В общем и целом тебе тут все рады. Но только веди себя более-менее прилично! Хочешь быть ПАДОНКАМ — да ради бога. Только не будь подонком.
Ну, и пидарасом не будь.
И соблюдай нижеизложенное. Как заповеди соблюдай.
КОДЕКС
Набрав в адресной строке браузера graduss.com, ты попал на литературный интернет-ресурс ГРАДУСС, расположенный на территории контркультуры. ДЕКЛАРАЦИЯ
Главная Регистрация Свеженалитое Лента комментов  Рюмочная  Клуб анонимных ФАК

Залогинься!

Логин:

Пароль:

Вздрогнем!

Третьим будешь?
Регистрируйся!

Слушай сюда!

poetmarat
Ира - слитонах. По той же причине.

Француский самагонщик
2024-02-29 17:09:31

poetmarat
Шкуры - слитонах. За неуместностью.

Француский самагонщик
2024-02-23 13:27:28

Любопытный? >>




ОТПУСК

2009-08-10 09:38:45

Автор: Француский самагонщик
Рубрика: ЧТИВО (импорт)
Кем принято: Француский самагонщик
Просмотров: 1857
Комментов: 57
Оценка Эксперта: N/A°
Оценка читателей: 49°
1
Сзади возмущённо сигналили на разные голоса. Он тряхнул головой, взглянул на светофор. Зелёный уже мигал перед переключением на жёлтый.
Палец автоматически ткнул клавишу аварийки, затем рука вернулась к рычагу КПП, проверила передачу – первая. Левая нога плавно отпустила сцепление, правая легонько коснулась педали газа, и, уже под красный, он припарковался на остановке троллейбуса – другого места видно не было. Да и плевать.
Рявканье, кваканье, вой автомобилей, которым он мешал, прекратились.
Он выключил двигатель, бросил взгляд на украшавшую руль эмблему VW – да, это мой «Пассат», отметило сознание, – снова помотал головой, сильно потёр ладонями лицо, как будто умываясь. Осмотрелся. Знакомые места.
Справа новенький, сверкающий торговый центр, дальше призывно реет логотип «Макдональдса»… перебьются… Слева, чуть сзади, витиеватое барокко огромного собора. Светло-салатовое. Непристойный какой-то колер. Хотя тоже плевать.
Андрей, вспомнил он. Не 912-й, а Андрей. Андрюша. Андрюха. Андрюшоночек. Тьфу. Андрей Павлович. Палыч. Вот, так лучше.
Почти вплотную к храму, в длинном ряду банков, косметических салонов, магазинов, – «Паста энд пицца». Он и так это знал, можно не проверять, но на всякий случай посмотрел, убедился. Всё точно.
Захотелось есть. Это вам не «Макдональдс». Симпатичное заведение, уютное, и кормят вкусно. Когда-то Андрей захаживал сюда, потом зарёкся: застал его тут однажды звонок, за которым последовали крупные неприятности; через пару недель ситуация повторилась, только неприятности оказались ещё круче. Простое совпадение, конечно, но…Сидеть и ждать очередного такого звонка – удовольствие маленькое. Пицца в глотку не полезет. И паста тоже.
Сейчас, однако, всё это не имело значения. Какие ещё звонки…
Андрей выбрался из машины – ботинок чавкнул в серой слякоти, ну и погодка, – чуть ссутулился под тухловатой моросью, пересёк улицу, не обращая внимания на вновь поднявшуюся истерику клаксонов. Поднялся по ступенькам, толкнул дверь, очутился в приветливом тепле. Негромкий гомон посетителей, приглушённая музыка. Хорошо.
Свободный стол только один. И ладно, годится.
Он сел.
Всё время тянуло вспоминать. Особенно – связанное с 912-м. Но сначала, решил Андрей, – перекусить. А уж потом – всё остальное. В том числе и подумать, как провести этот… отпуск. Наверное, домой заглянуть… Или нет? Потом, потом!
Он пошарил по карманам. Ага, сигареты есть, зажигалка тоже. Бумажник. Что там с деньгами? Ого! Снабдили от души.
Мобильного нет. Вот и славно. Ключи какие-то.
Закурил. Вот оно, наслаждение.
– Здравствуйте, Людочка, – улыбнулся Андрей подошедшей официантке. Надо же, имя её всплыло. – Да я без меню обойдусь. Значит, так. Салатик сицилийский, тальятелли с куриной печёночкой. – Он поколебался. – И пива. «Старопрамен» есть? Вот и давайте. Ноль пять для начала.
Машину можно бросить. А можно и не бросать – чего ему бояться-то? Ментов? Даже не смешно.
– А там видно будет, – добавил он. – Правда?
Официантка застенчиво потупилась, кивнула и направилась к стойке.
Нет, подумал Андрей, домой, пожалуй, не поеду. Толку-то… Уж отпуск, так отпуск. Эк бёдрами-то покачивает…
Подступила эрекция, с ней – призрак привычной боли. Но только призрак.
Пиво сразу ударило в голову. Естественно, давно ведь не пил. Хотя, что означает слово «давно» в моём случае, спросил себя Андрей? Ничего не означает. Даже меньше, чем ничего. Пей пиво, лопай вволю, ни о чём пока не думай, сказал он себе. Потом подумаешь. 912-й. Ха.
Он с удовольствием съел салат и тальятелли, выпил пиво, и заказал ещё пива и ещё тальятелли, и жадно выкурил уже чуть ли не полпачки сигарет, и рискованно шутил с Людочкой, которая вполне даже откликалась, и теперь раздумывал, не заказать ли кофе. Решил – нет, не заказать. Ещё пива, а к пиву орешков. Только сначала в сортир наведаться.
Когда Андрей вернулся из туалета, за его столиком сидел какой-то человек. Робко так сидел, на самом краешке стула. Педерастического типа экземпляр, оценил Андрей. Волосы светлые, вьющиеся, глаза голубые, даже синие, выражение умильное какое-то. Или собачье. Одет ярко, нарядно: джинсы под цвет глаз, блузончик с искрой, аж переливается. На рукаве, правда, грязное пятно.
