделаю? – О чём ты говоришь!? – возмущённо отвечал ей мужской голос, трубный и брезгливый. – Какой ещё плов?! – Можно просто с солью и перцем, – испуганно поправилась девушка и умоляюще добавила: – но только не сырыми, это же негигиенично. И к тому же зараза… – Да какая может быть зараза? Их только что выловили! А я уже лимоны принёс. Сейчас покажу, как это делается… – Она же живая! Дежа-вю какое-то… Человеческая мужская рука взяла лежащую рядом со мной закрытую раковину, повернула выпуклой стороной к тарелке и приоткрыла. При этом хозяин руки так элегантно придерживал раковину большим и указательным пальцем, что я бы на месте девушки сразу всё понял про этого сноба. Впрочем, может, ей такие нравятся. Снобяра рассказывал, что сначала надо удалить несъедобную часть, потом сбрызнуть устрицу лимоном… и бесшумно высосать её из раковины вместе с соком… На этом месте рассказ прервался звучным и неаппетитным всхлюпом. Девушка издала какой-то странный звук; её собеседник натянуто рассмеялся, стараясь скрыть неловкость, пробормотал что-то вроде «Давно не пробовал…» – и потянулся за вторым экземпляром. Им оказался я. – Она же живая!- повторила девушка растерянно. – Живая, конечно, – последовал снисходительный ответ, – не мёртвая же! «Кто ж так с девушками разговаривает, - укоризненно подумал я, вися в сантиметре от гибели и не очень соображая со страху, что такое мелю. – Дал бы лучше ей самой попробовать…» – Нельзя же живых есть! Это бесчеловечно! Ты представляешь, что они чувствуют?! Мир перевернулся. Мне стало казаться, что я ем сам себя. – Знаешь, сколько их надо съесть, чтобы был эффект? – «Идио-о-от…!» (до меня вдруг дошло содержание собственной прошлой мысли, и идиотами я клял обоих). – Мы же решили, что всё будет по высшему разряду! «Нет, всё-таки ты никуда не годишься…» Как прекрасны семейные (или какие там) перепалки, когда тебя держат в сантиметре от устричной вилки… (а вот в шахматах «вилка» означает, что под ударом находятся две фигуры…) – потом в пяти сантиметрах (сейчас под ударом, с одной стороны, отношения этой бестолковой парочки, с другой – моя собственная жизнь…) – на расстоянии вытянутой руки (и что, я ещё рассуждать буду?!) – и когда ты выскальзываешь ко всем чертям из снобистских пальцев и летишь обратно на тарелку, вместо тебя хватают молчаливую раковину по соседству, а датчик тревоги пульсирует так, что до нервного тика недалеко… (Про шахматную вилку я потом додумал.) Наконец снобяра уговорил девушку попробовать саму. Не успел я за него порадоваться – додумался-таки! – как снова оказался в руке. Эта рука подрагивала и была влажной от волнения. «Да запусти ты мной ему в глаз! – пытался я телепатически вразумить держащее меня безмолвное создание. – Ты ведь не хочешь устриц. Ты ведь вообще хочешь встать и уйти! Так швырни в него всей тарелкой, встань и уйди, вот из-за таких, как вы, и гибнут лучшие умы науки, а тебе голос повысить невмоготу, будь проклят тот день, когда я вошёл с шефом в сговор, вот так и становятся женоненавистниками, кинь, говорю, в него тарелкой!..» Сигнал тревоги срабатывает, реагируя на высшую степень отчаяния. И сейчас я всеми силами старался этот сигнал спровоцировать, но человеческое сознание отказывалось взывать о помощи, потому что помощь требовалось, как мне казалось, совсем не мне. Я вдруг с ужасом подумал, какое потомство должно получиться у таких вот немых с одной стороны и глухих с другой… Тут ко мне, под аккомпанемент какой-то уничижительной реплики, протянулась знакомая ручища. АААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!! Говорят, что устрицы пищат, когда их отправляют в рот. Это неправда. Скрипят зубы по их оболочке, а сами