1
Электричка плавно притормаживает, автомобили, едущие по обе стороны железнодорожного полотна, начинают уходить вперёд – помалу, помалу, потом всё быстрее. Лёгкий импульс, что-то приглушённо гудит, электричка ускоряется, нагоняет машины, оставляет их позади. Затем обе автодороги уходят каждая в свою сторону – одна направо, другая налево.
Пошли дачи. Мелькнула платформа. Справа теперь промзона, слева сухой песчаный карьер. И снова дачи.
Давно я не ездил на электричках. Теперь вот езжу: если налегке, то – удобно, никаких тебе пробок. Да и комфорт стал не в пример прежнему. Взять хотя бы этот экспресс – едет быстро, почти без остановок, вагоны чистые, народу немного, сиденья прямо-таки эргономические, интернет с телефона вполне берёт.
Опять же и выпить можно – чай, не за рулём. Ну то есть не чай, конечно.
Раньше, давным-давно, я почему-то всегда старался сесть справа по ходу. А сейчас сижу слева. Потому что через минуту или даже раньше с этой стороны откроется восхитительный пейзаж.
Вот он. Фантастической красоты маленькая долина. Зелёная трава, деревья группами и – речка. Русло, метра в три шириной, словно вырезано в земле; четыре широких петли, как будто по лекалу прочерчены. Уровень воды – на метр ниже берегов, вода, даже из вагона видно, чиста и прозрачна. Дух захватывает, только линия электропередач немного не к месту здесь, но если постараться, то можно её не замечать.
Мой вагон проезжает над речкой. Тут порожек, поток бурный, это место тренировок и соревнований слаломистов на байдарках и каноэ.
Всё, кончилась долина. Ещё несколько минут – и мне выходить.
Приехали, здесь уже Москва. Потные толпы, пересадка на метро, и автовокзал тут же. Асфальт, бетон, железо, стекло. Хорошо, что сегодня не жарко. Даже накрапывает слегка.
Я не спешу. У меня время есть, да и поесть-попить не мешает. И сортир посетить.
Напротив автовокзала – кафе-бар. Обычно я занимаю место на летней веранде. Ну, обычно – это громко сказано. Все три раза, если быть точным…
Сейчас не выйдет – недавно лило всерьёз, столы и скамьи мокрые. Ладно, посижу внутри.
Длинное помещение с низким потолком, стены облицованы под кирпич. На удивление чисто. Три столика у окна, три у дальней стены, посередине столиков – пять, установлены вплотную друг к другу, так что получается как бы один длинный. В торце зала – раздача, в противоположном от входа углу – туалет на одного посетителя.
Беру пиво и салат. Отдельные столики все заняты, выбираю местечко за длинным столом. Вот, напротив сортира свободно. Ничего, можно и тут, запахи не доносятся.
Съедаю салат – тарелку сразу же уносят, молодцы, с обслуживанием у них хорошо поставлено. Пью пиво, закуриваю, осматриваюсь.
У окна, за всеми тремя столиками, какие-то невнятные хмыри. Наверное, автобусов своих ждут, дальнего следования. Точно, вон у хмырей баулы какие.
У стены – чуток интереснее. Две молодые женщины. Овощной салат, бутылка водки. Выпивают, о чем-то трут, то хихикают, то делают загадочные лица и доверительно наклоняются друг к другу – ещё немного, и лбами стукнутся.
Еще одна женщина, точнее – девушка. Совсем молодая. Симпатичная. Грустная. Пиво пьет.
И дядька с теткой. Эти опять же водку пьют, а закусывают котлетой с макаронами.
Посещаю туалет, возвращаюсь, беру еще пива, снова закуриваю.
По проходу, грузно переваливаясь, идет в мою сторону толстая старуха. Садится напротив, бормочет что-то безостановочно. Ох, как же она пьяна! Подходит охранник, вежливо выпроваживает бедолагу.
Через пару минут появляется другое чудо природы. Тоже усаживается напротив меня. Это что-то!
Жидкие волосенки, одутловатое лицо, кожа нездоровая. Уродливые очки с толстыми стеклами, кажется, что тут базедова болезнь такая – Крупская отдыхает. Шеи почти нет. Джинсовый сарафан с клетчатыми вставками под тем, что должно называться грудью.
Пора допивать, докуривать и уходить, решаю я. Спасибо, что чудо природы хотя бы молчит.