– Извините, – сказал синеглазый. – Всё занято, везде по несколько человек, а тут… Извините ради Бога…
– Ладно, – буркнул Андрей, усаживаясь на своё место и берясь за пиво.
– Спасибо огромное, – вздохнул синеглазый. – Я вам мешать не буду. Только посижу немножко, отдышусь, съем чего-нибудь… – Он вытащил из кармана потрёпанный, сиротского вида, кошелёк, заглянул в него, грустно усмехнулся. – Пожалуй, на чай хватит… И уйду…
Андрей внимательно посмотрел на непрошенного соседа. Нет, на пидора не похож. Странный – это да. Душевнобольной, возможно. Тихий псих. Что-то даже жалко его.
– Пива хочешь? – грубовато спросил он. – Угощаю, если что.
– Что вы, что вы! – всполошился синеглазый, густо покраснев. – Я себе не позволю… И без того потревожил…
– Да ладно, – махнул рукой Андрей. – У меня нынче денег много. Больше, чем нужно. Да и день такой… Короче, давай, не стесняйся. Людочка!
– Эээ… – смущённо протянул псих, отводя взгляд. – Ну, раз день такой… у меня тоже день особенный… только вот денег, наоборот, в обрез… тогда, если вы не против, лучше бокал вина… здесь в розлив относительно недорого… а соаве приличное бывает…
Сконфуженное бормотание сошло на нет.
– Окей, – бодро ответил Андрей. – И не тушуйся. Оно, соаве это, белое, что ли? Тогда и рыбки к нему закажем, а то видок у тебя того… голодный видок…
– Это другого рода голод, – невнятно пробормотал синеглазый.
– Чего?
– Голод, – тихо произнёс псих. – Действительно, голод. Но не… как бы вам объяснить… не материальный… затрудняюсь…
– Да плевать, – отреагировал Андрей.
Блондин вдруг в упор посмотрел на него, как бы решившись на что-то.
– Мне отчего-то кажется, – проговорил он виноватым тоном, – что вас тоже гложет нечто подобное. Простите… Впрочем, позже…
Подошла Людочка, Андрей сделал заказ для психа. Идея насчёт бокала вина не понравилась – велел принести бутылку. Да поскорее.
– Ах, как неудобно, – залепетал синеглазый, – ну зачем же вы так, право… Очень, очень неловко… Просто чрезвычайно…
– Помолчи чуток, – рявкнул Андрей. – А то достал уже этими своими причитаниями. В ушах звенит. Кстати, у тебя рукав грязный. Вот тут.
– Это я, понимаете, с троллейбуса сходил, – робко объяснил блондин, – поскользнулся немного и о чью-то машину ударился. – И удивлённо добавил. – Как люди прямо на остановке общественного транспорта автомобили ставят?
Андрей не стал отвечать – как. Присосавшись к кружке, он попытался сосредоточиться на только что возникшем неясном тревожном чувстве. Не получилось. Ну и гори оно всё ясным пламенем.
Он содрогнулся. Эх, не стоило про пламя… Теперь попробуй останови память.
Возникла картина сегодняшнего пробуждения. Ничего особенного, но и ничего хорошего. Где уж. Безнадёжные серые сумерки, озноб, и – раскалённый прут через всю щёку, рядом с глазом, ко лбу. Вонь горелого мяса – его собственного, – острая, понятное дело, боль, сдавленное рычание. Больно, больно, больно. Но до чего же привычно.
Времени нет. Не в том смысле, что его не хватает. Просто время отсутствует. И память отсутствует. Даже имени своего не помнишь – просто 912-й. Это кратко, а полный номер, длинный, бессмысленный, тоже назубок знаешь. Как бы помнишь. Но это ведь не настоящая память.
А вместо памяти, вместо времени висит… где висит?.. ну, где-то висит… висит такая невидимая неподвижная субстанция… словно застывший туман… нет, гуще тумана, гораздо гуще. И что-то в этой субстанции происходит, всегда связанное с болью, унижением и позором; но где прошлое, где будущее, где настоящее – не понять, не разобрать. Всё уже было, всё будет, всё перемешано. Всё привычно, и не имеет значения, что это всегда боль, от воспоминания о которой содрогаешься. Само содрогание тоже стало привычным.
Ну, раскалённой арматуриной по морде, подумаешь… Ну, к Большому Начальнику… Ну…
Стоп! Потом! Я же пивом накачиваюсь, фисташки грызу и ещё вот этого дурика зачем-то угощаю. И хорош, а вспоминать – потом, ближе к возвращению. А сейчас – вот, доброе дело делаю. Вдруг зачтётся? Хотя куда там… Одновременно ведь пьянствую, плюс на Людочку, на блядь эту, вполне определённые виды имею… замыслы вынашиваю… Так что ничего не зачтётся. Да и вообще – ничто никогда не зачитывается. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит.
Короче, пей, Палыч, своё пиво, раз уж так тебе выпало. С фисташками.
Андрей справился с собой.
Людочка принесла вино, продемонстрировала бутылку, ловко откупорила, налила в бокал самую малость. Синеглазый понюхал, пригубил, кивнул. Наполнив бокал, официантка стрельнула глазками в Андрея и отошла. Широкие бёдра раскачивались совсем уже демонстративно.
– Ну, – сказал Андрей, оторвавшись от зрелища, – за встречу, что ли?
– Позвольте представиться, – провозгласил синеглазый неожиданно официальным голосом. – Евгений. Праведник. Табельный номер RZ364-AL23N-7818/3453. В настоящее время пребываю в краткосрочном отпуске.
И слегка поклонился.
Андрей засмеялся. Это ж надо же! Ну, ладно…
– Андрей, – ответил он в тон собеседнику. – Грешник. Инвентарный номер W7X-430-DDE72904856-XL-912. Тоже в отпуске. На сутки.

