The lunatic is on the grass…
Pink Floyd

Наркотиков в своей жизни я пробовал немного. В расцвете юношеского максимализма, под влиянием любимых групп « The Doors», « Pink Floyd», «Аквариум», « Крематорий», начитавшись книжек о хиппи, решил что хиппи – это я и есть!
Пришел ко мне в гости друг Галик.
Мама моя в то время работала в больнице. Дома, в выдвижном лаковом ящике комода, хранился целый «арсенал» различных таблеток. Болели в семье нечасто – грипп, ангина, у бати – отголоски зарубцевавшейся язвы. А таблеток было много, ото всего, на «всякий случай». Врачам они выдавались по каким-то льготам, а в аптеках достать было невозможно.
Галик знал об «арсенале». И предложил съесть некоторое количество, в определенном сочетании…
Были извлечены на свет : радедорм, димедрол, элениум и феназепам. Названия надолго въелись в мозг.
Мы составили «коктейль» - каждой таблетки по две штуки. Всего- шесть, или восемь. Я не догадывался – что это очень дурная затея. В школе нам не говорили учителя : « дети, не кушайте таблеток без назначения врача»! И секса тогда не было, и тех, кто курил – порицали перед всей школой очень показательно!
А вот про таблетки речи не шло. Старший товарищ – безусловный авторитет, пример для подражания.
Воспоминания несвязны и обрывочны. Помню – мчались мы на моем мотоцикле « Восход» из очень глубокой балки на плотину, притом, что в обычное время старичок-мотик и заводился-то неохотно, а на первой передаче еле-еле полз. Дальше – лезли в общежитие геологов к девушкам, в окно на третьем этаже, по высоковольтному кабелю.
Дальше – я обнаружил себя в комнате девушек студенток, на отдельной койке, обмочившимся, спящим лицом вниз. Было ли мне стыдно? Я хотел сдохнуть. Такого еще со мной не случалось (не считая раннего детства). Я перевернул матрац, спер простынь и удрал по тому же кабелю на улицу часа в два ночи. «Корешуля» же мой проспал всю ночь в душевой кабинке.
В другой раз Галик «угостил» меня кизиловым вареньем с перемолотыми маковыми коробочками.
Мы шли вдоль какой-то улицы, на нас ехал «Москвич», отойти с дороги не получалось. В персональном автомобиле сидел один из самых « центровых» нашего родного поселка. Тот вышел, глянул на нас.
Как позже было рассказано, спрашивает :
- Вы че, дряни какой-то наелись?!
А мы молчим. Рты слиплись. Тот сплюнул, покрутил у виска, и рванул по пылюке дальше. Бить не стал.
Я пишу все это не для художественного изыска. Один товарищ сказал:
- Нет фабулы.
Фабула – редкое, исчезающее насекомое.
После фильма « Страх и ненависть в Лас – Вегасе», или – «На игле» всем и так все ясно. Кто не хочет пробовать всю эту дрянь – тот не притронется. Кто - «уже»…
Что сделаешь? Я попробовал почти всего « по чуть-чуть». Теперь хочется доподлинно рассказать, что чувствовал тогда.
Так вот. Когда мы наелись мака, нас «перло» очень сильно. Я почувствовал себя космонавтом, но «парил» над землей на небольшой высоте. Сильных эмоций вся эта дрянь не давала. Вообще – может сложиться впечатление, что юность моя протекала в «дегустации» разных галлюциногенов. Это не так.
Я пробовал себя на прочность различными способами. Много чем занимался, например: спустил кота с парашютом с крыши, потом – со скалы, позже – прыгнул сам. Я смастерил из трех зонтов «дельтаплан», прикрепив их к треугольной реечной раме, обтянув клеенкой. (Фото, к сожалению, отсутствует).
Как следствие – компрессионный перелом крестцового отдела позвоночника. Видимо – не рассчитал чего-то. С другом детства Володькой мы катались на лифтах многоэтажек. Просто так. Жили сами в частном секторе, для нас это было аттракционом. Выходили на этажах, звонили в двери – и ехали дальше. «Каждый ловит свой собственный кайф…»
Как-то раз я нырнул в глубокую емкость из-под аккумулятора «КАМАЗа», наполненную водой. Емкость была узкой, распереться руками и вытолкнуться назад не получалось, и склизкой внутри. Если бы в эту минуту с работы не пришел отец – в семье случился б второй утопленник. Первый, тоже Костя, утонул за год до моего рождения в Прибалтике на озере, спасая малыша на плоту. Точнее – нужно поменять местами причину-следствие: меня решили родить взамен погибшему брату.
Еще мы с друзьями бросали взрывпакеты в вентиляцию двухэтажных домов мирных, добрых сотрудников геологоразведки.
Если кто из них прочтет все эти «исповеди» спустя 20 лет? Будет ли здесь у нас маленький Нюрнбергский процесс, как вы думаете? Мне сейчас очень стыдно, правда. А тогда…
