В общем и целом тебе тут все рады. Но только веди себя более-менее прилично! Хочешь быть ПАДОНКАМ — да ради бога. Только не будь подонком.
Ну, и пидарасом не будь.
И соблюдай нижеизложенное. Как заповеди соблюдай.
КОДЕКС
Набрав в адресной строке браузера graduss.com, ты попал на литературный интернет-ресурс ГРАДУСС, расположенный на территории контркультуры. ДЕКЛАРАЦИЯ
Главная Регистрация Свеженалитое Лента комментов  Рюмочная  Клуб анонимных ФАК

Залогинься!

Логин:

Пароль:

Вздрогнем!

Третьим будешь?
Регистрируйся!

Слушай сюда!

poetmarat
Ира - слитонах. По той же причине.

Француский самагонщик
2024-02-29 17:09:31

poetmarat
Шкуры - слитонах. За неуместностью.

Француский самагонщик
2024-02-23 13:27:28

Любопытный? >>




Завтра на работу

2010-11-10 23:07:01

Автор: Француский самагонщик
Рубрика: ПЕРВАЧ
Кем принято: Француский самагонщик
Просмотров: 1434
Комментов: 21
Оценка Эксперта: N/A°
Оценка читателей: 44°
Автобус уже показался из-за поворота, и Минаков сначала ускорил шаг, а затем и вовсе перешел на бег. Следующий-то автобус минут через двадцать. На электричку, конечно, так и так нормально, но ждать на остановке… холодно, ветрено, уныло…
Он протрусил по узкой обледенелой тропке, соскользнул на тротуар. Подумал: технично получилось! Как симпатяга Магдалена Нойнер на крутом спуске.
Оставалось пересечь улицу. Тут левая нога Минакова уехала еще левее, тело грохнулось на грязный асфальт, голова треснулась о бордюр. Свет померк и выключился. Вместе со звуком.
Включилось все тоже разом, словно кто-то щелкнул тумблером. Минаков лежал на спине, над ним что-то мельтешило и тоненько, чуть ли не на ультразвуке, верещало. По небу с неправдоподобной скоростью неслись облака, хотя ветра не чувствовалось.
Правый висок сверлила боль. Именно, что сверлила – локальная такая боль, прямо-таки точечная, но совершенно невыносимая. Просто адская.
Минаков издал глухой стон, закрыл глаза. Легче не сделалось, и верещать тоже продолжало. Тогда он стянул перчатку, поднес руку к виску, коснулся рассверливаемого места, осторожно потер. Боль начала утихать. Минаков потер сильнее, боль исчезла сразу и бесследно.
Он открыл глаза. Облака никуда не мчались, мельтешащее прямо над ним оказалось пожилым женским лицом с нечистой кожей и плохими зубами, ультразвуковой визг прекратился. Лицо требовательно вопрошало:
– Мужчина, вы живой? А, мужчина? Живой, нет?
– Блядь, – вырвалось у Минакова.
Он перекатился набок, затем на живот, покопошился в снежной каше. Кряхтя, встал. Ничего не болело. Совершенно. Однако было как-то неловко – тоже мне Магдалена Нойнер. И досадно – автобус-то, ясное дело, ушел. Теперь жди его.
– Вы живой, мужчина? – продолжала допытываться тетка.
Минакова слегка качнуло, и он повторил:
– Блядь…
– Пьяный, – вынесла вердикт тетка. – Вот же паразит, тьфу! А я еще с ним тут… Нажрутся средь бела дня, возишься с ними, с гадюками, а они, твари…
– Спасибо, – невпопад пробормотал Минаков, неловко отряхнул куртку и брюки и двинулся через улицу.
Автобус подошел неожиданно скоро. Вот те раз, удивился Минаков, это я что же, минут пятнадцать провалялся?
Он занял место у окна, продышал и затем протер дырочку, чтобы видеть, где едет. Остановки, правда, все равно объявляли, но когда видно – как-то веселее.
Минаков чувствовал себя прекрасно, только странное чувство не оставляло его: это мельтешение теткиного, как выяснилось, лица, это пронзительное верещание, эти взбесившиеся облака… И как все вдруг пришло в норму… И как было больно, и как отпустило, прямо в момент…
Он машинально тронул пальцем то самое место и чуть не взвыл – опять сделалось дико больно, словно в правый висок загнали гвоздь. Да не просто тюкнули молотком, и дело с концом. Нет: казалось, удар молотка по шляпке длится вечно!
