Я провел пальцем по гусиной коже Юлиной груди. Она зажмурилась в предвкушении и сладостно отрыгнула.

- Кто тебя научил закусывать шампанское вареной колбасой?

- Я сама так придумала, - улыбнулась девушка. – А ты, что из этих… из интеллигентов?

- Я? – я на мгновение остановил движение пальца и задумался. – Скорее из сочувствующих.

- Что же ты тогда себе деревенскую девку завёл?

- Это ты-то деревенская?

- Ну, по вашим понятиям, не из столицы все - деревенщина.

- Ладно, прекрати стебаться. Я сам тут десять лет живу. Мы с тобою, можно сказать, земляки, - я продолжил движение руки и крепко сжал Юлину ягодицу.

Юля сделала напряженное лицо, потом на мгновение расслабилась. Воздух наполнился тем тончайшим, долгожданным ароматом. Я вдохнул ноздрями эфир и застонал. Шампанское вырывалось на первый план, но его неминуемо догонял запах докторской с резковатыми нотками желудочного сока. В момент наивысшего напряжения пришло….

- Это будет балалайка! Да, именно она. Родственница мандолины, лютни и гитары, уда и бузуки - я запустил пятерню в густые волосы и резко дернул. Девушка застонала от внезапной боли.

- Это что-то новое, Вальдемар?

- Эх, Юля, - это хорошо забытое старое. Там где я рос, местные виртуозы такое лабали, - я выхватил карандаш и судорожно принялся крамсать нотную тетрадь.

- Вальдемар, а что со вчерашней медной группой?

- Погоди, муза, я творю. Сечас, сейчас, сей…час…. Вот, вот и вот. Так-то! Что говоришь с духовой группой? С редиской мы вчера переборщили. А так то, что надо. Дрым-ды-ды-дым! Дрым-ды-ды-дым! У меня до сих пор мурашки по коже бегут.