В общем и целом тебе тут все рады. Но только веди себя более-менее прилично! Хочешь быть ПАДОНКАМ — да ради бога. Только не будь подонком.
Ну, и пидарасом не будь.
И соблюдай нижеизложенное. Как заповеди соблюдай.
КОДЕКС
Набрав в адресной строке браузера graduss.com, ты попал на литературный интернет-ресурс ГРАДУСС, расположенный на территории контркультуры. ДЕКЛАРАЦИЯ
Главная Регистрация Свеженалитое Лента комментов  Рюмочная  Клуб анонимных ФАК

Залогинься!

Логин:

Пароль:

Вздрогнем!

Третьим будешь?
Регистрируйся!

Слушай сюда!

poetmarat
Ира - слитонах. По той же причине.

Француский самагонщик
2024-02-29 17:09:31

poetmarat
Шкуры - слитонах. За неуместностью.

Француский самагонщик
2024-02-23 13:27:28

Любопытный? >>




Л У Н Н А Я Д Р О Ж Ь

2017-07-29 11:39:14

Автор: Рута
Рубрика: ЧТИВО (строчка)
Кем принято: Лоффкач
Просмотров: 626
Комментов: 6
Оценка Эксперта: 10°
Оценка читателей: 3°
Л У Н Н А Я Д Р О Ж Ь

