Залогинься!
Слушай сюда!
poetmarat
Ира - слитонах. По той же причине. Француский самагонщик
poetmarat
Шкуры - слитонах. За неуместностью. Француский самагонщик |
Автор: -Xirurg-
Рубрика: ЧТИВО (строчка) Кем принято: Розга Просмотров: 1227 Комментов: 7 Оценка Эксперта: 17° Оценка читателей: 23° Курите свой хуй, пожалуйста, с волосами.
Я не долблюсь, не ставлюсь, не вдуваюсь. Курю самоизвлечение, иначе называемое хуём с волосами кудрявыми. «Хуй свой будешь курить с волосами» А то мода пошла спрашивать: «Под чем там она постоянно?». Под собой, блядь! Неужели не видно? Всё к этому и шло. Топало, спотыкалось, переходило на полубег и полустук и полупочерк и потом пришло. Процесс приготовления ингредиентов для воскурки хуёв: Берём полкило переживаемого и раскладываем длинной дорожкой перед изумлённым взором, напевая под нос: «сахарок, сахарок…». Р-р-р-р-аз! И оно уже вылилось и расплескалось. Поздно. Остальное в виде эмоции, настроения и улыбки – по вкусу. После перечитать и усомниться. Обязательно. Плюнуть. Вернуться в себя и разойтись по местам. Далее идёт послесловие и послемножие. Вот здесь уже есть, где разгуляться простору созерцания. Подсекаю мелочи. Делаю им подножки, и они падают под ноги. Их можно поднять тогда и внимательно изучить со всех сторон. В мелочах содержится масса. Вам! Вам! Вам! Очередная грубость (читай: глупость) – это не подвиг, а вопрос: «Надо ли? Выдержит?». Внимательно вчитываемся в ответ. Даже если вместо него пустота – это тоже ответ. Ответ ни на что из ничего. Вам! Исступленно пою о любви и несправедливости. Комкаю переживания. Одинокая ночная флейта завораживающе скандалит. Весомость. Под сенью восторженных взглядов проще всего озаряться улыбкой. Когда нет места улыбке, остаётся «неуд». Как в школе. Говорит презрительно: «Я ставлю тебе неуд». И даже если ты ожидаешь «уд», всё равно поставит. Страшно бывает от этого. Далее открываем пакет с овощами и опускаемся перед ними на колени. Спасибо, Господи! Спасибо за здоровье, детей и зрение. Жалею сирот и плачу. Чуть ранее, когда холод. Чуть позднее, когда неровной походкой. Возвращение. Что ты здесь? Забыл что-либо? Гладкая-гладкая явь. Восхождение. И вообще. Выйдите из класса, пожалуйста. Садимся на свои места. Садимся всю жизнь во всех смыслах. Каждому своё место. Откуда это? Эта грязь льющаяся? Можно сесть на своё место, а бывает, что тебя на него ставят. Ставят на своё место. Говорят: «Знай своё место». И ты садишься на свой стул, зная отныне своё место. Это не стул, кстати. Чаще это молчание. Даже во время длинной очереди к Господу за пирогами искуплений можно толкаться локтями и поплёвывать сквозь зубы, перекидывая цигарку меж редких зубов. Бежит по коридору сирота, бредит детскими страхами. Найденные отклики сердцами кровяными по зеркалу растекались. По зеркалу в отражениях умозаключений. Барельефом вырисовывались. Строгим узором лепнины выпячивались. Осыпались пылью столетий. Осадками исплаканы. За той оградой разбросаны игрушки. Растёт вокруг черника и нельзя её есть. Очевидность. Переливы звуков. Восставшее «я». И посланные messages’ы. мне не найти истинного проявления... такой мыслью полнясь, неизбежно осознаЮ, что я есть... В общем-то, на этом всё. Хватит подобного и неудобного. Хватит откровений и лжепризнаний. Обсуждений и вопросов с ответами. Достаточно в полной мере. Возьмём паузу и отбежим на некоторое расстояние. Сказанное. Тире. Не нужное. Зачем? Все три (или 333) попытки диалога оказались неуспешными. Обречёнными. Курите х. И не надо потом удивляться и недоумённо пожимать плечами, хмуря лоб. Не надо. Ещё вернёмся в свои дома, чтобы смотреть поздним вечером в окно. Наивно верить в прекрасное. Опорожнять чашки