В ту же секунду что-то случилось и с автобусом: двигатель завыл на сверхвысоких тонах, аж уши заложило, а привычный заоконный пейзаж непостижимым образом замелькал: деревья, заборы, домишки – все слилось в единую убегающую назад массу. Несмотря на боль, Минаков изумился: при таком ускорении – никакого инерционного толчка!
Почти уже впадая в панику, он потер висок. Боль тут же уменьшилась до, можно сказать, приемлемого уровня. И вой мотора стал пониже, и само движение автобуса замедлилось, хотя и оставалось все же неестественно быстрым.
Из динамиков мультяшной скороговоркой раздалось: «Дом культуры. Остановка работает по рабочим дням с девяти до шестнадцати, по выходным целый день». Двери автобуса раскрылись и сразу же захлопнулись. Тем не менее, какой-то мужик успел суматошно выскочить наружу. Ну и ну, подумал Минаков. Вот это да. Натуральный цирк.
Той же скороговоркой протараторило: «Следующая остановка платформа Косино». Автобус резко разогнался, за окном опять замелькало. Минаков повернул голову налево – легковые машины ехали еще быстрее.
Начиная что-то смутно подозревать, он сильно потер висок. Все мгновенно пришло в норму: ни боли, ни бешеных скоростей вокруг, и все звуки – обычные.
Ага-ага…
Выходя (безо всякой суеты) на своей остановке, Минаков подумал: не зря когда-то фантастикой зачитывался. Советской, а особенно зарубежной. Ох, не зря! Другой бы и не понял ничего, а он – хоть как, а подготовлен!
Мечталось, конечно, все больше о другом – перескочить, внедряясь, как бы это сказать, в кварко-глюонную… нет-нет, в другую какую-то… ну, не важно – внедряясь в не вспомнить какую ткань пространства-времени, перескочить в двадцать, допустим, шестой век. И стать свидетелем, а то и участником, освоения Луны, всяких там Сатурнов-Юпитеров и даже звезд Галактики. Вот о чем мечталось. Да. И, как ни глупо, всегда оставался призрачный свет надежды: а вдруг сбудется?
Похоже, сбылось. Пусть другое, пусть не двадцать шестой век, а обычный наш двадцать первый. Ну, что ж поделаешь? Но управлять течением времени – тоже круто.
Только больно. И жалко, что в одну лишь сторону – сам, по всей видимости, замедляешься, а все вокруг ускоряется неимоверно.
Но ведь еще и управляемо ускоряется! Нет, очень круто!
Беря билет на электричку, Минаков подумал: а я чего это я взял, что в одну сторону? Ну-ка…
Он взбежал по лестнице (преодолел подъем почти, как прекрасная Магдалена Нойнер), отработал прямую по пешеходному мосту над путями, ссыпался на платформу, прошел через турникет. Посмотрел на часы – восемь минут до электрички. Можно перекурить. А можно и произвести эксперимент.
Закурил. До электрички оставалось шесть минут. По дальнему пути грохотал мимо станции поезд – черт знает откуда люди к нам едут, подумал Минаков.
Глубоко затянулся, с силой выдохнул. Прижал палец к левому виску.
Выронил сигарету. Боль показалась убийственной, но теперь висок никто не сверлил. И никто не вколачивал в него гвоздь. Наоборот: с чудовищной мощью откачивали… то ли мозг, то ли… общем, что-то откачивали. Или высасывали.
В воцарившемся вокруг безмолвии, сквозь плывущие перед глазами черные пятна, он тупо смотрел на застывшую в воздухе струю дыма. И на остановившийся поезд дальнего следования.
Минаков вытер непроизвольно выступившие слезы, потом нашел в себе силы потереть висок. Боль стала терпимой, дым лениво потек кверху, начал медленно рассеиваться. Поезд «Актюбинск – Москва» с грозным лязгом и низким, почти инфразвуковым гудением, тронулся. На черепашьей скорости.
Еще круче. Выходит, в обе стороны.