Мы приделывали медленно тлеющий шнурок от кед к самодельной бомбе. Шнурок из хлопка воспламенял спичку, в запальное отверстие попадал огонь, и - !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Так цинично и расчетливо мы нашпиговывали ВСЕ вытяжные шахты на крышах «малосемеек» поселка. «Убить мало?»
Я еще не такое тогда слышал. А что поделаешь – мы росли! Часто говорю друзьям: « Если мой сынуля такое вытворять будет!!» И что нужно тогда делать???
Мы росли, мы экспериментировали. Не было компьютеров. Точнее – стояли в геологии огромные, тяжело дышащие шкафы ЭВМ, но на них можно было только смотреть, они обрабатывали материал целой геологоразведочной ПАРТИИ! А у нас были наши ноги, руки, уши и носы. И совали мы все это - куда не попадя. Но мы не били стекол, не дрались (почти), не обижали старушек. Взрывы на крышах – пожалуй, самое тяжкое из детских преступлений морали. Ах, да – чуть не забыл: мы с тем же Галиком еще сперли огнетушитель, и выпустили всю пену в охлаждающую решетку силовой подстанции (эта штука снабжала электричеством поселок). Света в поселке не стало на какое-то время.
Я был влюблен в девочку Марину Кашкареву до безумия, возможно – она во всем виновата. Она не замечала меня…
Мы проверяли себя на прочность. Какое счастье – никто из нас не погиб. Судьба была к нам благосклонна.
В один из теплых дней в 8«Б» класс вошел добрый, имеющий рыжую боцманскую бороду и водолазный - рыжий же свитер, геолог. Он на корню изменил жизнь многих ребятишек нашего класса, и не только нашего. Геолога звали Всеволод Игоревич, он руководил секцией спелеотуризма при КГФЭ (геофизическая экспедиция). В будущем он остудит наши горячие головы в прохладных карстовых шахтах. Но это – другая история. Здесь я хочу рассказать о своих дурных экспериментах со своей шаткой психикой. О наркотиках.
В какой-то период своей жизни я работал поваром в кафе. В Советской дорогой армии на ту пору я уже отслужил.
Трудился я в две смены – очень нужны были деньги, и одновременно боролся за здоровый образ жизни, совсем не курил. Смена заканчивалась, я очень устал и позволил себе выпить бокал пива. Домой я уйти не успел – ко мне наведались гости (как бы поточнее их обозначить?) – будущий муж сестры моего друга, и его приятели. И сам этот вот друг. Пришли с предложением прокатиться « с ветерком». Глядя на их лукавые физиономии я понял – затевается какое-то хулиганство.
Сели мы в машину, выехали за город, в московском направлении. Перед одной из «селух», кажется – Богдановкой – ребятки предложили « дернуть косячек». Я по началу решил не глупить, сказав, мол – пробовал раньше, и - никакого эффекта. Дурацкий смех, неврастения, хрень какая-то.
После уговорили. Все курят, все « в теме», я - как маменькин сынок…!! ВОТ ОНО – кстати!! Вот – точка отсчета НАЗАД! Дурная компания, влияние старших, семья и школа – фигня все! Стечение обстоятельств! Ничего боле. Нет? Ну – сиди дома, читай, пей чай, не ходи на улицу – возможно такое?
Друг тоже «пыхнул», я разика три «потянул», и мне досталась « пяточка». Самая квинтэссенция этого дерьма. Потом мне рассказали, что это была конопля с какой-то «химией». Только потом!
Я сидел рядом с водителем. Мне вдруг показалось, что водитель очень устал, хочет спать, и управлять машиной ему в тягость. А с заднего сиденья вопрошала невесть откуда взявшаяся тетка с ребенком:
– Сережа, ты за рулем? Ты сегодня за рулем? Я говорю ему:
– Дай руль мне, иначе она догадается…
Я пил сок из картонной пачки. Выпив, стал играть на ней, как на бонге. Но это – мое сравнение, я так подумал. А увидел в руках человеческий череп!! Стало очень страшно. Череп я швырнул в окно, а в следующий момент «уставший водитель» передал ко мне, на пассажирское сиденье, рулевую колонку и педали. Я взял управление автомобилем в свои руки, и тут же вдавил педаль в пол.
Скорость возросла невероятно. Меня впрессовало в кресло, звезды над лобовым стеклом слились в светящие «трассирующие» линии. Я почуял неладное, и на одном из поворотов вышел из машины. А машина укатила дальше.
Я помчался в поле. Мне очень захотелось свободы. Бежал я, как мне рассказывали, на манер Электроника из детского фильма, – часто семеня ногами, с ненормальной скоростью.
Большая часть воспоминаний была утеряна, а восстанавливалась уже потом, - со слов тех самых ребят, и со слов дружбана. Тот говорил, что все бросились следом – мало ли чего? Бежал я быстро, падал, вскакивал, и бежал дальше. Мне что-то кричали в спину, я ничего не воспринимал. Мне чудилось – за мной гнались монстры, пришельцы, другая всякая сволочь. Начался приступ сильнейшего страха.