с чаем. Ревёт интернационал. Такой же как всегда. Единение, блядь, родственных душ и глобальное нежелание понимать хоть что-либо. Это же наш последний бой. Последний только потому, что единственный. Единственный сука повод сказать хотя бы одно единственное слово. Прокричать его как Марат и Робеспьер сотрясали пространства площадей. Взмахнуть рукой в усилии предсмертном и сказать: «Да пошли вы все нахуй!». И на просторе целины своего разума ощутить как оно всё-таки прекрасно по причине своей девственной чистоты. Незачем. Сохрани девственность восприятия. Не дай прикоснуться. Будь недотрогой. Будь лицезреющим. Сплачивай сподвижников и разучивай гимны столетия. Смотри в телевизор и объедайся манной кашей, сливаемой в глотку тебе. Потребляй, блядь! Унифицируй ненаказуемое совершенство, постигай текст яви твоей предсказуемой на два десятилетия вперёд. А кричать? К чему тебе это? Не напрягайся. Не усердствуй. Кто слышать-то будет? Приятнее ведь блекотание овечье под тёплым одеялом. Не нервничай. Смотри в сторону. Там в стороне всё как всегда и всё как у всех. Разве не это нужно? Нет! Тогда трижды нахуй. И трижды вон. А после попробуй вспомнить, кого ты любишь по-настоящему. Пересчитай по пальцам правой руки. Что ты смотришь? Завтра мне скажешь, что я была не права. Завтра отредактируешь переживания. Завтра будем вспоминать совместное прошлое и слушать звуки космоса. А послезавтра можно будет опять не понимать, зачем всё это было сделано. И можно будет сказать себе: «а пох… я всё равно как всегда была совсем неискренней». Почти что правильной. Почти что была. Почти состоялась. И никогда не задумывайся о растроении (3) сознания. Возникай в зеркалах и отражайся в глазах противостоящих. Слушай пение ветра. Выбегай на крышу, чтобы с опаской выглянуть за край и вернуться в тепло объятий семейного очага. Или ничего не делай. Никакой разницы. Шипение старой граммофонной пластинки. В тот раз, когда была сдёрнута игла. Процарапано и перечёркнуто. Завтра наступает обязательно и спасибо ему. Послезавтра уже наступило. Это не для того всё было, чтоб найти согласие и порицание, откровение и усмешку. Это было преодоление ступенек. Можно водрузить теперь жопу на перила и залихватски соскользнуть вниз на три пролёта. Можно вычеркнуть полгода, а то и год. Купить новый. Что ж вы плюёте-то? Берегите влагу в организме. Не для того, чтоб. Мы так молоды до сих пор. Улыбаемся почти так же. я знать не знала и не знаю до сих пор где явь где сон и где лежит топор отброшенный куда-то впопыхах когда раскольников в старушечьих глазах увидел страх
это такая подстава: по началу никак не определить, каким окажется продолжение. а уж концовка обрушивается каким-то стремительным домкратом.
оценила как эксперимент
а если не купить, то украсть.и украсить топором.не ходите напролом. вы так можете упасть.
хорошо. сам такой стиль освоить хочу. но сам креос достаточно средний
Ставлю оценку: 23
Воланд то ли ёбнутый какой-то, то ли я по сирости не вкурил чо он в виду имел.
Начал читать и показадось что читаю стихи. (как у Крапивина - "Начинается ветер и большие деревья шумно встряхивают ветвями, прогоняя последний сон...")
После прочтения понял, что не ошибся. Стехи.
Ощемта из названия уже многое ясно. Какая-то винегретная блевотина, в которой, впрочем, посверкивают крупицы здравого смысла ("Садимся на свои места. Садимся всю жизнь во всех смыслах. Каждому своё место."). Но в целом, конечно, шипение старой графоманской пластинки и "трижды нахуй". Нечитабельно.
|
Щас на ресурсе:
264 (0 пользователей, 264 гостей) :
|
Copyright © 2009-2024, graduss.com ° Написать нам письмо ° Верстка и дизайн — Кнопка Лу ° Техподдержка — Лесгустой ° Site by Stan |