2
– …Видите ли, Андрюша, – задумчиво проговорил Евгений, вертя бокал пальцами.
– Жень, сколько ты мне ещё «выкать» будешь? – перебил Андрей.
– А?
– Хуй на! Не «видите ли», а «видишь ли»! Если уж без этого обойтись не можешь!
– Ну да… Простите… То есть прости…
– Ох, ты и зануда!
– Что есть, то есть, – улыбнулся Женя. – Так вот, видишь ли, Андрюша… Мы тут рассказываем друг другу разные вещи… Странные, мягко говоря, вещи. И проблема в том, что я-то, например, знаю: всё, мною изложенное, есть чистая правда.
– А я, что, вру? – угрюмо отозвался Андрей. – А, дело твоё… Хочешь верь, хочешь не верь.
– Да не в том проблема, – поморщился Женя. – Она в другом: ты ведь мою правдивость проверить никак не можешь. И, весьма вероятно, подозреваешь, что я всё выдумываю. Или что нарвался на сумасшедшего. В моём лице. А я, со своей стороны, никак не могу узнать, веришь ты мне или нет, что бы ты ни говорил. Понимаешь? И это взаимно. Или, лучше сказать, обоюдно. И что мы имеем? Имеем замкнутый круг. Или, скажем так, порочный.
– Есть такое дело, – согласился Андрей. – Только этот круг разорвать – что два пальца…
– Как, интересно было бы узнать?
– Очень просто. Насрать на всю эту мутоту про доверие-недоверие. Хочешь считать, что я сказки рассказываю, – да пожалуйста! Хочешь считать, что я твою чистую правду за байки держу или за глюки, – флаг в руки. Предлагаю и тебе тоже так ко всему этому подойти. Ну, типа пересеклись случайно два мудака, один с шальными бабками, у другого… сколько у тебя, рублей пятьдесят?.. Ну вот, пересеклись, делать им нечего, стали друг друга развлекать. Интеллектуальная игра. Как, годится?
Женя пожевал губами.
– Да в общем-то… Хм. А что, не лишено. Даже где-то гениально!
Андрей гордо вздёрнул подбородок.
– То-то, знай наших.
– А если всё правда, – тихо продолжил Женя, – тоже хорошо. И польза возможна.
– Не знаю насчёт пользы, – махнул рукой Андрей. – Тебе, может, и пойдёт что на пользу, а мне вряд ли. Но разобраться почему-то охота. Вот скажи, зачем нам отпуска дали? То есть зачем мне – понятно, а вот тебе?
– А что именно понятно?
– Не тупи, Женёк, со мной всё просто. Я столько терплю и столько терпеть буду, что как же не дать передохнуть? Хоть сутки. Так что – в поощрение. Ага, а тебя, стало быть, в наказание.
– Вовсе это не просто, – вздохнул Женя. – Какое может быть наказание? В чём я могу там, – он указал пальцем на потолок, – провиниться? Да и с тобой тоже… Терпишь… А выглядишь совсем неплохо…
– Я столько терплю и такого, – взъярился Андрей, – что тебе даже не приснится! Причём всегда, без остановок и передышек. Так что не надо! Просто восстанавливают зачётно.
– Как всё это перенести… – прошептал праведник.
– Очень просто. И реакция уже почти никакая. Вот сегодня… или как это назвать… в общем, короткий сон, не знаю, сколько, там часами не меряют, и вообще время не меряют…
Женя кивнул.
– Мучительный сон, жуткий, – продолжил Андрей. – Хочу проснуться и не могу. Ну, хули, будят… Горячим железом по еблу будят. И к Большому Начальнику пинками, с шутками и прибаутками. А мне как бы всё равно. Привык. Я у этого Большого Начальника только один раз был, сразу после Приговора, так ежели бы мог сдохнуть – сдох бы от ужаса. Это передать невозможно… А тут – ну, страшно… ну, жутко… Да и похуй. Тоскливо только…
Женя опять кивнул.
– Эх ты, кивала… Он, сука, чай пьёт, как будто в кино: самовар, блюдечко, рафинад щипчиками колет. Отдувается. Я тарабаню: грешник инвентарный номер W7X-430-DDE72904856-XL-912 прибыл! А он морщится. Не ори, говорит, 912-й. Руку, говорит. А я уж наперёд знаю, даже скучно. Протягиваю, он палец, вот этот, – Андрей показал холёный мизинец правой руки, – щипчиками хвать! Да как сожмёт! Откусил фалангу, начисто. Боль чудовищная, красные круги в глазах, прямо на стол ему блеванул. А самому всё равно скучно. Первый раз, что ли? Не он, так другие, не это, так ещё что-нибудь. Только вот тоска всё злее.
– А дальше?
– А что дальше? Свинья, говорит, тупая. Надоел, говорит, ты мне. Пошёл вон, чтоб глаза мои тебя не видели. Через сутки вернёшься. С новыми, говорит, силами. Крикнул холуёв своих, они в момент блевотину мою убрали, меня под руки, из кабинета выволокли, в предбаннике… того… раком, в общем, поставили… и в два смычка… Ты извини, браток, я ведь тебя поначалу за пидора принял, а сам-то…
– Не надо извиняться, – сказал Женя. – Ты грешник, я праведник, но я не лучше тебя… Но продолжай, прошу.
– Да ну, чего тут продолжать? – Андрей ухватился за очередную кружку пива, сделал два мощных глотка, потом закурил. – Понимаешь, меня дрючат, а мне опять же похуй. Всё уже пережил. Всё было. И меня ебли, и я ёб…
– О! – воскликнул Женя.
– Что «о»? Что «о»? Ты думаешь, это там в кайф? Ага, щас... Хочется невыносимо, и, казалось бы, дорвёшься, вот оно! А как кончаешь – больно… это… выразить не могу, нету слов таких… И всё равно – тоска и скука… Источники и составляющие… Вот думаю, тут всё-таки разговеться.
– Я заметил, – откликнулся праведник. – Не боишься?
– Я ничего не боюсь, – мрачно ответил Андрей. – Ни боли, ни унижения, ни огня, ни мороза. Ни-че-го.
– А я больше всего позора боюсь.
– А я и позора никакого уже не боюсь.
Женя отпил из бокала.