Огромный, чуть ли не в полнеба диск Луны лил на землю свои таинственные лучи, заглядывая в самое сердце темноты. Деревья и кусты, охваченные лунной дрожью, бросали сегодня особенно черные и длинные тени. Шорохи,… шорохи,… шорохи, они ползли со всех сторон, нагоняя страх. Редкие прохожие торопились укрыться в домах. Полнолуние…. Эта пора испокон веков несла странное предчувствие чего-то необъяснимого, таинственного и страшного.
Цокот каблучков нарушил ночную монотонность. Замер, нерешительно кружится на месте, словно ищет кого-то, но нет, опять забарабанил по аллее парка. Быстрее, быстрее! Страх гнал их вперед, и вот они уже бегут,… бегут что есть сил.
Женский крик разрезал однозвучность ночного хаоса. Прозрачная дымчатая вуаль медленно проползла по диску Луны, словно закрывая ей глаза.
Светало. Робкие лучи солнца, пробиваясь сквозь густую листву деревьев, медленно топили утреннюю дымку, растекаясь по земле еще нежным, не успевшим набрать силу, теплом. На обочине аллеи лежала девушка с застывшими от ужаса глазами.
Идущие мимо в такую рань люди, останавливались, теряя способность двигаться дальше. Кто-то догадался позвонить в милицию. Взвизгнули тормоза. Первой из машины вышла молодая женщина, следом двое мужчин.
- Граждане, расходимся. Остается только тот, кто что-то видел, что-то слышал или что-нибудь знает, - заговорил с ходу капитан Сомов.
Толпа, хоть и реденькая, час-то ранний, но стояла неплотной стеной, не двигаясь. Куда-то они все-таки шли. А тут, или память потеряли от дикого зрелища все разом, или верх все же брало любопытство, ну, водится за человеком такой грешок. Тем более, что увидеть подобное вряд ли когда-нибудь еще удастся.
- Свидетелей, я смотрю, много. С кого начнем?
- Да мы не видели ничего, - раздалось из толпы, - она уже лежала, мертвая.
- Тогда расходитесь, граждане, не цирк ведь.
- Дааа, - почесал затылок Васька, - товарищ капитан, посмотрите, прямо перегрызли горло, ужас какой-то, - бормотал он. Растерянность его была понятна. Он еще не успел научиться смотреть в глаза смерти. Новичок, что с него возьмешь.
- Вы тут прочешите все вокруг, - повела глазами женщина и замерла. В стороне, между кустами сидела крупная собака. Вроде собака. Она грустно переводила глаза с лежащей на земле жертвы на нее.
- Лик, ты посмотри только, какая рана. Это ж какую пасть нужно иметь. Чертовщина, - Сомов разве что только на коленях вокруг не ползал, разглядывая погибшую со всех сторон.
С трудом оторвав взгляд от собаки, Лика принялась за работу. Машинально отбирая пробы и осматривая труп, она неизменно чувствовала на себе этот взгляд. Между лопаток бегали какие-то волны.
- Волос, - шепот самой себе, - короткий, похож на собачий. Черт знает что, может и не собачий, а короткий мужской, - мысленно обрывала сама себя Лика, - далась тебе эта собака, - медленно повернулась – никого.
- Ну, что, - Сомов присел рядом, - видишь, прямо звериная пасть, только этого нам еще не хватало. Висяк стопроцентный.
На работе Лику считали криминалистом от бога. Частенько говаривали, что у нее нюх, как у собаки. И там, где никто ничего не мог найти, она что-нибудь, да выловит. К ней прислушивались бывалые сыскари, а уж молодежь ловила каждое слово. Не зря в свои двадцать шесть она уже имела чин майора.
- Ладно тебе, еще ничего не известно. Личность установили?
- А че тут устанавливать, сумочка, в сумочке паспорт. Девчонка совсем еще, двадцать один только стукнуло, - вздохнул капитан, - ты к себе?
- Да, а вы домой к ней сходите. Она ведь с кем-то жила, наверное, может родители. Да что тебя учить, сам знаешь все.
Подъехала машина. Труп забрали. А дальше, дальше весь день где-то внутри, как наваждение какое-то, собачьи глаза. Что-то ее смущало. Вроде собака, а вроде и нет…. А вот глаза, глаза она уже где-то видела, но где?
Двери кабинета открывались и закрывались через каждую минуту. Новостей почти никаких, но каждому хотелось докопаться, провести свои линии расследования, высказать свою точку зрения, нарисовать свою версию гибели девушки. Даже дверь начала нервничать, поскрипывая. А уж у Лики головная боль разрослась до нетерпимой. Сославшись на дела, она ушла, не дождавшись конца рабочего дня. Да и какой конец-то? Этот конец частенько светился только с восходом солнца.
Пройдя по улице всего-то метров сто – сто пятьдесят, она вновь почувствовала на себе собачий взгляд. Сомнений не было, кожа между лопаток опять зашевелилась. Покружившись на месте, озираясь по сторонам, она растерянно остановилась. «Что за черт, я же чувствую, она здесь».
