А потом вдруг ему всё осточертело.
Странно, конечно, что так случилось. Казалось бы, почему?
Ведь поначалу Серёге так всё нравилось.
Работу он искал долго. И вот, после нескольких неудачных попыток, нашёл то, что, казалось, устраивало его со всех точек зрения.
Приличная зарплата, интересная, можно сказать, - творческая работа, не ограничивающая тебя какими-то жёсткими рамками, а наоборот, предоставляющая полную свободу для достижения результата, поставленной цели.
Причём, по-большому счёту, результат не зависел от начальства, а зависел только от тебя. Твоей энергичности, инициативности, изворотливости, наконец.
И сначала Сергей прямо-таки набросился на работу. Как изголодавшийся зверь.
Три месяца просидеть без работы, - это вам не шутка, я скажу.
Даже азарт появился, - когда же пройдёт его первая крупная сделка? На этой неделе? На следующей?
Когда первый месяц оказался пустым, Серёга отнёсся к этому философски, - ну, не сейчас, так потом.
Надо подождать.
Немного.
И еще больше стал звонить по телефону, бегать по точкам с потенциальными клиентами, сцепив зубы и повторяя, как мантру, - Еще сто тысяч вёдер, и золотой ключик будет у нас в кармане!
Но жизнь, увы, не сказка.
И постепенно Серёга начал понимать, что даже вычерпав сто тысяч условных вёдер, совсем не факт, что в его руках окажется золотой ключик, а не, например, разбитое корыто, или позеленевший псевдо-старинный кувшин, джин из которого давно улетучился. А уж, пусть даже не сто, а хотя бы десять тысяч условных единиц, о которых он мечтал, так и останутся зыбким миражом.
Поняв это, Сергей почувствовал, что он будто упёрся лбом в стену. И как ни дави на неё, кроме шишки на лбу ему ничего не светит.
Дальнейшее его существование было как в густом тумане.
Когда ты вроде и сто раз ходил по этой тропинке, и тебе знаком каждый её поворот и изгиб, каждый подъём и спуск, но вдруг невесть откуда налетевшие, вернее, нахлынувшие, а точнее, даже, приползшие клубы тумана изменили всё вокруг до мистической, сказочной неузнаваемости, и ты на каждом шагу натыкаешься на кусты, ветки деревьев, пеньки, которых будто и не было, в нескольких метрах от тебя в густом молоке тумана что-то вдруг неожиданно ухнет, или треснет, или заскрипит, и ты уже сомневаешься - а не заблудился ли ты, не потерял ли дорогу, не заводит ли тебя леший в тёмную и незнакомую тебе чащу?
Когда ты движешься будто на автопилоте, уговаривая сам себя, что, мол, нет, да всё правильно, только так и надо идти, отбросив глупые сомнения.
Но сомнения были и, хуже всего, крепли с каждым днём. Всё чаще в голове Серёги возникал парафраз классики, - А ведь охмурили тебя ксёндзы!
На работу Серёга ходил, но уже без того, прежнего, пионерского задора.
А без куража и не выходило ни рожна.
Серёга стал огрызаться на клиентов, на начальство.
Стал колючим, как ёж.
И с каждым новым днём в Серёге всё больше крепло чувство, что он будто в лодке без вёсел, которую неведомо куда несёт быстрая река.
Но лодка - не его.
Не в своей он лодке.

За полторы недели до Нового года Серёга вдрызг разругался с Аней.
Сейчас уже и не вспомнишь, из-за чего. Наверное, как обычно - не из-за чего.
Поступил как настоящий мужик - не звонил.
К его удивлению, она не звонила тоже.
Можно было бы, конечно, сказать, - И заебись!
Если бы не было так херово.
Было подумал, - Зато и подарок ей к Новому году не надо искать!
Сам же и ответил, - Дак и тебе никто ни хера не подарит.
И назло всем сам себе купил подарок «под ёлку» - тёплые шерстяные носки.
Потому что вдруг обнаружил, что когда спишь один - ноги мёрзнут.
Странно. Казалось бы, причём тут ноги к? Если бы что-то другое…
Но другое не мёрзло, хотя и было невесело.
Скучало, наверное…
Просыпаясь ночью, Серёга часто обнаруживал, что одна частичка его тела, как тот часовой на дальнем кордоне, напряженно стояла, будто пристально высматривая в темноте - не идёт ли кто?
Почему - недруг?
Может, кто-то просто заблудился.

По дороге на работу, если не опаздывал, Серёга всегда проходил через сквер, где стоял Ёжик. Ну, не сам Ёжик, а его деревянная скульптура.
Уже несколько лет как поставленная молодым, но уже известным креативным скульптором.
Ёжик, хоть и деревянный, был настолько похож на свой мультяшный оригинал, что всегда вызывал у Серёги добрые, детские воспоминания.
О той жизни, где еще не было взрослых проблем.
Сегодня Серёга шёл «впритык» по времени, да и морозец прихватывал, поэтому обходил сквер по левой стороне, так было короче.
Но бросив беглый взгляд направо, на фигуру Ёжика, он сразу увидел, что с фигурой Ёжика что-то не так.
Что-то яркое, диссонирующее с тёмным деревом, бросалось в глаза даже на расстоянии. Любопытство пересилило боязнь опоздания.
Наоборот, с какой-то бравадой Серёга подумал, - Упрёком больше, упрёком меньше, - да какая разница!
Он перебежал скверик, подошёл к фигурке Ёжика.
И непроизвольно его лицо расплылось в улыбке.
На тонкие деревянные ножки Ёжика были натянуты детские махровые носочки.
В полоску, красно-белые.
Серёга вспомнил свой новогодний подарок, - Это же надо…
На душе стало как-то…
Тепло, что-ли.
Будто тот подарок кто-то другой ему приготовил.
Кто любит.
И помнит.

И совсем другим, как очнувшимся после долгой болезни, ожившим, почти весёлым взглядом он посмотрел в чёрные пластмассовые бусинки глаз Ёжика.
А Ёжик, внешне невозмутимый как лаосский монах, будто вернул ему взглядом, - Ведь белогривая лошадка, ведь белогривая лошадка, она же есть…и ждёт тебя.