***
К собственному удивлению, Минаков принял свалившееся на него чудо с готовностью. Впрочем, понять природу этой готовности удалось влет. Конечно, он современный человек, да с приличным образованием. Должен бы знать, что чудес не бывает. Но с другой-то стороны – может, как раз образованию и спасибо, – надо ж понимать: об окружающем нас мире мы знаем ну просто с гулькин хуй.
Вроде бы оно чудо, а потом – р-раз! – и нормально объясняется. Примеров – полным-полно… Да хоть экстрасенсов взять или там Алана Чумака: кто кричит – шарлатаны! А кто и допускает. И правильно допускает. Потому что скептицизм, если он здоровый, должен и сам на себя распространяться.
Диалектика, блядь! – восхитился Минаков.
Ну и, напомнил он себе, подготовленность – ибо много чего читал про всякие такие штуки.
А самое главное – жизнь-то говно. Во что только не поверишь при такой жизни! А тут еще то гвоздь в башку вгоняют, то варварски мозги из нее отсасывают. Вон, и в поту весь, и сердце никак не успокоится… Как не поверить!
Нет, оставались еще сомнения – может, просто с ума сошел? Но, по правде сказать, совсем маленькие. Не верилось в это.
А перспективы открывались феерические. Управлять временем! Это ж черт-те чего можно понаворотить!
Впрочем, спокойно и системно поразмыслить над тем, чего можно понаворотить, в электричке Минаков не успел. Сначала он немножко поупражнялся – то ускорял движение, то замедлял его. Обнаружилось, что режим всегда включается на полную катушку, а уж после поддается регулированию. Соответственно и немыслимая боль первого момента неизбежна: ее можно лишь относительно быстро притушить, но обойтись совсем – никак. Это несколько огорчало. К такому и привыкнуть-то невозможно; не отдать бы концы от шока.
Покончив с первыми экспериментами, он разогнал электричку (в очередной раз прошибло липким потом), отрегулировал режим и домчался до Казанского за считанные минуты – разумеется, по своему личному счету. Мелькнула мысль, что теперь можно и не работать, но ее Минаков отогнал – потом, потом! Сначала – об опасностях.
Он представил себе, как нарывается на компанию гопников, ускоряется и мочит всех. Ну, не до смерти, конечно.
Вот она, первая опасность: мощь удара по-научному называется импульсом силы, а импульс этот прямо пропорционален скорости соударения предметов. В данном случае – руки, или ноги, или хоть плеча Минакова с любой частью гопнического тела. Убить – как два пальца, а это ни к чему, нахмурился Минаков. И похвалил себя: все-таки высшее техническое образование – бесценная штука.
В общем, надо поосторожнее. К тому же и третий закон Ньютона никто не отменял: действие как было равно противодействию, так и осталось. Это, прикинул Минаков, врежешь ему, допустим, в лоб – так все равно, что по кирпичной стене ахнешь.
Потом озарило, что та тетка – ну, которая интересовалась, живой ли он, – могла ведь и по щекам его похлопать. Для оживления. И пришел бы мне пиздец, покрутил головой Минаков. Тетку-то, наверное, посадили бы, но от этого не легче.
Уже выйдя, в нормальном режиме, на платформу, он сообразил, что придумал чушь. Потому что при ускорении и замедлении, что автобуса, что поезда, должно бы вжимать в спинку сиденья или бросать вперед. А ни разу не вжимало и не бросало.
Минаков ругнул себя мудаком. Но ругнул, в общем, любовно. Все-таки допер ведь. Допер, что в этих его режимах всякие там законы Ньютона и сохранения не действуют. Непонятно, но факт. И грех не воспользоваться.
Например, расшвыривать гопников, можно, значит, без особой опаски.
Перебираясь с Казанского вокзала на Ленинградский, Минаков вернулся к первой своей мысли: работать теперь нет нужды. А чего – зашел, ускорился, взял, вышел. Никто и не заметит. Больно, это да, тут ведь предельная скорость понадобится. Что ж, придется научиться терпеть.
Он поежился, но взял себя в руки. Как-никак, а плюсы перевешивали, чего уж там. Да тут вообще можно властелином мира стать! Минаков засмеялся и громко сказал:
– Нахуй-нахуй! Вот еще геморрой, за весь мир отвечать!
В длиннющем подземном переходе это прозвучало гулко, на Минакова удивленно обернулись, но он не смутился, как было бы раньше, и громко повторил:
– Вот еще! – И добавил. – А попробуем-ка!
Поднявшись из перехода, он не пошел прямо на вокзал, а свернул направо. Времени теперь навалом, с любых видах. Намеченная электричка, конечно, уйдет, следующая только через сорок минут. Да и плевать. Ждать-то будет не скучно – р-раз, и прошли эти сорок минут!
Ну, а Татьяна – вот она, пусть подождет. Пусть поскучает, ага.
Кстати… Татьяна… тут есть, о чем подумать… но это потом, потом!
Вот и знакомая дверь. Кафе «Сбарро». У них самообслуживание – самое то, чтобы проверить себя. Для начала – по мелочи.
Минаков вошел в кафе, ткнул пальцем в левый висок, задохнулся, перемогся, сквозь кровавую пелену различил на стойке несколько бутылок пива, схватил две, вылетел наружу, остановился, хлопнул по виску всей ладонью, перевел дух. Сзади еще доносился грохот двери, которую он, оказывается, распахнул со страшной силой.
Все-таки аккуратнее надо, укорил себя Минаков.
Однако следовало признать: в целом эксперимент удался. Пиво-то – вот оно!
И последние сомнения растаяли. Потому что добытое пиво – вполне материально.