Мимо шли прохожие, не обращая на нее никакого внимания. В подворотню шмыгнула, поджав хвост, маленькая собачка. На углу стоит влюбленная пара, обнимаясь. Между лопатками опять пополз холод. «Ну, где же она, черт бы ее побрал?» Стоп! Стоп! А это еще кто? Парень, стоит и смотрит на нее в упор. И да, да, собачьи глаза!
Лика встряхнула головой, словно, отгоняя от себя назойливую муху. Что это? По каким таким невидимым путям летели два взгляда, а встретившись, слились в один. Он шел ей навстречу, а она, не мигая и не шевелясь, ждала его приближения.
- Здравствуй, - вот так, здравствуй, словно только вчера расстались, на ты и не иначе.
- Мы знакомы?
- И да, и нет, - это не улыбка человека, оскал дикого зверя.
- Это как? Я Вас не знаю.
- Тогда давай знакомиться. Вольф, - протянул он руку.
- Вольф…. Ты не русский – больше сказала, нежели спросила, Лика, прикрывая глаза. Нет, и не солнце слепило ей взгляд, и не глазки она строила этому незнакомцу, и не пыталась она таким вот хитрым приемом показать, что не совсем уж и дура. Нет, она старалась таким вот образом вырваться из этого гипнотического полонения.
- Почему?
- Имя,… - пожала плечами Лика, - как будто немецкое. Волк
- А твое имя? Что означает твое имя?
- Не знаю, - по спине опять начали кататься какие-то волны, но теперь уже, прихватив и волосы.
- Мне не знакомо слово нация, впрочем, как и тебе, - глаза, чуть заметно, сверкнули зеленым огоньком
Красив, однако, шельма, подумала Лика, разглядывая незнакомца, чем ничуть не смутила его.
- Так мы знакомы?
- Давай так – для начала погуляем, поговорим. Потом я провожу тебя домой, а там, там видно будет.
- Даже вот так? Все уже решено за меня? – фыркнула Лика, - было б неплохо у меня спросить, что да как. Нет у меня настроения, сегодня, гулять. Да и голова болит, а мне нужно подумать.
- О чем?
- Это тебя не касается. У меня свои проблемы. И, вдруг как огнем – стой, стой, глаза, ну, конечно! Может быть, как раз и касается, именно его и касается, - застучало в виске.
- Ну, тогда я просто провожу тебя домой, - коснулся он локтя.
И что это? Что? Ее пронзили такие странные ощущения. То ли мороз по всему телу, то ли мурашки устроили марафонные бега, то ли кожа вся, с головы до пят, решила вот так разом слететь с нее. Задохнувшись, она резко повернулась к нему лицом.
- Послушай, Вольф, что тебе от меня нужно? – вот такая она прямая и нетерпящая никаких недомолвок и иносказаний.
- Я просто хотел познакомиться с тобой поближе, - оскал, оскал-улыбка.
- Ну, познакомился? – или она не замечала, а глаза-то у самой зеленые и еще как сверкают.
- Не очень. Ты боишься меня.
- Я? С чего это ты взял? А тебе не кажется, что это ты должен меня бояться?
Ооооооо, вот они, ее глаза и сверкнули, да еще как сверкнули. Казалось бы, он многое должен был понять. Но он, как-то странно удовлетворенно улыбался, мол, сверкай, сверкай.
- Ладно, я пошла, - это она вслух, а про себя, - черт бы его побрал! Или я дура совсем, но глаза-то те же. Все, все, голова сейчас лопнет. Домой, в тишину.
- Завтра я тебя встречу, - вопросительный взгляд до кишок, - можно?
- Не знаю, - впилась она пальцами в виски, что бы хоть как-то снизить боль, - я ничего не знаю. Хватит разговоров, я пошла.
- До свидания, - он приблизил лицо к ее шее, или к уху, движением, словно втянул воздух в себя.
А Лике показалось, что она прямо сейчас здесь потеряет сознание. Что-то было в нем до боли знакомое и притягательное. Отстранившись от него, она рванула с места и бегом забежала в подъезд. Не видела она, каким ласковым изумрудным огнем светились его глаза.
Не включая света, упала на диван. И о, черт, вспоминая этого неизвестного, неожиданного и непонятного Вольфа, лежа ли, сидя ли она никак не могла отделаться от ощущения его постоянного присутствия рядом. Налив в бокал немного коньяка она понюхала его, поймав себя на том же движении головой, что и у Вольфа.
- Так, спокойно, - прошептала она вслух, - все по порядку. Итак: первое – глаза, это те самые глаза, которые я видела на месте преступления. Это бред, но что-то уж больно реальный бред. Второе – имя Вольф, волк, да он и сам особенно не скрывает своей звериной сущности. Третье, третье, а что третье-то? Нужно незаметно взять пробы.