– Вот и разгадка, – сказал он. – Тебя сюда отправили, чтобы ты от привычности этой отошёл. Как твой Большой Начальник сказал: вернёшься с новыми силами. Я думаю, они, я твоих имею в виду, как бы питаются вашими страданиями. А если страдания делаются привычными, то они подголадывать начинают. Следовательно, надо… обновить материал… освежить… что-то в этом роде… Собственно, такова цель любого отпуска. С точки зрения администрации, как её не назови.
Андрей уставился на свою кружку и надолго замолчал. Потом заорал:
– Людочка!!!
На него обернулись.
Официантка прилетела на крик мгновенно.
– Что случилось, Андрей?
– Людмила, – проникновенно начал он. – Перед тобой, смотри, грешник и праведник. А один хуй, заблудшие души.
– Не ругайтесь, пожалуйста, – строго сказала Людочка. – И кричать так громко не нужно.
– Извини, не буду. Поехали с нами, а? Вон ещё эту возьми… как её зовут-то? Татьяна? Отогреем сердца. Я гостиницу знаю хорошую, там чисто, прилично. Шампанского прихватим, музыку хорошую послушаем, а? Не пожалеете. Поехали, а?
– Во-первых, – сказала Людочка, – хорошо бы вам немного прийти в себя. А то, честно говоря, видно, что уже лишнего выпили. Во-вторых, у меня смена до одиннадцати, а сейчас только шесть. И я вам, между прочим, ничего не обещала. Гостиницу какую-то выдумали… А за мной, может, молодой человек зайдёт.
Андрей внимательно посмотрел на девушку. Вульгарная всё-таки очень. Провинциальность так и прёт. И до одиннадцати ждать. Провались она.
– Совет тебе с твоим молодым человеком и любовь. Женька, пошли отсюда. – Он вытащил из бумажника пятитысячную купюру, бросил на стол. – Достаточно?
– Очень даже достаточно, – холодно ответила Людочка. – Сейчас сдачу принесу.
– Обойдёмся, – так же холодно отрезал Андрей. – Пошли, Жень. Кофию в другом месте… как это… во, испьём.
Он сам себе удивлялся. Раньше – когда существовало это «раньше» – такой… решительности?.. наглости?.. в общем, ничего подобного за собой не замечал.
Вышли под зарядивший, кажется, навсегда то ли дождь, то ли снег – мелкий, нечистый, противный. Перебежали на другую сторону.
– Садись, – сказал Андрей, открывая машину.
– Андрюша, может быть, лучше воздержаться? Выпито же… – заколебался праведник.
– Да кого и чего нам бояться? – хохотнул грешник. – Не валяй дурака, Жень. Поехали! Я одну сауну знаю… Гулять так гулять!
– А поехали! – решился Евгений. – Была не была!
– Типа того, – согласился Андрей, заводя мотор. – Слушай, а ты кем был? Ну, раньше.
– Маркетологом, – Женя отвёл глаза.
– Да ладно! Не, правда, что ли? Ничего себе! Маркетолог-праведник… Анекдот! А как… ну, это… ну, ты понял…
– Инфаркт, – сухо ответил Женя.
– Ну, тогда понятно, – уверенно сказал Андрей. – Конфликт внешнего с внутренним.
– А ты кем был? И как ушёл? Если не хочешь, не говори…
– Да чего там... Я козлом был. А точнее, менеджером. По работе с клиентами. Не самым худшим, между прочим. И не самым козлом. Бывали такие гниды… Хотя, конечно, я тоже… Ну, и разбился на машине. Вот на этой самой. В лепёшку. А потом Суд. Сам знаешь.
Женя вздрогнул. Андрей покосился на него, ухмыльнулся, вывернул на встречную, погнал в сторону Яузы.
– Андрюша, – сказал праведник, – ты же правила нарушаешь…
– Гляди веселее! – крикнул Андрей. – Что ты то вздрагиваешь, то боишься чего-то? Приговор окончательный! А я к блядям хочу!
Выбрались на набережную, поехали совсем быстро.
– Вернёмся пока к теме, – произнёс Андрей. – Разгадка твоего отпуска симметрична, правильно? Тебя, похоже, ништяки заебали, да? Не радуют тебя по-настоящему ни райские кущи, ни нектары с амброзиями, ни ангельские хоры, ни даже вечно юные девственницы. Угадал? Есть там у вас вечно юные целки? – Он заговорил лихорадочно. – У нас вот нету, мы сами себе целки, то у котла, то на морозе, да с ломом в голых руках, то с хуем в жопе, причём диалектически. А у вас как насчёт целок? Чего молчишь?
– Не надо, Андрюша, – тихо попросил Женя. – Успокойся, пожалуйста. Я перед тобой ни в чём не виноват. Как и ты передо мной.
Скрипнув зубами, грешник взял себя в руки.
– А что касается твоей догадки, – продолжил Евгений, – то, думаю, она верная. Ты прав, всё приелось, ничего не хочется. Тупеем неудержимо, в животных превращаемся.
– Ага, – кивнул Андрей, – а они, твои-то, по аналогии с моими, вашим кайфом питаются. Вот тебя, скотину неблагодарную, и отправили говна хлебнуть. Вернёшься – снова ценить станешь.
Он резко затормозил, остановил машину, ударил руками пот рулю, захохотал. Отсмеявшись, вылез из машины, подошел к парапету, расстегнул брюки, помочился в реку. Вернулся, двинулись дальше.
– Есть ещё одна версия, – сказал он примолкшему Евгению. – Ротация. Нам тут с тобой намеренно встречу устроили. Я тебя немножко посовращаю, ты меня слегка облагородишь, вот и будут основания меня вернуть к тебе, а тебя – ко мне. Буря эмоций с обеих сторон гарантируется. Как у новоприбывших, а то и помощнее.
– Этого не может быть, – дрожащим голосом проговорил Женя. – Ты же сам сказал, Приговор окончательный… Я не хочу… И потом, это означало бы, что они как-то сотрудничают… договариваются между собой…
– А почему бы нет? – возразил Андрей. – Ты прямо как дитё… Одно слово, праведник. Ладно, не ссы, шучу я.
Он на самом деле всего лишь шутил. Однако безумная надежда вдруг… не то, чтобы разгорелась… но угасать не желала.

