10.

ВИНОГРАДОВ И ЛЕОНОВ ЕДЯТ ШАУРМУ, ЗАПИВАЯ ЕЕ ТЕПЛОЙ «БАЛТИКОЙ».
ШАУРМА ВОНЯЕТ НЕСТИРАНЫМИ ПОРТЯНКАМИ, СОУС ИЗЛИШНЕ ОСТРЫЙ.
-АНТОН?
-НУ, – Виноградов смотрит на Леонова вопросительным взглядом.
-А это не противозаконно?
-Что?
-Ну, то, что мы делаем?
-Не знаю.
-Мне что-то ссыкатно.
-Не ссы.
На дворе поздняя осень. Конец ноября. Грязь, мусор, хмурые лица прохожих и промокшие ботинки становятся главными атрибутами столичной жизни.
Они подходят к типовой высотке.
Виноградов звонит в домофон.
-Кто?
-Тони Монтана.
-Проходите.
Леонов и Виноградов входят в подъезд. Путь до лифта украшен ковровой дорожкой.
-К кому? – сонным голосом ворчит консьержка.
-К друзьям, - кидает Леонов.
-К каким таким друзьям?
-К самым лучшим!
-Зачем?
-Дружить.
Виноградов и Леонов заходят в кабинку лифта. Пятый этаж. Выходят, звонят в дверь.
На пороге чернокожий парень в футболке с надписью «ЦСКА»:
-Заходите.
Виноградов и Леонов проходят в зал. Посредине комнаты стоит широкий стол, покрытый льняной скатертью. В центре стола – щедро татуированный негр в майке-алкоголичке.
За столом его соплеменники в количестве четырех штук. На столе: две огромные сковороды с жареной картошкой, соленые огурцы, крупно нарезанное сало, селедка, квашеная капуста, черный хлеб.
-Саня, - представляется тот, что в майке, и жестом приглашает гостей садиться.
-Антон.
-Сергей.
Виноградову и Леонову предлагают присесть и тут же наливают по стакану водки.
-Ну, за все хорошее! – провозглашает Саня.
Леонов и Виноградов переглядываются и выпивают.
Саня закусывает капустой, которую берет рукой из огромной чашки. Виноградов закусывает салом. Леонов не закусывает вовсе.
-Что-то у тебя хвальник знакомый, - говорит Саня, тыча в Виноградова толстым, похожим на кубинскую сигару пальцем. – Мы нигде не встречались?
-Ты в какой школе учился?
-В 435-ой.
Саня вилкой зацепляет кусок сельди. Следом в его черном рту исчезают несколько колец лука и кусок «Бородинского» хлеба.
-А Володю Кисяна знаешь?
-Нет.
-Странно, странно, - бубнит себе под нос Саня. – А на футбол ходишь?
-Равнодушен.
-Понятно.
Саня начинает барабанить пальцем по столу. Члены его племени перешептываются и не спеша выпивают.
-Збруева, может, знаешь?
-Нет.
-Калиновского?
-Не-а.
-Сипу?
-Нет.
-Эдика Вялого?
-Нет.
-И опера тебя не интересует…
-Не интересует.
-Меня тоже, - подмигивает ему Саня и начинает заразительно ржать.
Племя подхватывает клич вожака.
-Скорее всего, какая-то шутка местечкового характера, - думает Виноградов и тоже начинает скалиться.
Саня замолкает, следом за ним тишину ловят и остальные. Он берет ломоть черного хлеба, покрывает его салом и откусывает. Жует.
-Вот, – Саня кидает на стол сверток, обвязанный коричневой изолентой.
-Адрес? – спрашивает Виноградов.
-Улица Лавочкина, 12. Квартира 432. Возьмите мотор. Там будет человек – Дима. Скажите, что от меня. Ему же и отдадите.
-А деньги?
Саня кидает на стол зеленый шарик. Виноградов разминает в руках бумажную фигуру.
-Двести?
-А что ты хотел? – спрашивает Саня.
-Нам сказали – триста.
-Ой, извини, забыл, - Саня протягивает Виноградову купюру в сто долларов.
-Теперь все, – говорит Виноградов. – Наши действия?
-Относите сверток. Забираете другой. Меньший. Приносите сюда. Операция занимает часа два-три не больше.
-Без проблем, - говорит Виноградов.
-На посошок? - пьяно косясь, спрашивает Саня.
-Можно, - отвечает Виноградов, - только чуть-чуть.
