Мой друг Серёга едет на Донбасс.
В который раз со стартовой площадки
срываясь, поиграть со смертью в прятки,
Опять идет ва-банк... в который раз.
Стакан перцовки залпом у ларька,
В спортивной сумке скромные пожитки.
И взгляд, его, с насмешливой улыбкой,
Серьезный взгляд. "Братуха, ну пока,
не поминайте лихом если что-то...
Я еду ненадолго... на работу,
За здравие, свеча у образка''

Мой друг Серёга едет на Донбасс…

Он и дядь Коля... и черный негр. ''Первая ласточка''- черный негр. Каламбур какой-то.
В их районе жили в основном русские. Русские немцы. Так уж получилось. Уже когда начинались беспорядки в Душанбе, они всем миром вышли на улицы, валили деревья перекрывая дороги к их домам, вооружались чем могли. У многих были зарегистрированные охотничьи ружья. И даже кое у кого незарегистрированные и давно снятые с вооружения, каким-то способом приобретённые пистолеты ''ТТ''
Местный старенький тир тоже пошел в дело. Пневматические ружья вешали за спину, и издалека они казались настоящими, боевыми. В ход шли арматуры, топоры, ножи. Вот так, вооружившись, чем попало, гражданские ополченцы дежурили на баррикадах, улицах, крышах домов. Вода благо была в изобилии. А вот хлеб, приходилось получать на хлебозаводе, который находился в соседнем районе. Ранним утром, каждый многоквартирный четырехэтажный дом, снаряжал делегацию на хлебозавод. За хлебом шли только пожилые женщины и малолетние дети. Взрослым мужчинам и даже подросткам ходить было опасно.
Отстояв километровую очередь, с утра до вечера, получив хлеб, шли обратно. Делили возле своих домов из расчета одна булка на квартиру - больше хлеба не давали. Но тут справедливо делились, бывало в какой-то квартире жил холостяк, так он делился своей пайкой с теми, у кого дома семеро по лавкам. А потом, когда и этот хлебозавод прекратил работать, жившие в районе мужики таджики, слепили из глины национальные печки - тандыры. И уже каждый нес к печкам всю муку, которая у них была. Много или мало, но делили всегда поровну.
Сережка, пятнадцатилетний пацан, жил с мамой. Отец, скалолаз погиб давно, еще, когда Сереге было три года. Но мамин брат - дядь Коля, всегда был рядом и фактически заменил пацану отца. Дядька был знатным подпольным оружейником. У себя в квартире, на первом этаже, он вырыл погреб и профессионально его оборудовал. Перетащил туда по частям токарный станок. И делал там, на заказ охотничьи ножи и даже пистолеты для стрельбы мелкокалиберными патронами. Серега с малолетства все время был возле, хранил тайну и постигал азы мастерства.
В тот день дядь Коля взял его с собой. Нужно было перейти проспект и попасть в другой район. Его тетка, жила в том районе, оставила в квартире большой вещмешок с консервами, а сама уехала в Россию, как беженка. Передать продукты не могла, потому что в их районе три дня шли бои и сейчас шлялись боевики всех мастей, так что ходить туда-сюда было опасно. У дядь Коли были ключи, он взял с собой Серегу, пацан уже подрос, да и самому тащить продукты было неохота. Благо еще не далеко ходить пришлось. Дядька вооружился своим охотничьим ружьем, и они быстро перебежали проспект, нырнули во дворы и нашли нужный им дом…