3
…Он и думать забыл об этой безумной надежде, потому что дым стоял коромыслом. Вернее, то дым – в зале, то хорошо сделанный пар – в парной, естественно.
Думалось только о том, как всё-таки качественно его, Андрея, подготовили к отпуску. Ну, положим, до так называемой сауны, расположенной в старом дачном посёлке за МКАДом, он добрался самостоятельно. Мимо поста ГАИ проскочил уверенно – там, кажется, собрались махнуть жезлом, может, даже и махнули, но он только притопил газ.
А вот потом подготовка пригодилась.
В заведение их поначалу не пускали: только по предварительной записи. И праведник уже заныл, что, мол, не надо судьбу искушать, поехали… Какую, к известной маме, судьбу?!
Когда переговоры с охраной достигли, казалось, кульминации, Андрей случайно – или не случайно? – обнаружил в глубоком внутреннем кармане куртки телефон. Оказывается, и об этом не забыли. И всплыл в памяти номер Димки, с которым когда-то работали вместе, а потом Димон ушёл: купил на пару с братом вот этот дом в тихом месте, привлёк ещё каких-то инвесторов, развалюху снесли, отстроили всё по новой, оборудовали, как полагается, и получился нормальный бордель.
Позвонил, не колеблясь. Димка сказал: дай-ка трубку старшему пидору. После короткого разговора с хозяином старший пидор только что языком пол в холле не вылизал перед Андреем и его спутником.
Кладя трубку обратно в карман, Андрей наткнулся ещё на один предмет. Оказалось, что это пачка пятитысячных в банковской упаковке.
Интересно, подумал грешник, они ожидали, что я на Канары какие-нибудь рвану? Нет уж, нас и тут неплохо кормють…
Потом, в зале со стенами, выкрашенными в тот же блядский цвет, что и давешний собор, пили шампанское. И снова Андрей подивился своей подготовке. Столько пива за день вылакал, а хоть бы что. Нет, хмель временами накатывал, но тут же отступал, и никакой дурноты, и даже мочевой пузырь перестал тревожить.
Так что «Дом Периньон» пошёл на ура – и у него, и у девочек. А вот у Евгения – нет, не пошёл. Слабаки они там, наверху, не без презрения подумал Андрей, слушая мучительные рвотные спазмы, доносившиеся из-за двери ванной комнаты. Фуфелы. Ни бабок, ни тачки, ни, самое главное, стойкости.
Через некоторое время Женя выполз на свет. Лицо праведника приобрело оттенок в тон стенам, и всех это очень развеселило. С визгом и хохотом поволокли горемычного в баню. Андрей выбрал финскую и всё приговаривал: «Пропаришься, Женёк, всухую, и всё как рукой! А Томочка вот и рукой, и всем, чем только пожелаешь! Да уж не всухую, что ты! Будешь, как новенький, верно, Том?»
Пухлая Томочка глуповато хихикала, а высокая стройная Лариска льнула к Андрею, шепча ему на ухо – впрочем, довольно громко, – что и как она будет делать ему, тоже и губками, и пальчиками, и всем, чем захочешь…
В сауне, однако, ничего не вышло. Андрей уже пристроился было к Лариске, когда Томочка, пытавшаяся как-то оживить Женю, вдруг взвизгнула и резво отскочила в сторону: праведника опять вывернуло наизнанку.
Пришлось тащить Евгения в душ, вызывать обслугу, платить за безобразие, перебираться в русскую парную. В конце концов бедолагу уложили отдыхать в какой-то спаленке, а Андрей, уж коли уплачено, взял на себя обеих девчонок. Надо признать – понравилось. И хватило его на обеих. С избытком даже хватило. Опять же подготовка, ясное дело…
И никаких признаков боли. Вышак.
Однако, ночь подошла к середине, и Андрею подумалось, что для полноты ощущений неплохо бы ещё и поспать. Давно не спал полноценно. В прямом смысле – невыразимо давно.
Только вот сон не шёл. Вернулись мысли о том, куда предстоит возвращаться. И мысль о ротации тоже вернулась. И зачесалась невыносимо.
Он разыскал Женю, безжалостно растолкал его, выпил на посошок ещё один бокал шампанского, кинул прямо на пол несколько купюр. Вытащил напарника из дома, усадил в машину, сел сам, запустил мотор, погнал в город. Куда, зачем – он не знал. Но оставаться на месте не мог. Просто не мог.
– Куда мы? – промычал праведник.
– На кудыкину гору, – зло бросил в ответ Андрей, всё разгоняя и разгоняя «Пассат». – Кончается отпуск, понял? Восемь часов осталось с хвостиком. Куда-нибудь, всё равно куда!