* * * * * * * * * * * * *
В детстве мы с мамой плавали на теплоходе « Колхида» по черному морю. Мне, как обычно, не сиделось на месте, я бродил по палубе. Интересовало все – канаты, железо, приборы, каюты. В одном темном служебном кубрике от качки захлопнулась дверь. Иллюминаторов не было. Как мне показалось – я просидел в темноте вечность. Орать было бессмысленно, ревели движки, шумела волна, бряцали какие-то ручки.
Позже, в школе, классе в пятом, старшеклассники заперли меня в школьном подвале (там был тир, но в этот вечер не работал), там я просидел всю ночь. Утром меня нашел отец. В общем – я заработал крепкую, качественную клаустрофобию! Как я после, записавшись в спелеосекцию, боролся с этим недугом – вспоминать тяжело. Но в первые пещеры, первые походы с нами ходила Марина. Та самая – моя первая, безответная любовь… И я победил. Больше меня почти не «клинило». Был момент – ты делаешь шаг, на лице как бы натягивается невидимая пленка, еще шаг – почти теряешь сознание… потом пленка рвется, - ты прошел барьер собственной фобии.
Но полностью страх не умирает. Он прячется где-то на задворках мозга, в подсознании.
А, еще - меня потеряли на рынке в большом городе (я был совсем мелкий), я ревел, а толстая тетка поставила меня на бочку с квашеной капустой, и кричала: « Чей ребенок?»
* * * * * * * * * * * * * *