Они напоролись на него когда уже выходили из подъезда, забрав в квартире нужные им вещи и продукты. Серега чуть ли не налетел на него. Большого роста, иссиня-черный негр, одетый в красную футболку с надписью ''BOSS'', джинсы и полуботинки, стоял оперевшись автоматом «Калашникова» на скамейку во дворе дома. Прямо в паре метров от подъезда дома. Скорее всего, он заблудился. Вероятно, где-то поблизости были его товарищи, из местных, он отстал от них, и видимо заплутал во дворах. Он быстро оглянулся, увидев Сергея, и тому показалось, что зрачки его глаз бегают из стороны в сторону, как биллиардные шары. Дальше все произошло в считанные секунды и почти одновременно. Испуганный Серега, бросил обе сумки и дрожащими руками схватился за ружье. Не менее испуганный, негр-наемник, сделал резкое движение, рукой с автоматом. Сергей нажал на оба спусковых крючка... Тело человека нелепо взмахнуло руками, как кукла-марионетка, и упало на землю. Не издав не единого звука. Или так показалось Сергею, оглушенному выстрелом и адреналином. Первая ласточка, вылетела из гнезда...
****

УАЗик летел по горной дороге. Ночью в горах такая темнота, что хоть глаз выколи. Фары автомобиля словно щупальцами, шарили по дороге. Они отстали от колонны. В машине было полно народа. Не считая водителя, там был замполит части майор Филин, полковник, из Москвы приехавший с комиссией, рядовой Сергей Наботов, ну и командир части, в которой служил Сергей, полковник Бакин. Серегу забрали по пути, из госпиталя, в котором он лежал в неврологии после одного происшествия. Полковника из Москвы встретили с самолёта, полдня показывали достопримечательности Душанбе, поили вином в лучших забегаловках, кормили пловом, по -этому и отстали от основной колонны, ушедшей на юг обратно в часть, где они служили. Серега уже второй год служил в армии. В военкомате, когда он призывался, их разделили. Ребят таджиков в одну сторону, русскоговорящих парней в другую. К русским вышел подполковник российской армии Бабушкин, и предложил им послужить срочную службу в российских войсках, два года, по окончании службы всем давалось российское гражданство. Ну, или служить в таджикской армии, три года. Выбор был, конечно. Кто как хочет. И понятно, какой выбор был сделан. Вот такой вот парадокс. Русскому парню, что бы стать русским, надо было отслужить в русских войсках. УАЗик мчался, надо было догонять колонну. Ночью в горах ездить опасно. Хотя боевики таджикской оппозиции давно не проявляли активности в их районе, береженого бог бережет, как говорится. В салоне громко разговаривали, шутливо отвечали на вопросы московского полковника, который первый раз в жизни выбрался из кабинета в командировку, и был любознателен как ребенок. Водитель начал притормаживать. До части еще километров двадцать. Впереди, ниже перевала Чормазак возник импровизированный пост. Местные ГБ-шники часто такое устраивают на горных дорогах. Машина сбавляет скорость, освещая фарами стоящих на дороге вооруженных людей. Странно. Обычно менты стоят вразвалочку, лениво так, что ли. Ненапряженно. Оружие держат как попало, кто за ремень, кто за приклад, и среди всей этой пестрой униформы из военных кителей, джинсов и кирзовых сапог, обязательно на одном-двух была милицейская фуражка старого образца, с советской кокардой. А эти... сразу стали в позицию, направили оружие в их сторону... и волосы... волосы у них были длинные как у женщин. В горах нет парикмахерских. Бакин крикнул водителю: - ''Женя, гони!!!", водила надавил на газ, и тут началось... УАЗ пронзало как иголками, стёкла в дребезги, звуки автоматных очередей перемешались с криками, ухнул гранатомет ''муха''. Водила получил пулю в спину и жал на газ как сумасшедший, Бакин, уткнулся головой в приборную доску, и на его спине расплывалось огромное красное пятно. Москвич-полковник зажался у сидения и закрыв голову руками орал как резанный.
Филин отстреливался из боковой двери и громко матерился. Сергей схватил автомат Бакина и через заднее окошко выпустил очередь. Он видел как один из бежавших за ними боевиков, дернул головой, от головы что- то отлетело, и он упал. В следующий момент левое плечо Сереги проткнуло ломом. Да, именно такое ощущение. Его отбросило назад, он попытался встать, но тут же на него навалилось пробитое пулями тело Филина. Вот уже тогда, теряя сознание, Сергей почувствовал, что ему больно, и как что- то горячее разливается внутри него. Как сквозь сон, он слышал что, кричал водитель - "Мы оторвались тащполковник, оторвались, доедем бля, ой как же больно бля''...
****