Евгений тихо стонал, скорчившись на сиденье и обхватив голову обеими руками.
– Не ной! – прикрикнул Андрей. – Достойно время провели. Сейчас… вот… на три вокзала махнём… не знаю, зачем… видно будет… час убьём, потом другой… а там на минуты счёт поведём… сколько есть, всё наше!
Не разбирая светофоров, он вылетел на пустынную набережную и прибавил газ. До упора.
Ротация, подумал Андрей. Нет, едва ли. Никто из других грешников ни о чём таком не говорил никогда. Да и потом, если ротация, то просто поменяли бы местами грешника с праведником, и все дела. Без этого дурацкого отпуска.
Точно. Если бы те и эти договорились, так бы и делали. Эх, жалость какая… А мысль-то богатая. Может, не допёрли? Этого придурка – Андрей покосился на попутчика, – конечно, жаль было бы немного… Но себя-то, вот сейчас, – жальче.
В зеркале заднего вида заиграли сполохи – белые, синие, красные. Донёслось завывание сирены. Менты… Евгений совсем размазался на сиденье. Андрей презрительно скривился, потом вспомнил характерную для Меньших Начальников свирепую гримасу, оскалился, воспроизведя её, и, уже непроизвольно, зарычал.
Впереди показался большой мост через Яузу. За ним – он хорошо помнил – река круто уходила вправо.
В несколько секунд, за которые Андрей, ожесточённо вдавливая педаль в пол, домчался до моста, перед ним ярко и чётко промелькнуло то, что давно, – действительно, очень давно, когда время ещё было временем, а память памятью, – равнодушно и безжалостно ломало его. Он уже знал тогда, что привалившие неприятности – вовсе не неприятности, а настоящая беда. И знал, что финал будет плох, хуже некуда, что надежды нет, можно только ждать чуда, но чудес, по всей видимости, не бывает. И даже знал, через сколько дней наступит этот финал. Через семнадцать.
И каждый из отпущенных дней он просыпался перед рассветом, и маялся тоской и безнадёжностью, и вставал с мутной головой, и заставлял себя окунаться в какие-то уже необязательные дела, только чтобы отвлечься, а вечером всё наваливалось сызнова, и он глушил себя водкой, и, валясь в беспамятство, повторял: вот и ещё один день прожит, а я всё ещё здесь и всё ещё я.
И так повторялось и повторялось, только сырой холод в груди делался всё тяжелее, а дней оставалось всё меньше.
Нет, он ещё не перестал ждать чуда, потому, наверное, что в безумно далёком детстве всегда верил в лучшее и ни разу не ошибся в этой вере. Но теперь всё было по-другому, и с каждым днём ожидание слабело, а спасало, до поры, лишь это, бессмысленное: вот и ещё один день прожит, а я всё ещё здесь и всё ещё я.
А когда семнадцать дней истекли, пришлось выбирать: предать себя самого или предать других. Он сделал выбор.
А не надо было.
Сделал выбор – не важно, какой, – оказался там, откуда его отправили в этот отпуск.
Впрочем, уклониться от выбора означало тогда – и, наверное, всегда – то же самое.
А вот этому повезло, подумал он о судорожно вцепившемся в подлокотники пассажире. Ему, надо полагать, никакого особенного выбора даже не предлагалось. Хотя кто знает… Только, в любом случае, ну его на хер, такое везение.
Всё, больше не хочу, сказал себе грешник Андрей. Ждать не хочу, часы отсчитывать, минуты.
Пронесшись под мостом, он крикнул:
– Отлично погуляли, Женька! Да и хорош!
И, рефлексам вопреки, удержал руль прямо.
Машина наехала на бордюр, подпрыгнула, проломила ограждение и, описав в воздухе длинную дугу, рухнула в реку.
Вода быстро наполняла салон, праведник что-то верещал, а Андрей молча ждал.
Потом автомобиль исчез, как не было его, и стало уже не нужно дышать.
Первой появилась тускло подсвеченная фигура в бесформенном зелёном балахоне. Андрей посмотрел на неё с надеждой, но свет на какой-то миг сделался по-праздничному ярким, окутал, словно облако, заулыбавшегося Евгения и растаял вместе с ним.
Низко, глухо, гортанно рыкнуло, повеяло холодом. Угловатая жёлтая тень быстро наплывала на Андрея.
Он ещё успел подумать, что надо бы не забыть, при случае, подкинуть Большому Начальнику идею насчёт прямой ротации.
И, окунаясь в невообразимый ужас, прокричал:
– Грешник инвентарный номер W7X-430-DDE72904856-XL-912 из краткосрочного отпуска прибыл!

