В общем и целом тебе тут все рады. Но только веди себя более-менее прилично! Хочешь быть ПАДОНКАМ — да ради бога. Только не будь подонком.
Ну, и пидарасом не будь.
И соблюдай нижеизложенное. Как заповеди соблюдай.
КОДЕКС
Набрав в адресной строке браузера graduss.com, ты попал на литературный интернет-ресурс ГРАДУСС, расположенный на территории контркультуры. ДЕКЛАРАЦИЯ
Главная Регистрация Свеженалитое Лента комментов  Рюмочная  Клуб анонимных ФАК

Залогинься!

Логин:

Пароль:

Вздрогнем!

Третьим будешь?
Регистрируйся!

Слушай сюда!

poetmarat
Ира - слитонах. По той же причине.

Француский самагонщик
2024-02-29 17:09:31

poetmarat
Шкуры - слитонах. За неуместностью.

Француский самагонщик
2024-02-23 13:27:28

Любопытный? >>




Падаю вниз, но лечу к облакам

2015-03-01 23:32:18

Автор: Рута
Рубрика: ШМУРДЯК
Кем принято: Француский самагонщик
Просмотров: 685
Комментов: 6
Оценка Эксперта: 2°
Оценка читателей: N/A°


Жила была девочка. Девочка, как девочка. Ручки, ножки, косички, бантики, ротик, носик, глазки. Только вот говорила она в свои совсем еще маленькие годы совсем уже не детские вещи. Взахлеб рассказывала какие-то небылицы, с друзьями похожими на фей или ангелов, живущих на далеких неизвестных планетах. Странная девочка, но она была еще слишком мала и поэтому ее называли забавная малышка.
В школе за ней закрепилось словосочетание не от мира сего девочка. Ни один предмет у педагогов не вызывал такого беспокойства, как литература. Ее сочинения всегда были о чем-то таком, что учителя со всей своей мудростью и опытом никак не могли воспринимать как что-то вразумительное. Ей задавали вопросы: «Где ты это взяла? Где ты это видела? Кто тебе об этом рассказывал?» Она пожимала плечами, пряча набегавшие на глаза слезы, и все глубже уходила в себя, замыкаясь и наглухо закрывая дверь в свое сердце.
Жизнь ее чему-то учила. Чтобы не слышать этих мучительных вопросов, на которые она и сама-то не всегда могла дать ответ, присматриваясь к другим ребятам, стала стараться жить по подобию.
Преподаватель рисования, и он же руководитель студии изобразительного искусства, молча наблюдал за своей любимицей, лишь изредка подсказывая ей, собственно, больше в технике исполнения, чем в сюжете и плане восприятия мира. Но однажды, он не выдержал, и подошел с теми же вопросами. Больше девочка в студии не появилась.
Годы шли, она стала взрослой девушкой, но перемены, которых ждали все, не происходили и, теперь, она слыла странной девушкой. Все чаще слышалось: «Ты что с Луны свалилась? Или ты что с Марса?» Что, что она могла ответить на эти выпады? Ничего! И она научилась молча улыбаться в ответ. А в глазах тонула бесконечная печаль. А еще в них горел огонь какого-то мистического ожидания чуда.
Все чаще ее взор обращался к звездам. Она могла ночи напролет смотреть в небо, находя там, в глубинах космического вакуума, успокоение своей нежной и животрепещущей душе. Ей было неуютно на Земле, она искала свою маленькую планету, где ей будет тепло и комфортно, где ее никто не обидит. Это мало походило на правду, но она нашла ее, где, и как она называлась, неизвестно, главное теперь у нее был свой уголок, тихий, красивый. Возможно, это была ее фантазия, но оказываясь там, она с восторгом бродила по изумрудным лугам, сверкающим великолепием удивительных красок диковинных цветов.
Ожидание чуда перешло в готовность принять его. И когда рядом появился белокурый красавец, она с наивностью трехлетнего ребенка безрассудно бросилась в его объятия. У странной девушки была странная любовь. Как она любила! Страстно и безоглядно не видя, что перед ней не небесный посланник, а обычный искатель приключений. А ему льстило, что рядом с ним была вот эта красивая, странная и недоступная девушка. И он играл, играл по-черному, выпивая все ее душевные силы. Но играть вечно он не мог и не хотел. Скоро ему игрища в возвышенную, неземную любовь надоели, и он исчез молча, без объяснений.
А она, душой все еще совсем девочка, видела в нем подарок вселенной, чудо, уход сочла, как необходимость и ждала, ждала, ждала возвращения с непоколебимой верой в продолжение сказки. Однажды вечером, изнемогая от тоски, в попытке уйти от тревоги, все же одолевающей ее нежную, чувствительную душу, пошла на улицу, побродить по парку. Вечер выдался почти сказочным, и парк, украшенный белоснежными кружевами, распахнул свои объятия. Туман, нависший над городом ночью и мороз, ударивший утром, сделали свое дело, соткав белоснежное кружево, накинув его на мир осторожными руками вселенной.
Медленно, шаг за шагом, по узким аллеям обошла весь парк, время от времени останавливаясь, обращала свой взор в небесную даль, ища там силы и поддержку. Последняя аллея. Из каких соображений создатели этого парка выполнили ее совсем в другом стиле? Красивые канделябровидные светильники, стоящие вдоль скамейки, с замысловатым витиеватым узором кованого металла. Сомкнувшие наверху свои кроны деревья, образовали коридор, создавая уютную атмосферу. И сегодня это маленькое чудо сверкало и переливалось в огнях фонарей искрами самоцветов, заманивая под свои своды влюбленных.
Она остановилась в раздумье. Что-то говорило ей – сюда нельзя. Но завораживающая красота манила и притягивала. Медленно, пошла по аллее. Перед глазами, как в сказке проплывали фонари, скамейки, кусты в кружевном наряде. Вон влюбленная парочка, стоит, обнявшись, не в состоянии отвести глаз друг от друга. Отвернулась. И, вдруг, боль из глаз в мозг, свернувшая мысль в тонкий луч, высветивший лицо. Что это? Кто? Не может быть! Этого не может быть! Он, ее чудо, но в объятиях его была другая! Другая? Другааааая!... Обернулся.
Кричали одни глаза, а пересохшие в одно мгновение губы и горло, молчали.
- Привет! – ни растерянности, ни раскаяния…
Молча кивнула головой. Рука зависла вверх ладошкой в воздухе и кричала в один голос с глазами:
- Что это? А как же я?
- Да пошла ты, - раздраженно бросил ей и отвернулся.
Пошла. Быстрый шаг. Скрипучий снег. В мгновение высохшие слезы. Взгляд в небесную твердь. И шепот:
- Я сейчас. Я сейчас.
Невидящий взор. Через площадь, не внимая сигналам машин и ругани водителей. Дверь в подъезд. Шестнадцать этажей. Этаж за этажом. Год за годом. На лестницу упали варежки. Этаж за этажом, сиротливо прислонившись к стене, лежит шапка. Десятый этаж. Безглавой змеей безжизненно упал, не дотянувшись до последней ступени, шарф. Этаж за этажом. Четырнадцатый. С плеч нехотя сползла легкая шубка, и упала, в отчаянии, разбросав в стороны рукава. Шестнадцатый,… шестнадцатый. У стены, сиротливо раскрыв замки, встали сапожки.
Открытое настежь окно. На подоконнике стоит девушка в тоненьком белом платье, устремив взгляд в звездную бесконечность, отыскивая там свою маленькую планету. Подобно птице, раскинув руки-крылья в стороны, приготовилась к полету в неизвестность, к своей маленькой мечте, к чуду, которого ждала всю свою жизнь.
- Я сейчас. Я сейчас.
Закрыла глаза. Полет…. Удар…. Смерть…. И вечная жизнь, там, на далекой, никому неизвестной, планете.
канделябровидно (с)