***
Покупать билет Минаков, естественно, не стал. Постоял перед турникетами, собрал волю в кулак, дождался очередного олуха, собравшегося на платформу, ускорился, деликатно – насколько мог себя контролировать в этот мучительный момент – оттер олуха в сторонку, проскользнул вместо него. Нырнул в уже поданную электричку, плюхнулся на сиденье, вышел из режима, вздохнул с облегчением.
Вагон наполнился пассажирами, электричка тронулась. Минаков принялся за пиво. Оно оказалось дешевой «Балтикой», но все равно доставляло наслаждение – трофейное же! Вкус победы!
Когда Минаков приканчивал бутылку, появились контролеры. Пришлось, едва не плача – уже устал от этой пытки, – включать ускорение. Все в вагоне замерли, застыла и картинка за окнами, а он помчался через весь поезд в головной вагон, и только там вернулся в реальное время.
Свободных мест не было. Он остался в тамбуре, закурил, уставился в грязное окно. Уже смеркалось, ехали мимо каких-то унылых гаражей. Напомнил о себе мочевой пузырь. С Минаковым такое иногда случалось: то пьешь-пьешь, и ничего, а то прямо сразу, хоть узлом вяжи.
Возник соблазн ускорить электричку, но мучиться по пустякам ужасно не хотелось. Он втиснулся в межвагонный промежуток, расстегнулся и, рассеянно глядя на вялую струю, подумал о Татьяне. И о сексе.
Не всегда, ох не всегда Татьяна оставалась довольна. Честно сказать, почти никогда. А еще честнее – совсем никогда. Ты, говорила Татьяна, что-нибудь придумал бы, я только-только разойдусь, а ты уже кончил, здрасьте-приехали, мне самой дело до ума доводить приходится.
Слышать это Минакову было неприятно. Другое дело, что пусть-ка другого кого найдет, с ее-то внешностью. Но все равно – неприятно.
Он стряхнул последние капли, застегнулся, снова устроился в тамбуре и принялся размышлять. Мысли немного путались.
Быстро кончал Минаков всю свою сознательную жизнь. Очень даже быстро. Есть такие мужики, по-английски называется quick-comer, Минаков как-то прочитал случайно. Свойство такое, ничего не попишешь. Дрочить помогает, а вот с женщинами… Потому, собственно, он и не женился – не хотел связываться на всю, практически, жизнь с женщиной, которая сможет шпынять его за мужскую слабость. И вообще длительных отношений не строил. Была Ирина, за ней Катерина, за ней еще несколько почти случайных. И не подряд, а с немалыми перерывами. И все, как на подбор, не красавицы. Теперь вот, месяца три как, Татьяна…
Минаков снова закурил, скомандовал себе напрячь мозги. Попытался сообразить что к чему.
Значит, так. Если ввести себя – он поморщился – в режим ускорения… То есть, уточнил Минаков, я быстрый, а Танька бревно-бревном… Тогда, получается, фрикции с ее точки зрения будут ураганными. И это хорошо. Но вот кончу я, опять же с ее точки зрения, за пару миллисекунд. Не годится.
А если наоборот… Танька мельтешит как угорелая… В смысле – ну там, моргает с бешеной частотой… стонет и воет на ультразвуке… а я типа тормоза… Тогда я-то хоть сутки выдержу, это в реальном времени считая, только фрикций будет одна в час. Тоже не годится. Не будет эта зараза стонать и выть.
Инженер ты или не инженер, яростно спросил себя Минаков? И ответил: инженер, блядь! И спросил себя еще, по-инженерному: а если применить принцип обращенного движения? Конкретно: лежу неподвижно. На спине. А Танька на мне скачет. Правда, она этого не любит, но… в общем, перетопчется, коли желание есть.
Она, стало быть, скачет в удобном для нее темпе, а я, лежу, допустим, заторможенный. Ага, не годится, ясное дело. Ибо кончаю в момент.
Минаков почувствовал возбуждение, скрипнул зубами и завершил рассуждения: лежу ускоренный, Танька скачет. А я, значит, воспринимаю это дерби таким образом, что имеет место один скачок в час. И долго не кончаю. С Танькиной точки зрения. Вроде годится.
Станция Ховрино. Он вышел из электрички, двинулся к массиву домов, в одном из которых жила Татьяна. По дороге, сделав над собой титаническое усилие, включил ускорение, результатом которого стали: отчаянное сердцебиение, полуторалитровый пузырь какого-то пива, два пакета креветок и большой полиэтиленовый пакет.
Уже поднимаясь в лифте, Минаков озабоченно подумал: при одном скачке в час по моему субъективному времени главное, чтобы хуй не опал объективным манером. Ну, и в момент включения режима – чтобы тоже устоял. Очень уж болезненный момент.
Ладно, решил он, нажимая на кнопку звонка, сообразим что-нибудь. Эх, но как же хочется почувствовать себя сильным мужчиной… Ёбарем с большой буквы…
Ну, в любом случае можно больше не работать, утешил он себя.