Шизoff

2009-08-10 10:07:06

ага, помню-помню, и знакомо

Шизoff

2009-08-10 10:07:16

Ставлю оценку: 41

И. Гилие

2009-08-10 10:29:19

Сразу вспомнил этот тегзд. Класс! Я так понимаю ответ за Шизоффым

Шизoff

2009-08-10 10:30:10

Уже был мой вариант. мы тогда смеялись. что в ногу шагаем.

И. Гилие

2009-08-10 10:35:48

Ну здесь то небыло.. А я бы его с удовольствием перечетал бы.. в душу он мне запал почему-то, я его честно говоря ой как хорошо помню
А у ФС'а этот рассказ про штырь в сиденье

Шизoff

2009-08-10 10:36:47

Здесь токо пропавшие на ЛП тексты, остальные там и висят

И. Гилие

2009-08-10 10:38:45

Впизду тогда.. копаться не хочу.. а жаль
Про штырь в сиденье - это другой рассказ, здесь он будет, ибо проёбан и не репощен. А из того, что у меня на ЛП лежит, этот - единственный, который выложен здесь, лимит исчерпан.

И. Гилие

2009-08-10 10:51:27

Но на мой взгляд (подчёркиваю - На мой)это не лучший рассказ.. Лучше б про художника на могиле..
Ну, На взлёте там лежит и лежит. А этот - мой любимый, потому его и выбрал.

Медвежуть

2009-08-10 11:06:57

После прочтения этого рассказа окончательно утвердилсо в мысле, што ФС-талантище беспесды. Но жаль что не Крепкого старика...

Шизoff

2009-08-10 11:15:30

Я долбоеб, и не могу определиться с оценкой с первого раза. Теперь ставлю: 50

Шизoff

2009-08-10 11:15:54

перечёл, градус повысился

Медвежуть

2009-08-10 11:20:17

я имел ввиду после давнишнего прочтения конечно.

Медвежуть

2009-08-10 11:20:34

Ставлю оценку: 45

И. Гилие

2009-08-10 11:23:02

Гыы.. Шизофф уж больно, батенька, это на прогиб похоже

Шизoff

2009-08-10 11:23:52

да, я известный гнут

Шизoff

2009-08-10 11:25:34

хотелось бы токо понять, нахуй мне это нужно
Вот она, судьба Эксперта, а особенно главного... И не похвалит его никто, ибо воспринимацца будет как прогиб...
Иван, посоветуй, как теперь быть?
то есть у меня-то есть ответ, но хотелось бы послушать и другие мнения

Шизoff

2009-08-10 11:32:21

дело, Иван, обстоит следующим образом:
я тексты перечитываю по нескольку раз(если они того стоят, то я допускаю, что могу не прощучить с первого раза кой-каких нюансов)
этот текст, как уже упоминалось, здорово пересекается с моим по многим точкам опорным. перечитав, я отметил некоторые моменты исто технического свойства, мне интересные. поскольку мне хорошо понятно, что и как делалось, я отдал должное, повысив оценку.

такое объяснение достаточно убедительно?

И. Гилие

2009-08-10 11:43:56

Антон.. а хто тебя торопил в первый раз то градус отмерять? а если ты потом, например, сильно не в настроении будешь, или подпласт открывшийся тебя разачарует ты тыцнешь ноль?.. ну или сколько там.. боюсь что нет..
ФС я нисколько не принижаю твоего таланта, просто интересна

Шизoff

2009-08-10 11:48:38

иван, ещё раз терпеливо поясняю: первый раз я проскроллил, после первого абзаца поняв что почём как и откуда.
потом усомнился и перечитал ещё раз. внимательно и беспристрастно. вот и всё.
а как ты думаешь, получается. что засылаешь свой высер и он пиздец каким чудным выглядит...а через полгода понимаешь, что это хуйня-хуйнёй?

Шизoff

2009-08-10 11:50:49

именно по этой причине я и не могу быть экспертом, кстати
Ладно, Иван, я тогда всё-таки отвечу - говорил же, что ответ у меня есть.
Это - территория КК. В моем (и моих коллег) понимании КК есть свобода. См. Декларацию.
Поэтому мнения высказываются здесь СВОБОДНО. Да, есть некоторые ограничения - я бы сказал, гуманитарно-этического характера. Но не более того. К оценке текстов, позитивной или негативной, эти ограничения не имеют отношения.
Я запойным не начальник, еще мне не хватало, гыгыгы.

artur

2009-08-10 12:19:59

Ставлю оценку: 50

Имиш

2009-08-10 12:57:26

Впервые читал..Понравилось..Сам сюжет беспроигрышный, всегда интересный, увлёк сразу..Однако сама фатальная мысль показалась как бы выбором из двух известных..Как у Жванецкого - Всё так плохо как ты и думаешь ( или как там) Это обескураживающе слишком просто..Или просто обескураживает.Как то так.
Имиш, а простое, бывает, как раз и обескураживает, ага.
Щас пытаюсь вот на ту же тему крупного формата вещь написать. Может, выложу чонить...

ДымычЪ

2009-08-10 17:56:50

Ставлю оценку: 53

ДымычЪ

2009-08-10 17:59:33

Читал канешна. Зачотная весчь.

Розга

2009-08-11 22:26:29

любимая вещь, пожалуй. о том, что можно остаться свободным - везде

Марат

2009-11-01 01:17:20

Это очень хороший текст, ФС.
лучшее, что я прочел на сайте - не сочти за отсос.
между адом и раем нет ни выбора, ни разницы - только ракурс имеет значение.
Спасибо. Это и моя любимая вещь, из своих.