Ты слышал, что Серега Наботов учудил? Да нет, он, конечно, всё правильно сделал, но всё же тяжеловато для психики. У нас часть то в горах стоит. По площадкам раскидана. А вокруг части множество маленьких кишлачков. Пастухи там живут. И вот активизировалась на этой территории банда Абдуразака Шарипова. Совсем обнаглели суки. Как - то спустилось с гор человек пятнадцать, и расположились прямо на территории части, метров в ста от главного здания. В зарослях кустарника. Наши конечно все по боевой тревоге были подняты. Заняли позиции возле окон, в здании, и на опорных пунктах. Но приказ был огонь не открывать и боевиков не провоцировать. Вот так, ночь они переночевали, а по утру ушли. Ну, в общем, все эти дни напряжение стояло жуткое. Все на нервах. Ждали усиления от десантников. Наботов как раз в караул заступил. Его смена была на посту стоять .В одном из этих окрестных кишлачков, девка жила, сумасшедшая. По местному - девона, дурочка то есть. Совсем молодая еще. Вечно куда-нибудь из дому уходила, и родители ее потом по горам разыскивали. Вот и в эту ночь, не уследили они за ней. Ночью вышла, и побрела в сторону нашей части. Идет, сама себе что-то рассказывает. Вот, на пост, где Серега стоял, она и зашла. Как раз, со стороны склона, примыкающего к посту. Он весь зарос кустарником, не видно ни черта. Серега, как положено, крикнул ''Стой, кто идет, стой стрелять буду''. А она из кустов лезет, шумит, орет что-то. Серега выстрелил в воздух. Шум, крики продолжаются. Серега переставил предохранитель на стрельбу очередями, и выпустил короткую в сторону кустов... когда подошел туда, то увидел висящую на колючей проволоке окровавленную, мертвую женщину. Сергея, конечно, все поняли. Поощрили даже. За надлежащее исполнение своих обязанностей. А когда он, и спустя пять дней не прекратил втихаря бухать в каптерке, увезли в госпиталь в неврологию. С нервным срывом и жесточайшей депрессией.
****

Спиртягой опалённый мой отряд,
Мечи перековали на орала,
Но, словно через прорези забрала,
Очередями, в мир бросают взгляд.

Апофеоз событий - кто куда,
Кто на помойку жизни, кто на свалку,
Паскудная судьба, судьба - хабалка,
Нет выбора, дорога в никуда.

Спиртягой опалённое лицо,
Ладонь - окаменелые мозоли,
С сивухой сжав стакан, кричит от боли,
Как будто держит пальцами цевьё.

Кочующие в гору муравьи,
В траве высокой прыгают лягушки,
Рвут муравьёв железные игрушки,
Предсмертные лягушачьи щелчки.

Спиртягой опалённые мозги,
Во сне они ревут от жуткой боли,
И просят новой дозы алкоголя,
Замены промидоловой тоски.

Апофеоз событий - не у дел,
Из под забрала взгляд на сытый улей,
Очередей трассирующих пули,
Взгляд как в оптический прицел...