***
Минаков с Татьяной пили пиво, щелкали креветки (чего ж мелких таких взял, ровно семечки, попрекнула Танька, когда ставила их варить) и смотрели биатлон. Красотка Магдалена Нойнер все дальше уходила от Ольги Зайцевой, и Минакову позарез хотелось включить ускорение для нашей – пусть и не красотки, но нашей! – нашей Зайки. Жаль, подумал он, что этого нельзя. Точно ведь нельзя, а то не остановился бы и перед пыткой.
Впрочем, оно и к лучшему. Пытка еще предстоит.
Нойнер выиграла, и Татьяна сказала:
– Ну, пошли!
Алкоголь всегда заводил ее, прямо сатанела баба.
– Момент, – отозвался Минаков, – отолью для порядку.
Когда он вернулся из туалета, Татьяна уже ждала его в постели. Во всей красе.
– Давай, залезай! – позвала она. – Только смотри мне, постарайся уж. А то кончишь опять, а мне потом что, снова дрочить? Так подрочить я и без тебя могу. Ну залезай, залезай, чего надулся?
– Слышь, Танюшка, – сказал Минаков. – Я тут вчера… это… – Он, наконец, придумал, что ей соврать. – Я вчера к сексологу сходил.
– Ну?! – изумилась Татьяна.
– Ну да, – подтвердил он, ложась рядом. – Сексолог знаешь, чего посоветовал? Раз, говорит, ваша партнерша никакой прелюдии категорически не хочет… – Татьяна фыркнула. Прелюдий она действительно терпеть не могла, пустым баловством считала. – …то пусть инициатива при этом… при сношении, короче, будет ее. Твоя, значит. В общем, порекомендовал позу «женщина сверху».
– Блин, – протянула Татьяна. – Ну ёксель-моксель! Ну я ж не так люблю, ну что ж за…
– А ты через «не люблю», – вздохнул Минаков.
Женщина вдруг хрипло охнула, одним рывком оседлала его, приподнялась, прицелилась и медленно опустилась. Куда следовало. Замерла, словно впитывая первое ощущение и готовясь к процессу. Приоткрыла рот.
Пора, понял Минаков. Ох, пора. Неровен час, прямо сейчас и кончу.
Он зажмурился, ударил себя по левому виску, взревел и приступил к регулированию.
Открыв глаза, увидел: Танька вздымается над ним миллиметр за миллиметром. В уголках рта у нее слюна, вроде пены. Надо же, никогда раньше не замечал. Во, втягивается обратно в пасть, только медленно-медленно. И глаза закатились, одни белки видны. Отвратительное зрелище.
Хуй пока еще стоял, но уже не очень уверенно. Мелькнула мысль: стимуляции все-таки не хватает. Или страхолюдина эта своим видом настрой сбивает.
Минаков снова зажмурился. Положение, однако, не улучшилось, наоборот – продолжало ухудшаться. Тогда он решил: что-то не так, но думать уже некогда! Была не была, меняю режим! Тормознусь, а она пусть вертится, как хочет! Сколько успеет – всё ее!
Переключение прошло плохо: к адской боли в виске, теперь правом, добавилось страшное жжение – казалось, что хуй сейчас задымится. И от визга – это, понял он, Танька надрывается – закладывало уши, да еще и тошнило.
Минаков приподнял веки, разобрать происходившего перед ним не сумел, почувствовал, что хуй становится совсем уже мягким, и в отчаянии хлопнул себя ладонями по обоим вискам.
Мгновенно исчезло все – свет, звуки, запахи. Вообще всё.

