В общем и целом тебе тут все рады. Но только веди себя более-менее прилично! Хочешь быть ПАДОНКАМ — да ради бога. Только не будь подонком.
Ну, и пидарасом не будь.
И соблюдай нижеизложенное. Как заповеди соблюдай.
КОДЕКС
Набрав в адресной строке браузера graduss.com, ты попал на литературный интернет-ресурс ГРАДУСС, расположенный на территории контркультуры. ДЕКЛАРАЦИЯ
Главная Регистрация Свеженалитое Лента комментов  Рюмочная  Клуб анонимных ФАК

Залогинься!

Логин:

Пароль:

Вздрогнем!

Третьим будешь?
Регистрируйся!

Слушай сюда!

poetmarat
Ира - слитонах. По той же причине.

Француский самагонщик
2024-02-29 17:09:31

poetmarat
Шкуры - слитонах. За неуместностью.

Француский самагонщик
2024-02-23 13:27:28

Любопытный? >>




Трое у реки. Второй. Часть первая.

2016-02-07 21:41:02

Автор: oldboy
Рубрика: ЧТИВО (строчка)
Кем принято: Француский самагонщик
Просмотров: 507
Комментов: 2
Оценка Эксперта: 30°
Оценка читателей: N/A°
Продолжение. Начало здесь: ссылка и ссылка

Второй: Приход

Часть первая. Волшебная сила искусства.


...Голиаф рычал. Издалека, оттуда, откуда наблюдали большинство оборонявшихся, казалось, что этот рык исходит из пасти могучего льва. Пущеный умелой рукой дротик застрял в левом предплечьи гиганта и сломался почти у основания, и тот неуклюже, не выпуская из правой руки короткого меча, пытался вырвать остриё из кровившей раны. Края красной накидки Голиафа, словно флаги, полоскались на ветру, и казалось, что он объят пламенем.

Второй дротик ударил его прямо в запястье правой руки. Гигант издал крик боли, пошатнулся, сделал пару шагов в сторону обидчиков, выронил меч.

Еще несколько дротиков, пущенных с большого расстояния ударили его в грудь, а направленный умелой рукой камень из боевой пращи – прямо в лоб, чуть ниже кромки кожаного защитного щлема. Кровь из рваной раны залила ему глаза. Он упал на колени, потом, собрав последние силы, привстал...

Израэлиты издали радостный крик, и сначала медленно, а потом всё решительнее двинулись вперёд. В этот момент из сомкнутых рядов нападавших вырвался один, совсем юный. Быстро пробежав половину расстояния, отделявшего его от рычащего от боли и удивления Голиафа, на ходу раскрутив петлю пращи с вложенным туда камнем, он на мгновение застыл – и вот уже гигант падает, получив несильный, но завершающий удар прямо в невидящий глаз.

Новый крик восторга пронёсся по рядам израэлитов. Остатки филистимлян, и так немногочисленные к этому времени, дрогнули и рассеялись в окружавших зарослях саксаула.

ПОБЕДА! СЛАВА ДАВИДУ – ПОБЕДИТЕЛЮ ГОЛИАФА!

Весть о падении страшного врага, поверженного храбрым Давидом, быстро облетела земли от моря и до моря, от пустынь Аравии до полей Междуречья.

Давид, еще вчера никому не известный юнец, присланный от щедрот царских с шефским концертом и случайно забытый, в основном занимавшийся сбором оружия, брошенного своими и чужими на поле боя, да мелкими услугами воинам постарше, в одночасье стал Символом Великой Победы.

– Неисповедимы цели и дела твои, Царь Вседержащий! Кто может предсказать, на кого упадёт выбор Твой, кто возвышен будет, а кто будет низвергнут с вершин и забыт потомками?!

<<<>>>

А началась это история в маленькой деревне, далеко от места кровавого сражения.

Давид пас отцовских овец и коз, упражнялся в игре на кинноре и прочих народных инструментах и мечтал о месте Придворного Музыканта при дворе какого-нибудь богатого и влиятельного вельможи.

Карьера пастуха, такого же, как его деды и отцы, его не прельщала. Но ещё неизвестно, как бы это всё повернулось, если бы не случай.

И было так:

Пропали козы. Немного, но достаточно, чтобы отец заметил и наказал. Гнев отца всегда вызывал у Давида приступы панического страха, поэтому он кое как запер оставшееся стадо в загоне и побежал по окрестным холмам на поиски.

Пробегав безуспешно целую ночь (лунную, по счастью) и день, усталый, он упал передохнуть у ручья. Тут услышал он шаги.

– Что за чёрт, – подумал Давид, и тут суковатый посох подошедшего опустился ему на спину.

Оглянувшись, он увидел всем известного местного бомжа – Самуила, или просто Шмулю-покажи-дулю, как дразнили его мальчишки.

Шмуля держал на коротком поводке пропавших коз и улыбался своей обычной кривой улыбкой.

– Здорово, сторож! Дрыхнешь всё, а вот я бате твоему нашепчу...

Этого Давиду хотелось меньше всего. Он попытался вскочить, но тяжелый посох всё ещё упирался в спину.