Тоска... она всплывает в сознании, как подводная лодка каждое утро, когда ты просыпаешься. Постоянное, выматывающее душу чувство вины, хотя вроде бы ничего не натворил. Ощущение, будто внутри тебя, огромный кусок прогорклого сливочного масла. Всегда хочется блевануть. Алкоголь уже давно не помогает, он скорее стал традицией, нудной и тягостной. Но обязательной. Сегодня можно идти за пенсией. Две тысячи четыреста рублей. Ветеранские. Щедрая государственная подачка. Плюс пенсия по инвалидности. Срочная в Таджикистане. Потом год контракта на афганской границе, два контракта по шесть месяцев в Чечне. Комиссован в результате ранения и контузии. И еще чуть под трибунал не попал. Обратно в армию, буйного инвалида не берут. На гражданке такому тоже не везде рады. Точнее нигде не рады. Везде в окнах, в магазинах, на улицах, в автобусах, в мозгах, мельтешат эти мерзкие, мелочные, людишки. Вечно ноющие, визжащие из-за своих никчемных проблем. Их и нету то, этих проблем. Копошащиеся в куче говна опарыши. Когда рядом сдохнет такой же опарыш, никто и не заметит его смерть. Перемелют в общую кучу компоста и пустят на удобрения. Или еще лучше, помогут опарышу сдохнуть. Настоящие люди, есть только там, где идет война. Именно там, чётко ясно кто твой друг, а кто враг. И если и есть подлость, то она имеет свои четкие границы, дальше которых идти нельзя. Именно на войне, люди меньше всего хотят убивать. Но, вынуждены это делать. Именно там, ты чувствуешь свою значимость, и принадлежность роду людскому. Именно на войне, мужчина есть мужчина, а женщина есть женщина... Но туда больше не хочется. И здесь находится хуже некуда. Замкнутый круг. Куда не кинься, всюду клин. И всюду эти мельтешащие, вонючие людишки. С таким бы желанием, открыл по ним стрельбу из крупного калибра, прямо из окна. Чтоб они как тараканы, разбежались кто куда, бросились в рассыпную насмерть обосравшись от страха. Чтоб они поняли суть, настоящих проблем. Тридцать восемь лет жизни псу под хвост. С большим удовольствием и наслаждением близким к сексуальному, давишь на кухне таракана...
****

Слава смерти! Слава войне! Слава наемникам! (с)

Чем отличается наемник от добровольца? Да фактически ничем. Доброволец защищен Женевской конвенцией, а наемник нет. Вот и всё. А так они по сути своей одинаковы в любом военном конфликте. Доброволец даже хуже наемника. Доброволец нарочито идет на войну убивать. Невзирая на цели, которые он преследует, защищать кого-нибудь или нападать. Забирать у соседа когда-то свои территории или захватывать новые. Восстанавливать конституционный строй или еще что-нибудь, какое-нибудь бла-бла-бла, патриоты вставай и т.д. Это тот же самый киллер…только любитель своего дела, готовый работать за бесплатно, и преследующий благие намерения, которыми дорога куда вымощена, сами знаете. Наемник идет на войну зарабатывать деньги. То есть, убийство человека не является его первоочередной целью. Ибо, воевать можно так, что и не убить вовсе никого. Наемник честен - да ему нужны деньги. Доброволец хитер - он идет убивать ради благих целей. Но всё же убивать. Тут разница приблизительно как между профессиональной проституткой и обыкновенной шалавой. Первая честно говорит что трахается за деньги, вторая прикрывает свою похоть святыми чувствами любви .И, настоящие добровольцы, по сути своей, в любом конфликте присутствуют только в начале. Когда противоборствующие сторону вперемешку с выстрелами, кидают друг в друга камнями, палками, и выстраивают живые щиты на пути у танковых колонн. Но как только конфликт приобретает вид полномасштабной войны, добровольцы исчезают и появляются заработчики, которые выдают себя за добровольцев. Ибо, любую армию, какая бы она добровольная не была, нужно кормить, одевать, и вооружать. А на всё на это нужны деньги. Очень большие деньги. И патриотов-любителей готовых воевать бесплатно не так уж много. Местный обыватель идет на войну на своей земле не охотно. Ему по большому счету наплевать, кто будет у власти, ибо хрен редьки не слаще. А любой армии очень трeбуются воины. Особенно узких специальностей - танкисты, артиллеристы, вертолетчики, снайпера, саперы и т.д. А им за работу нужно платить деньги. Причем деньги не малые. И кто бы что не говорил, любые конфликты начинаются добровольцами, а продолжаются и заканчиваются наемниками - профессионалами. И если где-то какие-то вопросы не могут быстро решится мирно, то там вскоре, обязательно появятся те, кто будет их решать силой, и за хорошую плату. А значит... Мой друг Серега, едет на Донбасс...