***
Он очнулся с тяжелой, ноющей головной болью, усугубляемой мерзкими квакающими звуками. Приоткрыл глаза и тут же закрыл их: резануло ярким светом. Но успел увидеть и понять, что звуки – это Танькины рыдания вперемешку с ее же нечленораздельным бормотанием.
Чуть позже осознал, что вдобавок замерз. Просто задубел. С трудом поднял руку, провел по бедру – так и есть: голый и неукрытый. И весь в пупырышках.
Попытался повернуться набок, но в голове так отдалось, что оставил попытку.
– Тань… – слабо позвал он. – Танька…
Кваканье прекратилось. Потом Татьянин голос злобно произнес:
– Живой, что ли? Урод, ну и урод же…
– Да ты чего, Таньк.. – выдавил Минаков.
– Чего-чего! – заорала она. – Я думала, ты тут дубаря врезал! И что мне с тобой делать, с мудаком импотентным? Еще и кровать мне обоссал!
Минаков вдруг заплакал. Татьяна продолжала что-то кричать, а он тихо плакал – от боли, и от холода, и от досады, что вот так все неудачно вышло, и от обиды на Таньку, особенно на слово «импотент», и от понимания, что по-настоящему управлять временем у него никогда не получится, потому что не тот он человек.
Потом ему сделалось немного лучше, он сумел встать и одеться.
Уходил в тишине. Молчал он сам, угомонилась и Татьяна.
Минаков закрыл за собой дверь и только тогда произнес:
– Дура, блядь…
Была глубокая ночь, электрички уже не ходили. Пришлось взять машину. Дорого, конечно, но не куковать же на станции.
Очень хотелось домой.
Тупо глядя на дорогу, Минаков собирался с силами. Наконец, решил, что готов. И прижал палец к левому виску.
Ничего не произошло.
Он повторил попытку, потом потыкал в правый висок – с тем же результатом. Ноль.
Тогда Минаков засмеялся. Водитель, пожилой армянин, покосился на него, а Минаков сказал:
– А не надо было с обеих рук себя лупить! Наверное… – И добавил. – Извини, брат, я о своем.
– Пожалуйста, – буркнул армянин.
Добравшись до дому, Минаков попил чайку. Не хотелось думать ни о чем, но не хотелось и спать.
Он оделся, вышел на улицу, легко отыскал то место, где несколько часов назад поскользнулся и так славно хряпнулся башкой. Магдалена Нойнер, тоже мне…
И твердо сказал себе: нет, не буду и пытаться. И вообще, пора на боковую – завтра как-никак на работу.
Еще один Первач. Раздел "О жизни".