– Слухай сюда, Давидка. Коз этих я возьму себе, мне за них в соседней деревне двадцать монет дадут. А тебе, мил друг, так скажу – беги-ка ты отсель побыстрее, пока я и всё остатнее стадо туда не свёл. И как прибежишь ты на ферму царя нашего, Саула (чтоб ему спалось без просыпу!) спросишь на кухне Натанчика. Кореш он мой, вместе от моавитян бежали. Скажешь – от Шмули Кривого, и вот эту маляву отдашь, он тебе поможет. Гадом буду – но станешь ты Царём Израильским. Ну, и меня тогда не забывай...

С этими словами протянул он Давиду клочок козьей выделаной кожи с еле заметными каракулями, прочитать которые Давид не мог по причине полной неграмотности. Протянул, свистнул, и быстро скрылся в ближайшем кустарнике вместе с козами.

Освобождённый Давид сел на камень у воды. Клочок кожи, выданый Шмулей, он завернул в край своей набедренной повязки и завязал крепким узлом. Потом, наклонился к воде, чтобы зачерпнуть воды – во рту пересохло от испуга.

И тут – из ручья – на него взглянул Кто-то – в золотой Царской Короне и богатых расшитых золотом одеждах. Это лицо было ему знакомо. Он отшатнулся – Тот, кто был в ручье, тоже отшатнулся. Давид протянул руку к воде – и увидел протянутую навстречу ему руку.

Неожиданно, налетел ветер, поверхность ручья покрылась рябью, миг – и видение исчезло. Давид набрал воды в кожаную флягу, встал и не оглядываясь зашагал в направлении Саулова подворья.

<<<>>>

И ведь не обманул Шмуля! Натанчик – поварской подручный, как увидел маляву – аж в струнку вытянулся. Только что под козырёк не взял. Правда, козырька у него и не было. Быстренько руки, тестом вымазанные, о фартук обтёр, огляделся:

– Пошли, – говорит – за мной. Тут как раз местечко тёплое нарисовалось.

И пристроил Давидку прям в Палаты Самого, ну, пыль там вытирать, ковры вытряхивать и всё такое.

Давидка, несмотря на своё сельское происхождение, а может даже и благодаря ему, был парнем хватким. Прошло совсем немного времени, как его заметил царский Главный Шоумейстер, да и трудно его было не заметить – высокий, статный, идёт налево, пыль вытирает и псалмы поёт, идёт направо, ковры вытряхивает и окружающим сенным девкам сказки говорит. А то сядет в тени смоквы, во дворе, и давай на гуслях-кинноре плясовую наяривать. Даже одноногий сторож Беньямин – и тот, бывало, не устоит.

А как раз об эти дни царь Саул в очередную депрессию впал. Он и вообще-то был склонен к меланхолии, а тут – филистимляне, сволочи, покрошили его храбрый экспедиционный корпус, да еще прислали ему отрезанный хвост его любимого боевого осла.

Главный Затейник, чувствуя, что дело пахнет керосином (ну или там ладаном, всё одно – швах полный), велит послать за «этим, длинным, который на кинноре бацает».

Привели Давида. Саул на него исподлобья так зло посмотрел. Но ничего не сказал, отвернулся, зубами скрежещет. Затейник стоит рядом и дрожит.

– Ну всё, отпрыгался, – подумал Давид, но, на всякий случай вытащил киннору и запел. Про царя-батюшку, про цариц-матушек (их там при дворе дюжина, а то и боле обретались), про прошлые и грядущие победы Саула-воителя и Спасателя и про то, что сам Тот, Кто Всех Выше, от Саула без ума. Пел, пел... Глянь, а Саул-то уже спит давно. Тихо так, уткнувшись носом в боевую пращу.

С тех пор и пошло – чуть что, зовут Давида. А потом и вообще определили ему место при царе, в уголке, там, где раньше жил царский любимый попугай. А попугая отставили подальше.

И так царь к Давиду привязался, что стал его прям сыном называть, даром, что своих, родных не перечесть было. Сыновьям это несильно нравилось, да кто их спрашивал?

А тут как раз опять филистимляне полезли. Да не просто так, к этому уже израэлиты привыкли. На этот раз они привели Голиафа, поставили его в самом центре, и прут, насмехаются:

– Ну всё, Саулово племя, теперь вам – хана! – и прочее в том же духе.

Голиаф – это отдельная история. Росту он был таки да – немалого, сажень косая, а то и с походом. Жил он в отдалённом моабитском селе, и, в основном, занимался сбором фиг с высоких деревьев, куда забраться без лестницы непросто. Был он силён, но в военном деле не обучен, да и не хотел он в военные. Зачем?

А тут подкатились филистимские посыльные:

– Голя, пошли с нами, мы тебе сыра свежего дадим, творогу, яблок, девки вот тоже у нас есть – сисястые, ласковые... – проси, что хочешь. А и надо-то тебе с нашими ребятами до израильских сходить. Туда – и враз назад. И – проси, что хочешь...

В общем, уломали, одели в доспехи – еле подходящие нашли, и то малы оказались – дали в одну руку меч, в другую – оглоблю от телеги, и поставили перед рядами наступающих.