-Хозяин, барин.
Саня льет на два пальца.
-Только смотрите у меня, без фокусов. Герман вас проинструктировал?
Леонов хочет что-то сказать, но Виноградов берет инициативу в свои руки:
-Да. Все в порядке.
Они выпивают.
-И все-таки я тебя где-то видел. Сейчас не вспомню уже, наверное, но как только, ты первый об этом узнаешь, - говорит Саня.
Виноградов сглатывает накопившуюся слюну. От этих слов ему становится как-то неуютно.

11.

ВИНОГРАОДОВ И ЛЕОНОВ СТОЯТ РЯДОМ С АВТОБУСНОЙ ОСТАНОВКОЙ.
За их спиной распростерлась красная растяжка магазина «Продукты 24 часа».
-А что там, в свертке? – спрашивает Леонов.
Виноградов голосует на дроге, вытянув в римском приветствии правую руку.
-А тебе не все ли равно?
-Просто интересно.
-Героин, наверное, - говорит Виноградов.
-А если не героин? – спрашивает Леонов.
-Значит, меньше дадут, - отвечает Виноградов.
Леонов замолкает.
Виноградов закуривает сигарету и фамильярно шлепает Леонова по плечу.
-Не ссы, Серега.
-Скажешь тоже, - робко говорит он, - подсудное же дело…
-Блядь, - Виноградов выплевывает сигарету, - ну кто тебе сказал, что здесь наркотики?
-А что тогда?
-Может быть, что-нибудь другое…
-Манная крупа? – предполагает Леонов.
-Почему именно манная крупа?
-А почему бы и нет.
Виноградов вытряхивает из пачки новую сигарету.
-Нет. Думаю, не крупа, и уж точно не манная…
-Так давай посмотрим! Какая разница, все равно же ничего не теряем?!
Виноградов хмурится. Ему не терпится встретиться лицом к лицу с той нимфой, чьим ароматом отравлены последние два-три дня его жизни.
-Ну, хотя бы одним глазком! – настаивает Леонов.
-Ты меня заебал, - рычит Виноградов.
Они идут за магазин. Там Виноградов достает из внутреннего кармана пальто пакет. Аккуратно сковыривает целлофан и высыпает на ладонь Леонову темно-зеленый порошок.
После он так же аккуратно запечатывает сверток и прячет его назад.
-Точно не героин. Героин белый. Я в кино видел, - говорит Леонов.
-Доволен? – спрашивает Виноградов.
-Нет еще… - Леонов слюнявит палец и макает его в зеленый порошок.
-Урод, ты чего делаешь?
-Проверяю, - Леонов языком слизывает зеленоватую кашицу, налипшую на палец. – На фисташки похоже.
-Какие, на хуй, фисташки?!
-Орехи такие…
-Блядь, я и без тебя знаю, что такое фисташки!
Леонов стоит неподвижно несколько секунд, потом отходит в сторону.
Его накрывает мгновенно.
Такого Виноградов еще не видел.
-Что-то мне нехорошо… - шепчет Леонов.
-В смысле? – спрашивает Виноградов. – Кумарит?
-Кажется… - пыхтит Леонов. – Но как-то странно.
-Поподробнее…
-Вроде амфетаминов, но по-другому… - отвечает Леонов.
Леонов бледнеет. Потом краснеет. Потом опять бледнеет. Когда его лицо начинает покрываться мелкой бордовой сыпью, он садится на корточки и пронзительно визжит:
-Бля-я-я-я-я-ядь!
-Что такое?
-У меня это…
-Ну…
Леонов скрипит зубами. На его лбу выступают серебреные капельки пота.
-Блядь.
-Что? – снова спрашивает Виноградов.
-Встал… - туманно отвечает Леонов.
-Кто?!
-Ну… этот… хуй…
-Какой этот?!
-Мой!
-Твою мать!
Леонов поджимает колени и морщится, словно ребенок, страдающий запором, которого минуту назад накормили касторкой.
-Пиздец! – тихо говорит он.
-Что?! – недоумевает Виноградов.
-Что-что?! Хуй встал!
В доказательство своих слов Леонов поднимается. Его брюки рвет капитальный стояк.
-Твою мать!
-Антон, что делать?! – спрашивает Леонов, прикрывая срам руками.
-Ну, я даже не знаю…
-Уй-йо, - хрипит Леонов, – это пиздец какой-то!
-Может подрочишь? – предлагает Виноградов.
-Ты, что рехнулся?! Где?