Я убегаю, а за мной бегут, впиваются в кожу и мясо все детские страхи, тревоги, испуги и комплексы одновременно. Мне казалось: я падал в пропасть с огромной скоростью, лежа в саркофаге, залитый свинцом. Сердце разгонялось до частоты трещотки, после – сбавляло обороты, почти останавливалось.
Пришельцы, догнав, трогали меня липкими, мягкими щупальцами. И все они были юродивые и прокаженные.
Одним из монстров оказался мой друг. Он стоял совсем близко и говорил, обращаясь ко мне. Ничего не понятно, но я рассмотрел знакомое лицо. Уже легче – свой среди этой чужеродной мерзости.
– Это ты? – спросил я,- можешь взять меня за руку? Меня все время куда-то уносят.
Рука его, к моему ужасу, тоже оказалось мягкой, слабой и склизкой - осьминожьим щупальцем. Опять измена!
– Сожми крепче!! Как человек! И ударь меня!
Он сжал руку крепче, но теперь щупальце превратилось в клешню рака. Плюха по щеке принесла облегченье – временную связь с реальностью.
– Еще раз!
Я получил еще одну затрещину, но – опять слабенькую. Сотрясания головы вспышкой возвращали нормальное восприятие окружающего мира. Но – ненадолго.
– Еще долбани, сильней! – кажется, для примера, я сам «съездил» корешу по физиономии.
Потом я почувствовал сильнейшую жажду. Адский «сушняк». Горло, казалось, слипнется, прекратит поступать кислород в легкие! Все это очень серьезно! В тот момент я забыл про раздельные горлы, про то, что одно ведет в легкие, другое – в желудок.
Незадолго до всей этой муры я читал Булгакова « Записки юного врача, Железное горло». Там описывается история уездного лекаря, спасшего девочку от гнойной ангины, путем внедрения металлической втулки в трахею. Кажется – операция называется трахеотомия?
Так вот, я решил, что это – единственный способ, приемлемый для меня сейчас. Вырвав какую-то грязную трубку из оградки палисадника, я попытался впихнуть ее себе в горловину. Спасибо другу – он не позволил. Дальше – я «ломился» во все ворота всех дворов, перебудив пол поселка с просьбой о холодненькой водичке.
Один мужик, выйдя на крыльцо, начал возмущаться, тогда я предложил ему пристрелить себя, как «шелудивого пса». Чтоб не мучился:
– Мужик, дай воды!!! Или убей меня! У тебя есть ружье?! Я так больше не могу!!!
Из других ворот мне все-таки вынесли воды в котелке. Воды было меньше половины и, чтобы напиться, я вынужден был сильно запрокинуть голову. Сейчас же у меня открылся череп. На обнаженный мозг подул очень холодный, колючий ветер. Я был взволнован, мягко выражаясь. Почувствовал посягательство на свое здоровье и жизнь. Рядом с забором я разглядел чугунную батарею секций из пяти. Представьте себе вес такой штуковины. Я поднял ее над головой, и швырнул через забор в огород. И пошел дальше.
Потом я пИсал под дерево. Струя (простите великодушно) приросла к земле, стала тонким свинцовым проводом, и я не мог остановить процесс, и пойти дальше.
После я молился, ел землю, из меня выпадали внутренние органы, я тщательно собирал их на прежнее место – в грудную клетку.
Органы оказались сплющенными пивными банками, пачками от сигарет, бумагой. А пихал я все это под рубашку.
Другу я предложил вести меня под руку, сказавшись «юродивым дауном», я выворачивал свои руки и ноги, разговаривал голосом Эраста Гарина. Проходящие люди пугались.
Худо было, очень худо. И эта химическая дрянь не спешила отпускать мой растревоженный, больной мозг…
За деревьями я увидел дорогу. По ней ехала скорая помощь, в заднем освещенном стекле, я точно знал, - смотрит на меня и призывно машет рукой Витя Матвий – мой приятель, врач.
– Да!!! Витек! Мне очень нужен укол, отвези меня в «дурку», на Розочку! *
Я помчался за машиной. Меня догнали и уронили на траву. Друг потом рассказывал, что я пытался догнать ментовский УАЗик. И почти догнал.
– Ну и что? Я ведь не пьяный, – спорил я, – за что меня задерживать? Мне очень нужен укольчик, тогда меня «отпустит».
Ребята, те с кем я курнул этой штуковины, наконец, изловили меня, повели к машине. Памятуя о том, что хозяин машины возит в багажнике на бои своего питбуля, я испугался (хотя – куда еще пугаться), что неминуемо и меня поместят туда же. Начал сопротивляться, но меня посадили в салон на сиденье, и держали.
Кто-то включил музыку. Ох – зря. Все эти звуки, ноты, терции, вибрации - принялись издеваться надо мной. Какой чудовищный хаос, какофония! Инструменты поочередно высовывали свои острые жала, и больно кололи меня в глаза и уши. Я просил выключить, меня сдавили сильней с боков.
По дороге я рассказал, что был свидетелем сотворения Вселенной (я родился немного раньше этого события), потом горел в геенне, но выжил. Знаю, почем нынче планеты Солнечной системы, кому их выгодно продать. Говорил я стихами, не напрягаясь. У всех случилась истерика, сломался диктофон.
Меня привезли домой. Я настоятельно посоветовал тогдашней жене убрать подальше ребенка, т.к. от меня исходит Великая Опасность! А состояние свое объяснил тем, что отравился очень несвежим пивом.

Выглядел я со стороны неважно, по описанию собеседников: некогда белые брюки стали зелеными от травы. От травы, по которой я валялся, собирая недостающие органы.
Насчет пива мне не поверили, но ребенка унесли в дальнюю комнату.
Компания села за стол, нам был предложен борщ. В центре стола стояла посудина с хлебом, и шоколадными конфетами «Белочка». Конфет было что-то около килограмма.
Съели борщ, закусывая конфетами, и давясь хлебом. Съели вообще все.
Я еще был римским центурионом, каким-то древним философом, и парочкой артистов совэстрады. Еще пел, читал стихи.
Меня заставили лечь спать.
Утром я заступил на смену в кафе. Вроде все «улеглось», но пару раз кастрюли на полке как-то подозрительно шевельнулись. Потом все стихло.

* * * * * * * * * * * * * * * * *
Прошло лет пятнадцать, никакой «дури» я больше не употреблял, и не буду – даже под пытками!
И вам не советую.
Неизвестно – каким силам мы открываем путь, дурманя свои мозги, и обманывая душу…

*Ул. Розы Люксембург, у нас там психиатрическая клиника.


Топор 15 март 2010 г