Паприка

2009-12-04 23:16:23

Я прочитала, спасибо за ссылку. Но это опять как-то слишком по-мужски. Нигде нету женщине места, похоже (
Паприка, СЛИШКОМ по-мужски не бывает. А женщине место есть - в сердце мужчины и на его... хм... боюсь, ты слишком юна, чтобы слушать такое.

Паприка

2009-12-04 23:26:51

А вы - слишком мужчина. Я спрашивала про Рай и Ад для женщины. Только шовинист мог сказать, что Рай и Ад женщины - в сердце мужчины и там, где вы умолчали. Это по-прежнему слишком мужской мир, я же вижу.
Я - да. Но сердце мое... ладно, опять умолчу.
Впрочем, рай и ад для мужчины - взаимно в сердце женщины и в ее... нет, не решусь.
Вот на ту же тему: ссылка (это последняя часть из выложенных, там ссылки на предыдущие главы). Там и для женщины место полноценное.

Марат

2009-12-04 23:34:02

я не шовинист, но скажу уверенно, что мир - да, мужской. и это понимают умные женщины.

Паприка

2009-12-04 23:36:54

Марат, я понимаю! Но хочется какого-то реванша на небесах. И никто из здешних авторов, писавших о потустороннем (разговор начался с рассказа Безобразной Эльзы, женщины!), не описал хотя бы тот мир - если не с равными правами, то хотя бы с присутствием женщины.

AbriCosinus

2009-12-04 23:37:50

Марат 2009-12-04 23:34:02

Скажу больше. Умные мужчины это тоже понимают.

Марат

2009-12-04 23:39:00

любой мужчина пишет прежде всего о женщине. что за комплексы, Паприка, хехе.
Паприка, я ж тебе ссылку дал. Там всё это есть.

Марат

2009-12-04 23:41:28

т.е. мужчина обустраивает этот (свой) мир именно для нее. а как там на небесах одному богу известно.
ну положим, умная женщина делает вид, что этот мир мужской, а сама...

Паприка

2009-12-04 23:45:57

Ну я проглядела эту главку, всё целиком читать - долго, не успею сейчас. То есть вы изобразили потусторонний мир. И там есть женщина. Но она, опять же, спутница мужчины! Всего лишь спутница! Не главная героиня! Хотя мне понравилось, как она поставила на место, видимо, местное начальство.
проглядела она...

Паприка

2009-12-04 23:48:18

Ну и если совсем начистоту, даже в этом кусочке женщина мне напоминает львицу при льве. Львы, они ленивые, неактивные. А львицы и еду добывают, и кидаются на защиту первые. Впрочем, ну откуда вам взять иную картину загробного мира, если опыт есть только здешней, мужской жизни.

Паприка

2009-12-04 23:49:22

Единственный популярный "загробный" женский образ - это Богородица. Но она скорее мать, чем женщина.

Марат

2009-12-04 23:55:23

Паприка, ты случайно не из свидетелей иеговы, ыыыыы.
богородица - та, что родила бога. иными словами вера. женский образ - да. но не женщина, как и бог не мужчина.
и вот тут мы подходим к ключевому слову - образ, гыгыгыгы.

Паприка

2009-12-04 23:59:02

Мы приходим к тому, Марат, что и загробный мир - совсем мужской.
Мать говорит Христу:
"Ты мой сын или мой
Бог? Ты прибит к кресту.
Как я приду домой?
Как ступлю на порог,
Не поняв, не решив -
Ты мой сын или Бог?
То есть - мертв или жив?"

Он ей с креста в ответ:
"Мертвый или живой -
Разницы, жено, нет.
Сын или Бог - я твой"

(с) Бродский

Марат

2009-12-05 00:07:37

конечно, мужской. потому что его выдумали мужчины. все в этом мире выдумал мужчина. а женщина только спрашивает: а это зачем? а это почему?
- а это зачем? а это почему? - спрашивает женщина. и добавляет. - хочу вот этого, и вон того, и вот этого тоже!
Кстати, у Киплинга об этом всё очень точно сказано.

goos

2011-04-20 21:35:18

Понравилось. Вообще, тема нравится. А в твоём исполнении тем более.

goos

2011-04-20 21:35:43

Ставлю оценку: 45

АраЧеГевара

2013-07-17 22:02:16

Это в пиндосии естьбыла? такая секта Процесс (Церковь Последнего Суда), жуткая смесь христианства и сатанизма. Её адепты утверждают, что силы добра и зла (у них наверное другие термины)сотрудничают между собой, и по большому счету - одна контора. Оч интересные упыри: считают сатану одним из проявлений бога, и наравне с ним, поклоняются Иисусу. Может вру, но кажеца даже Менсон (немерлин) был адептом Церкви Последнего Суда.

Рассказ оч понравился, спасибо Юр Саныч.
Ара, есть чудная космическая мегаэпопея Питера Гамилтона "Пришествие ночи". там, среди прочего, действует очень мощная (хотя и нелегальная) Церковь Брата Божьего.
правда, по итогу силы добра побеждают.

Щас на ресурсе: 341 (1 пользователей, 340 гостей) :
Француский самагонщики другие...>>

Современная литература, культура и контркультура, проза, поэзия, критика, видео, аудио.
Все права защищены, при перепечатке и цитировании ссылки на graduss.com обязательны.
Мнение авторов материалов может не совпадать с мнением администрации. А может и совпадать.
Тебе 18-то стукнуло, юное создание? Нет? Иди, иди отсюда, читай "Мурзилку"... Да? Извините. Заходите.