Коньяк немного снял боль. Она вышла на балкон. Прямо перед ней висел серебристый диск Луны, огромный и немного пугающий. Она вспомнила себя, еще подростком, и уже тогда в полнолуние, она хорошо помнила это, у нее обострялись все ощущения. Она острее чувствовала запахи, звуки и тогда она бежала куда-нибудь на поляну, падала в траву, предаваясь своим непонятным ощущениям. Дух, исходящий от земли пьянил ее, и она каталась по траве, чувствуя себя чем-то неразделимым с землей, да нет, со всей вселенной. Ей хотелось кричать. Лика вздрогнула, откуда-то из темноты, совсем рядом с домом, послышался вой.
- Вольф! Воооольф!
Вой стих. Свет фонаря выхватил на мгновение из темноты тень убегающей собаки. Да при чем тут собака. Это Вольф, волк. Полнолуние. Запахи. Шелест. Шорохи. Как все обостряется в эти дни! Она закрыла глаза и, вытянув лицо вперед, глубоко вдохнула в себя воздух. Даже в городе дух природы возбуждал и пьянил ее. Она просто забыла все, закружившись в работе. Но сегодняшняя встреча разбудила все эти ощущения в ее спящей памяти.
Где-то над головой хлопнула балконная дверь, и раздался тревожный голос:
- Вчера девушка в парке погибла, а сегодня волки воют, ужас какой-то, что творится.
Лика зашла в комнату. «И правда, ты забыла кто ты! Твое дело искать преступника. И, если перед тобой невозможный, но факт, и он не человек. Нет, человек-волк,… значит, не исключено, что он и есть убийца. Черт бы побрал! Ну как тут разобраться? Как это квалифицировать? Кто убийца волк или человек? Доказательства, нужны доказательства, улики.»
Утром она шла и знала – он идет следом. Но не подходит, а значит что-то не так. Резко остановившись, повернулась и, чуть было, не столкнулась с ним лоб в лоб.
- Ты здесь?
- Я всегда рядом.
- Что-то случилось?
- Мне нужно поговорить с тобой.
- Говори.
- Не здесь.
- А что тебе мешает?
- Мешает не мне, а тебе.
Она заметила на плече несколько волосин. Нужно было незаметно их взять. К черту тайны, возьму и все, - подумала про себя. Но нет, сделала вид, что стряхивает с плеча невидимую пыль. Есть! Взяла. Да, она сбросила со счетов чутье, обычное животное чутье.
- Не нужно, я сам все расскажу, - он смотрел прямо в глаза, не отворачивался, не искал предлога уйти в сторону, - я понимаю, это твоя работа.
- Да, - вздохнула, но тоже не потупила глаза, - у меня такая работа. И когда?
- Я подъеду часа через полтора, сможешь освободиться?
- Постараюсь.
- Я буду ждать, - сегодня он скалился меньше.
Два вечных врага – ее душа и разум. Найти единое верное решение? Это не для них. Холодный, неподкупный разум криминалиста, подстегиваемый интуицией, говорил, что перед ней преступник, и этим все сказано. Но в памяти ее сидел тот печальный взгляд на месте преступления, один в один с его, сегодняшним, взглядом. И душа бросилась на его защиту. Был бы он холодным расчетливым убийцей, он бы так не смотрел. Да и спрятался бы, скрылся, а не лез бы на рожон. Нужно его выслушать.
- Я выйду, - протянула она, как будто прощаясь, руку, на которой была уже приготовлена маленькая хитрость.
Грустно улыбнувшись, он крепко пожал ей руку, словно специально оставляя прямую улику против себя.
Закрывшись в лаборатории, она делала анализы, результаты которых знала заранее. С тяжелым сердцем поднялась в кабинет. А там…. Там Сомов с этим салаженком Васькой со своими новостями. А кого, кого они хотели удивить? Конечно, результаты следственно-медицинской экспертизы показали, что все, что взяли с места преступления принадлежит не человеку, да и размеры следов зубов не соответствуют его физиологическим параметрам. И что? Волк, убийца волк. Оставалось сопоставить. А зачем? Она посмотрела на часы. Через каких-нибудь пятнадцать – двадцать минут она расскажет все сам.
Ну, Васька, ну сопляк, насмешил до слез. Ему бы в цирке работать. Что он дальше понес, понес, да еще с таким серьезным лицом.
- Все, доказательства есть, нужно брать.
Сомов аж выпрямился по стойке смирно. Лика чуть было со стула не свалилась.
- Васек, не понял, кого брать?
- Как кого, собаку.
Сомов упал на стол, задыхаясь от смеха, и стал стучать руками по голове.
- Ну и как ты ее будешь брать? – она недолюбливала этого пацана. Было в нем что-то вызывающе глупое, но не от отсутствия знаний и опыта, а от желания выглядеть, именно не научиться, а выглядеть, - у нее же зубки видел какие? Она тебя укусит, вава будет.
Сомов, умирающий от хохота, хотел было хлебнуть воды из стакана, но на этих словах Лики устроил душ для умника, потому как вода пошла обратным ходом, да еще и фонтаном.