AbriCosinus

2015-03-02 06:22:44

"Во вторник шестнадцатого апреля на уроке японского разговорного пятиклассница 135-ой элитной гимназии с углубленными языками Ксюша Овчинникова, умница и отличница из образцовой семьи, в ответ на вопрос педагога: «Кури:нингу ва ицу дэкимасу ка?» – вежливо и серьёзно ответила:
- А тебе не похуй?

Был погожий весенний день. Из окна доносилось солнце, и над безукоризненно аккуратной причёской Ксюши Овчинниковой золотился янтарный нимб, а персиковое лицо её с бледно-розовым нежным румянцем выражало такую спокойную безмятежную чистоту, что учительница решила – послышалось.
- Фудзисан, га миэмасу ка? – спросила учительница.
На секунду Ксюша задумалась. Рассеянно тронула шёлковый пышный бант на косе. А затем отчётливо, с расстановкой, произнесла:
- X y й е г о з н а е т.
И посмотрела учительнице в глаза чистым преданным взором.
Учительница покраснела, остановила урок и повела Ксюшу к директору.

- Что случилось с тобой, дитя? – ласково обратился директор. – Ксюшенька, солнышко, что не так?
Он искренне обожал детей и был на их стороне, что бы ни случилось.
- З а в а л и e б а л о, баклан, – нежно проговорила девочка и застенчиво улыбнулась в пол, трепетно подрагивая густыми таинственными ресницами."
(c), Гравицапа

anatman

2015-03-02 10:58:47

такое впечатление што девочка с децтва покуривала спайсы и т.п. легалку.
от них по итогу тоже в окна верхних этажей выходят.
последний абзац совершенно лишен.
а так для мурзилки среднего возраста пойдёт.

bezbazarov

2015-03-02 12:44:13

что то очень личное посредством метафор.
но настолько личное, что гиперболы просто всё подмяли.
это настолько же личное, насколько личны для каждого его собственные сопли
*звиняйте за прямоту и неаппетитность*

зиндан

2015-03-04 02:06:41

Неасилел, время нету. Тройнопрыжковым скролингом отметил фееричные всплески:
"Кричали одни глаза, а пересохшие в одно мгновение" - касечок на повторе.
"Невидящий взор" - гдето уже четал такую метафору, раз тыщу.
"девушка в тоненьком белом платье, устремив взгляд в звездную бесконечность" - чо тут скажеш кроме "нннууу... блллллять..."

Щас на ресурсе: 493 (1 пользователей, 492 гостей) :
Француский самагонщики другие...>>

Современная литература, культура и контркультура, проза, поэзия, критика, видео, аудио.
Все права защищены, при перепечатке и цитировании ссылки на graduss.com обязательны.
Мнение авторов материалов может не совпадать с мнением администрации. А может и совпадать.
Тебе 18-то стукнуло, юное создание? Нет? Иди, иди отсюда, читай "Мурзилку"... Да? Извините. Заходите.