AbriCosinus

2010-11-10 23:14:47

а это первая вещь, еслине ашибаюсь. Тут пра закон сохранения энергии:
1) потенциалдьной
2) кинетической
2) внутренней.
Короче все прально. Ё равно эмце кводрат. Доказано. Подпезь. Пичядь от Альберта и Зигмунда.

AbriCosinus

2010-11-10 23:15:01

Ставлю оценку: 44

докторЪ Ливсин

2010-11-11 00:30:12

ещё на бумаге читая -сломал мозх..

докторЪ Ливсин

2010-11-11 00:34:17

с электричками и прочей хуетой - ваще та пох..
но с еблей чета не так..
докторЪ, да я сам, когда писал, сломал. в главке про еблю, остальное-то просто.

докторЪ Ливсин

2010-11-11 00:47:51

ну да..
если он замадляецо -и фрикции -медленны, а она при том в нормальном времени..то?
как и наоборот..
биляд, какая-то квантовая механика, итиеё..
ДЛ, в общем, не получается нормальной ебли ни в ускоренном режиме, ни в замедленном. а в обычном режиме у героя и так не получается.
карочи, природу не обманешь. если человек уйобок, то он в любом режиме уйобок.

4и4игага:)

2010-11-11 11:14:05

чото и Минакова жалко и Таньку с её оббоссаной кроватью. ггг ГГ мелкий человек хучь и с высшим техническим образование - тырить балтику и мелюзгу креветок мовитон, надо было его в сбербанк отправить и п процессе ограбления лишить этих телепортаций. но боюсь, что в такой ситуации он не только уссался бы но и усрался. ггг

4и4игага:)

2010-11-11 11:15:41

Ставлю оценку: 44
чичигага, именно: мелкий. сбер - не его уровня дело, ему и бутылка балтики не по плечу оказалась.

anatman

2010-11-11 12:12:07

пиздато. я подозревал, что физика в сексе рулит.

Имиш

2010-11-11 14:56:40

дас читал..

"твердо сказал себе - нет не буду и пытаться" - бодренко, умиротворено даже, да тока с чем этот человечек смирился то? Ну вот акакий акакиевич о шинеле мечтал.Так там ода этой шинели, полный перечень радостей ничтжных но сладких для этого человека, масюсенькое счастье, которое как никрути перекликаеца с гениальными сетованиями тогоже Венички - мол покажите мне место где нет место подвигу...и так далее..Тут сплошь демонстрация никчемности чела, чмо просто несуразное и друг бодренько он так в финале плюет на всё..Ну как бы вот дисонанс такой - нате вам акакия, он уебок, чмо, ничтожная личность, врежте ему в висок машинку времени а он всё равно останеца говноедом..И чо? Как бы возникает такой вопрос - и чо? Это мы как бы и сами видим если незадумываемся...где новоая форма жизни? - задаем мы вопрос - Где утешение слабого? - впорошаем мы. Нам надо исполница презрением ковсяки лузерам и молица на прагматичность эфективность успех и прочая и прочая.? Ну вот взять ( где это было?) и описать все унижения армейского опущеного и всё..Вот просто взять и описать. И чо?

О чем вот это я? О том что одностороне, котегорично и.......возмутительно ггг

С уважением

Минаков
Имиш сжок.
ну я думаю што можно щетать основным посылом данного текста призыв "вытрави из себя минакова. и не проеби подарок судьбы".
а можно и не щетать.
ЗЫ. кстати, я не так давно фспомнел, откуда у меня взялась фамилия героя: такая же у редактора одного крупного издательства. наверное мне песдец...

