Мне показалось, что я наконец-то достиг желаемого. Мой изболевшийся язык ощутил-таки в полости рта абсолютно новые резцы. Навязчивое состояние ожидания измучило его и меня. Ежесекундно я проводил языком по припухшим деснам и ждал, вот уже вторую неделю, медитируя на новые зубы.

Утро оказалось дождливым и унылым. Дождь, барабанивший всю ночь по оконному карнизу, вдруг резко прекратился, но грозил в любую минуту разразиться новым, ещё более шквальным ливнем.

- Доброе утро, - поздоровалась Мари.
- Вау! – выкрикнул я, не обращая на неё внимания.
- Что? – не поняла она моей радости.
- Сработало! – окончательно поставив Мари в тупик, молнией рванул в ванную к зеркалу.
Спешно выпроводив профурсетку за дверь, вынул из сейфа устройство мобильной связи, являющее собой переносной беспроводной телефонный аппарат, и набрал заветный номер.
- Сработало! – доложил бодрым голосом куратору.
- Очень хорошо, - констатировал тот и отключился.

То, что Юрий немногословен, меня не смутило. Он всегда давал точные инструкции, которые работали. Но было одно но. Всегда после достигнутого результата, следовала следующая инструкция. Немного поразмыслив, повторил вызов. «Абонент не доступен», - ответил робот.

Радость превысила ощущение легкой тревоги. Включив душевую кабину в режим сауны, погрузился в негу безграничного счастья. Присев на душевой стульчик, закрыл глаза и вошел в медитацию.

- Здесь он - голубчик, - нарушил тишину грубый голос Крипера.
- Ой, - только и успел вымолвить я, получая удар резиновой дубиной.

Темнота и боль – первые ощущения, вернувшиеся вместе с сознанием. В камере застыл запах больницы и сырости.

- У-у, - застонал я.
- Оклемался, - раздался голос из темноты.
- Кто здесь? – опешил я.
- Не бойся, - ответил голос. – Это Пластун.
- Пластун? – переспросил с недоверием у темноты. – Ты что тут делаешь?
- Тоже, что и ты. Они отлавливают избранных.
- Понятно, - до меня стала доходить картина реальности. – А где Юрий?
- Юрия взяли за час до тебя, - Пластун откашлялся. – На Байконур повезли.
- Что же они его, - я скептически хохотнул, - как собаку?
- Высока вероятность, - Пластун перешел на шепот. – Сам Королев Юру сопровождает.

Двери в камеру с лязгом отворились. Вместе с тусклым электрическим светом в неё проник Крипер. Переваливаясь с ноги на ногу, хромой горбун выдул струю тяжелого папиросного дыма и прохрипел: «Титов, на выход».

- Что они хотели? – Пластун приложил к моему лбу мокрый носовой платок.
- Хотели узнать секрет Гагаринской улыбки, - превозмогая боль, выдавил я.
- Долго измывались, - Пластун посмотрел на часы и сплюнул. – Ничего, будет и на нашей улице праздник. И что ты?
- Что я? – я с силой стиснул новенькие зубы. – Хрен им, а не улыбка!

То, что за стенами темницы уже утро, было видно лишь по стрелкам часов, которые Пластун сумел каким-то чудом утаить от сатрапов в срамном месте.

- Пора, - сообщил он.
- Поможешь? – осведомился у товарища.

Немного поразмяв указательный палец, вынул ногтевую фалангу из сустава. Затем – следующую, и так дальше. Когда почти разобрал всего себя до конца, за дело принялся Пластун. Он, словно тибетский хирург, завершил начатое действо, а затем с видом завзятого архитектора принялся формировать из костей новую конструкцию. Левая нога по задумке стала хвостом. Пустой кожаный мешок от правой Пластун аккуратно скатал в рулон и прикрепил скотчем к ягодице. Та же участь постигла руки. Лобная кость мешала воплощению замысла, поэтому её пришлось продвинуть вглубь - немного вниз и развернуть поперек. Височные кости воссоединились, и я стал сильно походить на рептилию.

- В путь! – бодро отдал команду Пластун, когда работа была завершена.
- Не поминай ли…, - был ему мой ответ, когда вода из смывочного бачка с шумом обрушилась в чашу Генуя, облегчив вхождение в канализационную систему.

Задача была – не дать сатрапам отправить Юру за пределы. При таком его удалении от центра притяжения могла рухнуть вся система. Система ставила задачу – любой ценой отменить адский полет. Если Юра полетит – все избранные погибнут. А это означало – конец противостояния, перелом в вечной битве добра со злом, но за банальными штампами затаилась зловещая реальность.

Выход состоялся в очистном отстойнике неподалеку от города. Извиваясь по асфальтной дорожке, проскользнул сквозь проходную мимо спящего милиционера. Предстояло добраться до Байконура. Время работало против. Требовался нетрадиционный, креативный подход. До адского полета оставалось восемь минут.

Я отполз в тень, свернулся клубком и принялся останавливать дыхание и работу сердечной мышцы. С третьего раза удалось. Душа, царапаясь о грубую физическую телесную ткань, пробкой от игристого вина вылетела вон и взмыла ввысь над бытием.

Внизу пронеслись города, поля, леса, села. Чабаны гнали отары овец к водопою. Ребятня весело плескалась в Сырдарье, то и дело вылавливая и поедая крупные куски сыра. Я выбирал «жертву». Чабаны были слишком стары и немощны. Мальчуганы – слишком юны. В овцу – вариант не рассматривался. И тут пришло решение, подкупающее своей... В общем, смелое решение.

- Здравствуй, Юра.
- Здр…, - Гагарин боязливо оглянулся.
- Это я, - успокоил коллегу.
- Вижу, что не…, - Юра продолжил вертеть головой. – Только не вижу…
- Я у тебя внутри, - сообщил, выпихивая его душу из правого предсердия, словно птенец кукушки.
- Что ты творишь? – возмутилась Юркина душа.
- Ты не можешь лететь, ты нужна здесь, - отвесил ей волшебный пендаль. – Без тебя всё ляжет.
- Куда же мне теперь? – душа, словно спутник, вертелась вокруг Юркиной головы.
- Там – за окружной, - я подвигал Юркиными челюстями, - мой мешок с костями. Разберешься. Удачи. Поехали!