Давида Саул как раз послал к своим передовым бойцам. Ну, вроде как с шефским концертом. Для поднятия чтобы. Да и забыл про него. А напомнить ему – побоялись, как бы чего не...

А дальше вы уже знаете – кончилось это для Голиафа неважнецки, зато Давид резко пошёл на повышение и скоро стал Царским Смотрителем Заиорданья – богатых пастбищами, но отдалённых земель царства Саулова.

Тут он отличился быстрым ростом куриного поголовья, отменой оброка, рытьём скоростного туннеля до самого отдалённого овина и возведением высоченной крыши над своим Офисом – видной не только из-за соседней фиговой рощи, но даже и с другого берега Иордана. В народе эту крышу ласково прозвали – «Давидкина Фига».

<<<>>>

Быстро освоившись с новой должностью, Давид неожиданно обнаружил, что не всё так просто, как казалось ему с козьей фермы. Коз вокруг не было, зато козлов – пруд пруди, и козни их следовало принимать всерьёз, играть на опережение и бить не в бровь, а в глаз, причём лучше – в закрытый. Ну, последнее он уже опробовал на практике.

Прежде всего, Давид сблизился с сыном Саула, Ионафаном. По рекомендации нового приятеля, Давида перевели в столицу, и назначили Первым Секретарём-Смотрителем и, по совместительству, руководителем народного ансамбля гусляров.

А в это самое время во дворце и вокруг разворачивались эпохальные события.

Саул, окончательно сбрендив, решил проявить свою царскую власть и всё перевернуть с ног на голову. Чтобы всем было счастье, а ему, Саулу – благоволение...

Для начала он перессорился со жрецами, среди которых, к своему глубочайшему удивлению, Давид узнал своего давнего знакомого – Шмулю-покажи-дулю. Тот подмигнул в ответ, но ничего не сказал.

– Неисповедимы пути Твои...– прошептал привычную мантру Давидка и был прав.

Затем Саул совершил несколько рейдов по окрестным царствам. Несмотря на отдельные победы, удачи это ему не принесло, напротив, в результате израэлитам пришлось оставить некоторые земли, занятые предшественниками царя. Конечно, подано это было как очередная Победа, хотя летящие в спины уходящих солдат камни и комья грязи оставляли мало сомнений в сущности происходящего.

Отчаявшись добиться успеха в своих военно-религиозных реформах, Саул решил обратиться к народу. Разрешил ему, народу израильскому, открывать собственные харчевни, а ежели кто и совсем шустрый – то и свечной маленький заводик. Из соседнего Ливана разрешили кедровую щепу возить, ну и всё такое.

Это тоже не помогло. Народ хотел, чтобы было – как раньше, но чтобы каждому по козе, жене и корзине фиг. И чтобы работать в два раза меньше. Некоторые правда, подсуетившись, пошли в гору, но народ их не любил и обзывал «новожидскими».

Для Давида это были тяжёлые времена. Господь, оделяя своего избранника, дал ему много – солидный вид, хитрость, гибкость, сметливость... И всё же, чего-то не хватало. Уж как Давидка старался попасть в струю – и жрецов хаял громче царя, и про новые инициативы помазанника громче его самого кричал – ан нет. То перекричит, то недохаит. Потом приходилось каяться, бить себя в грудь и обещать, что такое больше ну совсем никогда...

Пару раз приходилось прятаться в дальних овинах – это когда осерчавший самодержец чуть лично не заколол бывшего певчего боевым копьём.

Хорошо ещё, Саул-батюшка был отходчив. Да и не до Давидки ему...

<<<>>>

Была поздняя тёмная Иудейская ночь, когда Давида разбудил стук в окно. Плеснув в лицо горсть-другую холодной воды, чтобы прийти в себя (голова страшно болела с вечерней трапезы у Начальника Дворцовой Охраны), Давид вышел на крыльцо. Там его ждал Самуил, с ног до головы укутаный в тёмную накидку.

– Пора! Вчера было ещё рано, а завтра будет поздно. Значит – сегодня! С нами – Он, Тот, Кто Всё Зна...

Голос говорящего прервался, он оглянулся и протянул Давиду кусок козьей кожи.

– Царём быть хочешь? Знаю, хочешь! Тут план и время. Только смотри у меня. Если что...

Последние слова донеслись уже из темноты, где исчез ночной посетитель.

первая часть второй главы
или наоборот

Шева

2016-02-08 22:54:19

Вот если по отдельности - то бишь отдельные предложения, часто попадаются весьма удачные. А в целом, как по мне, - не склеилось. Хотя - на любителя, не мое.

Щас на ресурсе: 284 (0 пользователей, 284 гостей) :
и другие...>>

Современная литература, культура и контркультура, проза, поэзия, критика, видео, аудио.
Все права защищены, при перепечатке и цитировании ссылки на graduss.com обязательны.
Мнение авторов материалов может не совпадать с мнением администрации. А может и совпадать.
Тебе 18-то стукнуло, юное создание? Нет? Иди, иди отсюда, читай "Мурзилку"... Да? Извините. Заходите.