- Не, а почему я-то? – забормотал Васька, - у нас же кинологи есть.
- А при чем тут кинологи? Кинологи с собаками. А ты же брать будешь убийцу. Так, что собирайся, не забудь оружие взять.
Покраснев до корней и без того огненно-рыжих волос, явно сдрейфивший герой, вытирал пот с носа.
- Нет, ну мы же еще и не знаем где эта собака.
- Слышь, капитан, а я вчера услышала, в народе говорят, что по городу ночью стая волков бегала, вой слышали, - Лика повернулась к Ваське, продолжая издеваться, - а может это и не собака вовсе, а волки. Ты хоть на помощь возьми кого-нибудь. Одного порвут, точно порвут.
Сомов вскочил со стула и пулей вылетел из кабинета. Из коридора доносился его хохот.
- Куда это он?
- А ты, не слышал что он сказал?
- Не.
- Он сказал, что не пойдет с тобой. Он испугался. Понял? – Лика приблизилась вплотную к Ваське своими сверкнувшими в прищуре зелеными глазами.
- Ппппонял, - по его лицу медленно растекалась бледность.
- Ну, вы даете, ребята, - продолжал хохотать вошедший Сомов, - я чуть было не обписался.
- Да, ну ее, к чертям эту собаку, товарищ капитан, - махнул рукой Васек, - не бойтесь, че с собаки взять-то? Не судить же ее.
Не дошедший до своего места капитан, повернулся с выпученными глазами и зашелся в новом приступе хохота.
- Бляяяяя, хорошо, что в туалет сходил, - хлопал он себя по бедрам, - ну, ты даешь, щас точно бы опозорился.
- О, - поднял палец Васька, - че мучиться-то с ней, ее пристрелить нужно. И все, - сел он на свой стул, кажется, удовлетворенный вполне.
Сомов сел за стол, все еще отдуваясь, порылся в бумагах, взял какую-то брошюру и кинул ее на стол своему подопечному.
- Читай. И пока наизусть мне все не расскажешь, рот больше не открывай.
- Понял, - буркнул Василий, листая страницы.
- Все, я по делам, - сказала Лика, взглянув на часы, - уже опаздываю.
- Пожалей меня, - пробормотал Сомов, - это ж надо научиться терпеть, а у меня такого таланта нет. Не знаешь, чей ставленник?
Покачав отрицательно головой, она вышла. Вольф был за рулем. Издали оценивающе посмотрела на него. Со стороны обычный, даже респектабельный, парень. И все же, волк за рулем, прямо мультик, ухмыльнулась своим мыслям Лика.
- Извини, немного задержалась.
Машина рванула с места, а в голове началась война. Села, едешь, сама не знаешь куда. Разум, контролирующий все и вся, не мог молчать. А если он тебя туда же, вслед за этой девчонкой? Надо же следы заметать.
- Чушь, - услышала она свой голос, - куда едем? – в ответ молчание.
За окном мелькали одиноко стоящие березы и море, волнующееся море луговых трав. Лето нынче выдалось теплое, дожди не забывали угощать землю живительной влагой, и та благодарно сверкала изумрудной свежестью. Лика опять задумалась. Сколько лет она уже безвылазно в городе. Изо дня в день убийства, грабежи, насилие. Работа, работа, работа. Забыла, как пахнет трава, да что трава,… сама себя забыла- то.
Машина резко свернула с трассы и вскоре остановилась на поляне около разреженной березовой рощи. Откинувшись на сиденье, Лика закрыла глаза и глубоко вздохнула. Потом сняв туфли, она осторожно ступила босыми ногами, не открывая глаз, присела и руками нырнула в траву. Ей хотелось все вспомнить на ощупь. Пригнувшись к земле, потянула в себя пряный дух, идущий от земли. Пахло клевером и кашкой (так называла эти цветы ее бабушка), желтыми солнечными облачками рассыпавшейся округ.
Он тоже вышел из машины и лег в траву, увлекая за собой Лику. Ее льняные волосы упали ему на лицо.
- Ты пахнешь лесом, - прошептал он. Ты дочь лесов, и должна это чувствовать.
Она, молча, качала головой, и это было правдой наполовину. Умом не понимала, а душой знала, все знала, но не принимала.
- Ты не понимаешь меня? Я люблю тебя, - Вольф склонился над ней, ласково убирая со лба прилипшие пряди волос, - я всю свою жизнь знал, что ты есть и что я тебя обязательно найду.
Нежные прикосновения губ. Нет, он не целовал, он просто касался губами глаз, бровей, шеи.
Холодный и скрипящий разум замолчал, глядя на тихие слезы. Она не открывала глаза, потому что боялась увидеть рядом волка. Мягкий язык нежно скользнул рядом с ухом и, услышав тяжелое дыхание, Лика вдруг напугалась.
- Вольф, Вольф, - зашептала она.