-Раз есть такое дело, здесь и оправься. Народу вроде не видно.
-Тебе легко говорить.
-Ага, я всякую дрянь к себе в рот не сую…
Виноградову кажется, что бугор на брюках Леонова начинает пульсировать.
-Это… Нам еще по делам надо, - напоминает ему Виноградов.
-Знаю, - едва не палача отзывается Леонов.
-Так что?
-А ты постоишь со мной?
Виноградов таращит на него глаза.
-Я?! За каким это интересом?!
-Покараулить, - цедит сквозь зубы Леонов.
-Да пошел ты…
-Ну, пожалуйста. Ты же видишь…
Виноградов отводит свой взгляд от опухоли в области ширинки Леонова.
-Извини, Серега…
-Ну, пожалуйста.
-Нет!
-Умоляю!
-Я сказал – нет!
-А как же дружба?
-Дружба дружбой, а… Врозь!
-Блядь, Антон!
-Что?
-Если пойдешь, я свою долю требовать не буду. Все деньги себе заберешь.
Виноградов, не думая, соглашается. Меркантилизм берет вверх над брезгливостью.
-Только я отвернусь, - предупреждает он Леонова.
-Да на хуй ты мне нужен!
Леонов и Виноградов, озираются по сторонам.
-Вроде никого, – закуривая новую сигарету, сообщает Виноградов.
Леонов спускает штаны.
Виноградов, сам того нежелая бросает взгляд на его хозяйство. Складывается впечатление, что из паха Леонова вдруг выросло небольшое дерево с огромной сизой сливой на конце.
-Ебать!
-Что?! – плачущим голосом шепчет Леонов.
-Да так… Ты это… Не отвлекайся.
Виноградов отворачивается в сторону. Курит. Спустя несколько секунд раздается пронизывающий стон Леонова:
-А-а-а-нтон!
-Что? – не оборачиваясь, спрашивает Виноградов.
-Я не могу!
-Не знаешь, как дрочить?
-Нет. То есть знаю, но не могу.
-И что ты мне предлагаешь? Помочь?!
-Нет, - судя по голосу, Леонов плачет.
-Серега, успокойся. Ну, не маленький же. Поплюй на ладошки и за дело. Бабу какую-нибудь представь. Голую. И туда-сюда…
-Какую бабу?
-Как какую?! Бритни Спирс!
-Мне Бритни Спирс не нравится…
-Ну, Сигурни Уивер.
-А это кто?
-Хуй в пальто. Анну Семенович знаешь? Такая сисястая, так на нее и…
-Мне Семенович тоже не нравится.
-Ну, Жанна Фриске тогда…
-Не-е.
-Какой же ты разборчивый, твою мать!
Со стороны Леонова раздаются всхлипы, будто кто-то выжимает половую тряпку.
-Антон…
-Ну.
-А, можно я на Лиду подрочу?
Виноградов замирает. Подобный вопрос для него в новинку.
-В смысле?
-В смысле, что представлю ее голой и туда-сюда… Это же за измену не считается? Тем более что ты ее бросил…
-А почему именно Лида?
-Из живых женщин я только ее голой видел, - признается Леонов, – когда у тебя пьянствовали. Я вырубился и на кухне спал. А она утром прошла к холодильнику за пивом без одежды… Так что видно все было… Наверное, думала, что я спалю, а на самом деле я не спал…
На остановку начинают прибывать люди. Виноградов нервничает.
-Можно, - разрешает он.
За спиной раздается сопение и знакомые Виноградову звуки. Видит бог, Виноградов сожалеет, что пошел на поводу у Леонова. Видит бог…
-Все? – спрашивает Виноградов.
-У-у-у-у-у-у, - воет Леонов.
-Твою мать,- Виноградов оборачивается и видит, как на них смотрит поддатый мужик с авоськой.
-Блядь, мудила, ну ты скоро! – не выдержав, орет Виноградов.
-ЛИДОЧКА-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! – ревет Леонов.
Виноградов оборачивается.
-Закончил?
Леонов застегивает брюки. Его лицо покрыто неестественным бардовым румянцем.
Он тяжело дышит.
-Антон, спасибо тебе…
-За что?!
-За Лиду. Сам-то я бы не смог.
-Мудак, застегивай брюки. А то уже люди смотрят.
-Яволь! – весело отзывается Леонов.
Словно заговорщики они быстро проходят к трассе и прыгают в первую же остановившуюся попутку.