Имиш

2010-11-11 15:21:15

ну так принято просто - какой посыл несет в себе текст - оно коненчо навино так подоходит..да никакого? Но всётаки кое что смежное приходит в голову..например то что автор ( в даном случае ты Самогоньщик и главным образом на основании трех расказов всплывших в памяти - про вагоного интузиаста, про художника вертолетов, и вот..ну такая подборочка возникла в голове) так вот - что автор испытывает некий кайф от постановки тупиков таких, далеко не демократических безжалостных, чо уж там - жизненых..Ну такая фишка у автора, безпросветная надо сказать фишка..Вот я тащусь от выдумываний новых моральных форм. Я склонен оправдать любового...выточить красоту из самого говна.(ну как мне кажеца) А тут как бы автор упиваеца безнадегой. нате и плачте..В этом много правды - я вот например однажды вылечивая пса после схватки его с питбулем просто вот понял..просто озарение нашло какое то - он же блять спниель сука..У него не было никакх шансов.. Ну просто кости тонкие ыыыы И даже фантазировать что он там какой то редкий смельчак или там умный неибаца нелепо..ОН СПНИЕЛЬ..Но..Но...Это же тупик..

Вытрави Минакова - это конечно школьничество на мой взгляд..Просто вот...

ну так размышлизмы короче..
Имиш, так ведь и в этом Минакове наверняка есть что-то хорошее. Ну вот например: он в общем беззлобный. А это уже нечто... гыгы
Кайф от постановки тупиков? Да, конечно. Только бывает по-разному (и у меня в креосах в том числе): иногда - поражение, причом полное и окончательное; иногда - победа; иногда - подвешенным остается, и пусть фтыкатель домысливает.
Кстати, что здесь - этого я даже и сказать не берусь. Не победа, конечно. Но не факт, что поражение: может, этот Минаков еще заставит себя подойти к тому месту (он же его запомнил, врезалось в память намертво) и ёбнуться башкой.
ЗЫ. а полная и окончательная безнадёга - она вот тут: ссылка и ссылка
это например

Имиш

2010-11-11 15:45:58

ну да ну да...окончательное поражение, полное - это красиво..Это даже где то оптимистично ыыыы Нееет.У меня создаеца впечатление, что утебя всё СШЛИШКОМ жизнено...Словно ты испытываешь какую то злобную радость показать - вот смотрите - ничего определеного в этом мире, ничего романтичного, всё аморфное, всё серое..Ни йоты не оставляешь читателю чтобы он хотя бы умилено ухмылнулся - вот ведь, зото какие макраме он делает..Нихуя он не делает - говоришь ты - И в этом правда жизни гггг

Ну такой взгляд читателя..
Имиш, он зато в фантастике разбираецца! И высшее техническое у него!
И, обрати внимание! Вопрос ебли: ему ведь не просто кончить нужно, ему нужно, чтобы женщина (как бы он к ней ни относился) осталась им довольной!
Ну, это я выискиваю оправдания своему герою, гыгы
Если серьезно - не испытываю я никакой радости, тем более злобной. Печаль - это да, испытываю.
А в других рассказах - бывает, что и гордость за героя испытываю. Или хотя бы надежды не теряю на него.
А умиляться - нехуй...

Имиш

2010-11-11 15:56:55

ну вобчем дело вкуса...

Я вот люблю поплакать над оловяным солдатиком...

Он ведь сука такой солдатик...

хоть и оловяный...
ну вот, пажалста, солдатик: ссылка

Щас на ресурсе: 274 (1 пользователей, 273 гостей) :
moro2500и другие...>>

Современная литература, культура и контркультура, проза, поэзия, критика, видео, аудио.
Все права защищены, при перепечатке и цитировании ссылки на graduss.com обязательны.
Мнение авторов материалов может не совпадать с мнением администрации. А может и совпадать.
Тебе 18-то стукнуло, юное создание? Нет? Иди, иди отсюда, читай "Мурзилку"... Да? Извините. Заходите.