- Не говори ничего. Слушай только себя, одну себя. Забудь про работу, про людей. Растворись в солнечных лучах, - шептал он ей на ухо, - лети вместе с ветром. Разлейся ручьем по земле, - его руки нежно легли на шею и медленно потекли вниз, - расцвети прекрасным цветком, - по телу плыли его руки, а под ними загоралось желание слиться с ним, - услышь пение птиц, это они поют в твою честь, моя волчица. Предайся своим, только своим желаниям, - он все сильнее сжимал ее в объятиях, покрывая поцелуями, - закричи своим голосом! Ну, кричи!
Что это было? Он говорил, а она таяла в лучах солнца, летела в поднебесье на крыльях ветра, бежала, журча и искрясь по земле ручьем, порхала бабочкой, умирала от многоголосного пения птиц.
- Уууууууууууууууууууууу, - летело эхом вглубь леса, в самые потаенные и глухие места и, вдруг, она почувствовала, что ее, Лики, больше нет, есть кто-то, она еще не знала кто, но это была не она.
Вольф медленно раздевал ее, снимая одну за другой, всю одежду. Лика не сопротивлялась. Прохлада травы немного успокоила разгорячённое тело. Но губы Вольфа несли новый жар, новый холод, новое нестерпимое желание стать его, раз и навсегда.
Она не знала, что такое любовь, и не понимала, отчего так горит плоть в ожидании близости, но с кем? Разве она могла признаться в том, что чувствовала себя не совсем человеком? Эти непонятные желания пугали ее своей животной неуправляемой дикостью.
Как человек, вполне образованный, она знала, как все это должно было происходить, умом знала, но тело диктовало свои желания. Почему, почему ей больше нравилось, когда он ласкал ее языком? Почему она содрогалась от этих инстинктивных порывов, когда слышала его тяжелое дыхание, так похожее на тихое рычание? И животный инстинкт Вольфа вел его дорогами ее желаний, а язык, то нежный, то настойчивый и упрямый проникал в самые тайные места ее эротического Я.
Вольф тяжело дышал, продолжая ласкать, лежащую в траве, Лику, утомленную, но еще горящую огнями впервые познанной любви. Постепенно приходя в себя, она думала: так что же это было? Любовь людей? Простое соитие животных? Или любовь в высшем понимании этого слова?
Робко, очень робко, зашептал разум: прежде, чем задавать такие вопросы, выслушай сначала то, зачем ты сюда приехала.
- Вольф, - тихо прошептала она.
- Я не хотел ее убивать. Не хотел.
Начал он сразу же с ответа на главный вопрос. Он – убийца, а уж осмысленный, целенаправленный или случайный – это потом, а пока – убийца. Комок боли и отчаяния подкатил к горлу.
- Я никогда не убивал людей, и ты это знаешь лучше меня (действительно, подобных преступлений зарегистрировано не было ), я не хотел ее убивать, он сел, положив голову на колени.
- Но убил ведь, - прошептала Лика, обхватив голову руками.
- Она побежала, понимаешь. Я очнулся, когда она была уже мертва.
- Так…, очнулся. Значит, если сейчас побегу я, ты меня тоже убьёшь?
- Зачем ты так?
- Как? Как? Аааааа…. Я поняла, ты таким вот образом хотел переманить меня на свою сторону?
Она знала, что это неправда. Знала и то, что сейчас совершает самую глупую ошибку, она знала все, кроме одного: как задавить ту боль, которая вошла раскаленным острием в сердце.
- Мне нужно на работу, - пошла она к машине, остановилась, - у меня на руках все доказательства твоей вины. Я должна тебя задержать, - вот они сверкающие изумрудные глаза, да еще и полные слез, - но я не хочуууу! Не хочууууу! И поэтому уходи навсегда и как можно дальше.
- Нет!
- Почему нет? Почему?
- Потому, что я нашел тебя. Раньше смог бы, а теперь – нет!
- Но тебя поймают! А я не хочу этого, - Лика готова была кричать, грызть землю зубами, но тщетно. Теперь она знала, что он не уйдет никогда.
Всю дорогу они молчали. На работе она пробыла недолго и ушла домой. Свет мешал ей своей назойливостью, задернула темные портьеры и, раздевшись донага, легла в прохладную постель. Перекатившись со спины на живот и обратно, попыталась хоть как-то успокоиться, но нет, этот температурный шквал шел и шел изнутри, парализуя все благие намерения.
Закрыла глаза. Полудрема потянула ее в омут памяти далеких дней. Ветхий домик на окраине села, стоящий почти в обнимку с глухим лесом. Маленькая белокурая девочка лет двух, спотыкаясь и путаясь в высокой траве, бредет, размахивая ручонками, отгоняя назойливых комаров. Вот она падает и плачет, протягивая вперед ушибленную ручку. К ней подходит большая белая собака и облизывает ладошку, а затем и заплаканное личико.
- Лииикааа, - слышится издалека.
Это ее бабушка. Она ее ищет вокруг. Наконец-то нашла и, подойдя поближе, говорит:
- Зачем ты так далеко ушла?
А девочка, тыча пальчиком в морду собаки, лопочет свое:
- Вок, вок.
Девочка не знала собак. На картинках книжки про Красную шапочку был волк, и она это хорошо знала.
- Да, это волк, маленькая моя, - потом, повернулась, махнув рукой, - зачем пришла? Иди, иди себе. Она со мной, все хорошо.
Волчица отошла в сторону и долго еще смотрела им вслед. Лика никогда этого не помнила, а сейчас всплыло то, что принадлежало детской памяти. Неужели это была моя мать, - думала она. Вскочив с кровати, она бросилась к зеркалу. Кто это? Бледное, с кругами под глазами лицо, она себя не узнала. И хотела, уже было, отойти, как, вдруг, словно впервые увидела свои глаза. Ну, да, вот они, вот где я их видела раньше…
Все правильно! Все правильно, - шептала она, - мне нужно его увидеть. Вышла на балкон… Ооооо… Это полнолуние… Когда же оно кончится?
- Вольф, - тихо позвала она. Шорохи…. Шелест листвы….
- Вооольф, - чуть громче и требовательнее прозвучал ее голос, но в ответ шорохи… шорохи… шорохи и серебряная лунная дрожь листьев деревьев.
- Воооооооольф, - крик впился острием в лунный диск. Наверху захлопали форточки и балконные двери.
- Господи, опять кто-то кричит, - раздалось сверху.
Его нет. Нигде нет! Где он? Может быть ушел? Нет, это невозможно, он не уйдет. Она это знала, тогда где он? Вика в ужасе бросилась в комнату и, хаотически двигаясь стала закрывать окна, двери, задергивать шторы. Укутавшись в плед, забилась в угол на кровати. Ее охватил озноб, да такой, что она никак не могла подтянуть к себе подушку, лежащую совсем рядом. «Да что же это такое со мной! Решение пришло мгновенно - мне нужно его увидеть! Немедленно! Сейчас же! Куда он пропал?
Оделась и вышла на улицу, надеясь, что он догонит ее. Может быть побежать? Убьет? Пусть убивает! Только пусть объявится. Вольф, Вольф, ну где же ты? Тревога тяжелым предчувствием вошла в душу. Ноги сами по себе повернули к отделению. Вошла. Дежурный загадочно посмотрел в ее сторону. Но то, что ждало ее в кабинете, даже она со своей наитончайшей интуицией предположить не могла.
Кажется, дверь и рот этого дурошлепа Васи открылись одновременно.
- А у нас явка с повинной, - сделав выражение лица особой важности, заявил он.
- Че не спится? – спросил Сомов.
- Даа, проходила мимо, смотрю в окнах свет, вот и зашла. А какая там еще явка, толком расскажи, – похолодела Лика, отыскивая стул поближе.
- Да ерунда все это, - скривился Сомов, говорит, что волк и загрыз девушку. Надо проверить, из психушки никто не сбежал? Они там через одного кто-то: кто бог, а кто черт.
- Никакой он не псих, - замотал головой наш «гений», - вполне приличный парень. А вы, товарищ капитан, не забыли, что он доказать обещал?
У Лики пересохло в горле… губы тоже, словно наждачкой натерли, в глазах запрыгали не то солнечные зайчики, не то яркие звезды, одним словом, кажется, вот-вот случится обморок. Ах, вот как! Явка с повинной! Ну, ну, - кипела она внутри. Я тебе покажу сейчас явку, черт бы тебя побрал.
- И когда он пришел? – тяжело давалось ей это старание выглядеть спокойной.
- Да считай, почти сразу, как ты ушла. Ну, прямо пять - шесть минут прошло.
- Бумаги оформили?
- Че? Ааа, бумаги, да вот они, положил он руку на папку. Да мы его только что отправили в камеру, - потянулся Сомов, зевая, - жрать, блин, хочется. А ты че пришла? Я бы спал и спал.
- Так он в камере?
- Я его на всякий случай в одиночку посадил, - Сомов почесал затылок, - черт его знает.
- И правильно сделали, товарищ капитан, а то,…
- Да ты замолчишь когда-нибудь? – швырнул Сомов какой-то книжонкой, багровея - убил бы гада. Нет, ты посмотри, смеется. Вот че ты зубы скалишь, а?
- Леш, идите домой, отдыхайте, а я посмотрю здесь все. Может, поговорю с ним.
- Лик, может вместе, - потоптался на месте Сомов.
- Идите, идите уже.
- Пошли, Мегре, - подзатыльник был в самый раз, потому как неугомонный Васька опять открыл было рот, - ты осторожней тут.
- Вызывали? – зашел дежурный, молодой парень, простецкой наружности, наверное, из деревни.
- Да. Приведи задержанного Вольфа, как там его фамилия, - открыла она дело.
- Это того, который девчонку загрыз?
- Ты где работаешь? – как это глаза у Лики не выскочили из орбит.
- Как где? Здесь, - пожал плечами он.
- В милиции, в милиции, дорогой мой! Загрыз, это еще доказать нужно, - сорвалась Лика.
- Так он это,… он же сам признался, - бормотал дежурный.
- И что?
- Товарищ майор, а вдруг он это, правду говорит. А вы здесь одна, - зашептал он, - Вы это, кричите, если что, я рядом буду.