Стоит подумать об этом, как оно открывает рот:
– Мужчина, хотите, я вам отсосу?
Я не отвечаю, потому что, во-первых, не хочу, а во-вторых, кафе это, пусть оно и привокзальная забегаловка, но место довольно приличное. А ответить я могу – если не напрягаться – только неприлично. Поэтому – просто отворачиваюсь.
Проходит еще минута-другая, и это, сидящее напротив, произносит:
– Мужчина, недорого. Двести рублей. И вы не думайте. Прямо тут, в туалете.
Опять не реагирую.
– Ладно, сто! – решительно говорит оно, поднимается со скамьи и устремляется к сортиру. У входа останавливается, поворачивается к залу – и ко мне – лицом. Стоит. Господи, на ногах-то – зеленые носки и босоножки типа шлепанцев! В просторечии – сланцы. А сарафан-то этот джинсовый – ниже колена, и мешковатый такой… И всё оно – какой-то мешок штопаный… Мама…
И оно смотрит на меня – впрочем, равнодушно, – а потом заходит в туалет.
Появляется оттуда, когда мое пиво уже почти допито. Садится на прежнее место и тихонько предлагает:
– Мужчина, я ж вас ждала… Ну, а бесплатно хотите? Давайте…
Я делаю последний глоток, втыкаю окурок в пепельницу, говорю так же тихо:
– Иди на хуй…
И покидаю кафе.
Однако, пока я пиво пил, солнце выглянуло. Денек-то вроде разгулялся.
Ладно, пора в метро, дела уже не ждут.

2
Алина неторопливо шла домой. День разгулялся: выглянуло солнце, тучи, сплошняком висевшие над городом с утра, сделались легкими, изящными облаками. Что дождь прошел – это хорошо, воздух свежий. Сейчас через парк – красота.
И спешить некуда – день-то библиотечный. Дома всё это с себя снять – и под душ. Потом чаю выпить можно. Все окна настежь раскрыть, и – на диван, любимый ждет, любимый Марсель Пруст. A la recherche du temps perdu – лучше этого нет ничего в мире, перечитывать можно бесконечно. И до чего же обделены прекрасным те, кто равнодушен. И те, кто неравнодушен, но читает в переводе. Нет-нет, только на языке оригинала! Какие глубины тогда открываются, каким прекрасным слогом они написаны, какая гармония!
Бедные, бедные…
Алина выбрала пустую аллею. Пусть по ней немного дольше, но зато здесь обычно никого.
Она посмотрела на свои ноги и усмехнулась. Да, уродство – зеленые носки при голубом сарафане. И эти тапки… А ведь уродство – почти совершенное.
Она снова окунулась в мысли о Прусте. Вернее, даже в предвкушения. Ну и что с того, что знает, можно сказать, наизусть? Тем ярче радость, когда о ней наперед известно… Тем больше радости, когда сбывается то, что не может не сбыться…
Алина вошла в подъезд, поднялась на лифте на свой четвертый этаж, открыла дверь. В квартире тихо, сумрачно, прохладно. Окна тщательно зашторены, да и глядят они на север.
Аккуратно сняла с себя всё, приняла прохладный душ. Вымыла голову. Высушила волосы феном, уложила красиво. Надела контактные линзы. Посмотрелась в большое, от пола, зеркало – очень даже! И лицо, и фигурка!
Накинула легкий халатик, заварила чаю.
Хорошо. Тянет к Прусту, но торопиться не нужно. Ни в коем случае!
А вот теперь пора.
Ложась на диван, раскрывая книгу, машинально запуская руку в промежность, Алина вспомнила мужчину в кафе и улыбнулась. Как он на нее смотрел… То ли брезгливо, то ли даже испуганно. Даже бесплатно не согласился!
Интересно, если бы клюнул – как бы реагировал на ее визг в туалете: «Мужчина, вы что себе позволяете?!» В том кафе охрана строгая, они бы его мигом…
Она стала медленно ласкать себя и едва слышно замурлыкала. Вот оно, то, что прекрасно. И Пруст.
А тот мужчина наверняка импотент. Иначе бы клюнул. Уж на дармовщинку-то любой клюнул бы.
Все они импотенты.
Алина кончила, вскрикнула, полежала неподвижно, пришла в себя и погрузилась в Пруста.
Приятный денек.