устрицы как молчали, так и молчат. Но вот снабжённая сигнализацией устрица, орущая при одном только виде вилки, – это уже ново. Настолько, что безмолвно-покорная девушка, не слушая про высший разряд, экзотику и истерические припадки, схватила тарелку с оставшимися нами... и меня накрыл грохот бытового водопада. Потом стало тихо. А на следующий день нас вылавливали служители, проклинающие день, когда учёные… Дальше я не слушал. Значит, ПИЖЖВЕС прибыл и уже поднял на уши весь рыбачий посёлок. *** – Омега! – я еле успел увернуться от радушно распахнутой двери. – Вернулся, цел! – Цел, конечно, – я слегка растерялся. – Разве тебя не пытались съесть? – Мелочи какие… – меня передёрнуло от воспоминаний. – Я же профессионал. Следующие добрые три часа я рассказывал, как прекрасен Аркашон, мимозы, лимоны и семейные сцены и как неинтересно разговаривать с устрицами. – Ну, про Аркашон понятно. А на кой?.. – Да ни на кой. Мудрая природа, не наделившая устриц достаточным качеством мозгов, - вот ответ. Если бы они пользовались своими возможностями, был бы у нас устричный мир. А он, – я вспомнил о подрагивающей руке, – и так довольно-таки устричный. Насчёт же психологии моей... – но шеф отмахнулся. – Она со мной до вчерашнего дня не разговаривала, когда узнала об этой задумке. Сказала, что уже неактуально, что передумала. А на основной вопрос, кстати, выдвинула свою версию, противоположную твоей. Что у устриц всё-таки хватает мозгов получать кайф от разности полов, и даже не сугубо биологический. Что скажешь? – Не верится, чтобы у них хватало мозгов хоть на что-то. – Верят в чудеса, – буркнул шеф, – а научные теории поддерживают или не поддерживают. – Научную теорию – не поддерживаю. Я думал о том, что отношения между мужчинами и женщинами, в любом воплощении, – это вообще чудо, а не научная теория, когда шеф смущённо кашлянул: – Она спрашивала, не возьмёшь ли ты её в какую-нибудь экспедицию. – Он вздохнул и обречённо закончил: – И не зайдёшь ли сегодня в гости.
забавная идея
два раза пробовал сырых устриц в ресторане. корыто со льдом и на нём половинки раковин с мясом. не пищали ни разу. вино, правда, хорошее было. вкус плохо помню. лимон был.
насчет смены пола - лучше в глиста было обратиться. в аскариду там или бычьего цепня. по крайней мере никто бы не стал ловить и есть. более безопасный организм. по рассказу - мало чего нового узнал о психологии устрицы.
Ставлю оценку: 35
про глистов тоже богатая идея. только Аркашона не видать, разве что через жопу (пардон)
глисты, они, сцуке, везде есть. они интернациональны и космополитичны. по крайней мере в тех странах, где есть кошки, собаки и прочее домашнее зверье. ну и у рыбаков, любящих сырое рыбье мясо или малосольную икру.
всё равно. виды не те. ракурсы такскть. и вся атмосфера не та.
ну да, превратиться в виноградную косточку и потом рапортовать как тебя измололи, перебродили и закупорили в бутыль, и недопили, потому как горчило вино. многовато серы оказалось.
Аркашон это не совсем юг. это скорее юго-запад. атлантическое побережье, недалеко от Бордо.
места тоже исключительные.
есть устриц живыми - аркашонство какоеты
они сука невкусные ваще, каки креветки кстати живые
Збазибо всем!
вкусно, наверное. сам то устриц не ел. рако
Ставлю оценку: 34
Да я их тоже не пробовала. Они ж живые! (Про писк-скрип на зубах рассказали пробовавшие знакомые)
едал
наверное, на любителя. мне понравились что пищат - это такая же глупость, как "коньяк клопами пахнет" (на самом-то деле наоборот) |
Щас на ресурсе:
311 (1 пользователей, 310 гостей) :
|
Copyright © 2009-2024, graduss.com ° Написать нам письмо ° Верстка и дизайн — Кнопка Лу ° Техподдержка — Лесгустой ° Site by Stan |