- Веди. С ума все посходили.
Лика пыталась взять себя в руки, но ей никак это не удавалось. Вольф, напротив, был, как никогда спокоен.
- Как это понимать? – начало было много обещающим.
- Что именно? – его спокойствие подбросило Лику с места.
- Явка с повинной? Да? С повинной? – разве только дым клубами не вырывался из ее рта вместе с этими словами.
- Да, а что?
- Ты что, думаешь тебе поверят? – шептала Лика, всем телом наклонившись к нему через стол, - ну за психа примут.
Он улыбнулся. Черт бы побрал его с этими улыбками. Сидит, герой, улыбается, и плевать ему на то, что я чуть не умерла.
- Ты у кого спросил? С кем посоветовался?
- А я должен был спросить? – а вот это уже совсем и не улыбка, навстречу Лике летел звериный оскал оскорбленного самолюбия.
- Ты знаешь, о чем я. Не делай из меня идиотку! Я же сказала: я не хочу, не хочу, чтобы ты сидел. Ты понятия не имеешь, чем это может для тебя закончиться. Тебя могут просто пристрелить, как собаку.
Он опустил голову. Похоже, что он собирается с мыслями или с силами, но то, что он к чему-то готовится, было налицо. Это, как зверь перед прыжком.
- Значит так, сейчас я выведу тебя и, ты уйдешь, он молчал, - Вооольф, ты слышишь меня?
- Нет, - он приподнялся со стула и на какое-то мгновение не то ей показалось, не то на самом деле его лицо как-то запульсировало между лицом человека и мордой волка, но рык, который она услышала уж точно принадлежал не человеку.
- Ты испытываешь мое терпение, - гнев добавил ее глазам темного изумруда, а из груди был готов вырваться не менее зверинный рык.
Ей показалось, что она сходит с ума. Страх за его жизнь, желание быть рядом, гнев, вызванный его упорством, понимание, что без него она уже просто не сможет жить подняли в ее душе такую бурю, что усмирить ее мог только он, сказав одно единственное слово «Ухожу». Но он, проклятый дикарь, стоял на своем, и что ей делать, она не знала.
- А я? Ты подумал обо мне? как я буду жить дальше? Скажи, что ты уходишь!
- Только с тобой.
Оооооооо, вот оно что, вот к чему все это! Берет за горло. А зачем? Как он представляет это себе? Легко сказать. Дикарь! Дикарь! Ничего человеческого не понимает. Он не понимает, а она тоже не понимала, что с ней происходит. Что-то звериное стало подниматься в ней с такой силой, что изменить что-либо она уже не могла.
Вот это самое движение кожи между лопаток стало невыносимо болезненным, лицо, руки, ноги, она это чувствовала, принимают другую форму. Ее ломало и крутило, выворачивало наизнанку. Еще не понимая, что с ней происходит, она бросилась к нему на грудь,... но на его грудь Вольфа легли две белые лапы.
- Я знал, я знал. Я люблю тебя, моя белая волчица! – шептал он, а она облизывала его мокрое от слез лицо.
В дверь заглянул дежурный и заорал на все отделение:
- Волки! Волки! - в кабинете послышался звон разбитого стекла.
По дороге, в сторону леса, бежал серебристый волк, рядом с ним, не отставая ни на шаг белая волчица. Время от времени они останавливались, чтобы сказать друг другу слова любви. Лике казалось, что она говорит, как и раньше на обычном человеческом языке. Он облизывал ее красивую мордочку с изумрудными глазами, а она покорная, прижималась к нему теперь уже не лицом, а волчьей мордой, принимая его покровительство.
Впереди их ждала жизнь полная приключений и тяжелых испытаний, но рядом с ним она ничего не боялась. И ночью, когда лес охватывала лунная дрожь, она, купаясь в голубых лучах, пела о своей любви, и никто не смел прервать песню новой хозяйки леса.

Лоффкач

2017-07-29 11:44:04

В комьюнити почитателей "Сумерек" покатило бы.

AbriCosinus

2017-07-31 11:37:22

теперь ясно, как владимир вольфович появился.

AbriCosinus

2017-07-31 11:38:32

Ставлю оценку: 3

anatman

2017-07-31 17:02:14

владимир вервольфович
вервладимир вервольфович

евгений борзенков

2017-08-06 15:37:38

дааа... вот она кака, графомань-то..
гуляй, так скать, рука, балдей писюн

Щас на ресурсе: 298 (1 пользователей, 297 гостей) :
Француский самагонщики другие...>>

Современная литература, культура и контркультура, проза, поэзия, критика, видео, аудио.
Все права защищены, при перепечатке и цитировании ссылки на graduss.com обязательны.
Мнение авторов материалов может не совпадать с мнением администрации. А может и совпадать.
Тебе 18-то стукнуло, юное создание? Нет? Иди, иди отсюда, читай "Мурзилку"... Да? Извините. Заходите.