В общем и целом тебе тут все рады. Но только веди себя более-менее прилично! Хочешь быть ПАДОНКАМ — да ради бога. Только не будь подонком.
Ну, и пидарасом не будь.
И соблюдай нижеизложенное. Как заповеди соблюдай.
КОДЕКС
Набрав в адресной строке браузера graduss.com, ты попал на литературный интернет-ресурс ГРАДУСС, расположенный на территории контркультуры. ДЕКЛАРАЦИЯ
Главная Регистрация Свеженалитое Лента комментов  Рюмочная  Клуб анонимных ФАК

Залогинься!

Логин:

Пароль:

Вздрогнем!

Третьим будешь?
Регистрируйся!

Слушай сюда!

Автору "Письма". К сожалению, содержание этого послания идет вразрез с моими представлениями о текущем моменте. Да и не текущем тоже. Да и не только моими. Пешы исчо.

Француский самагонщик
2024-11-17 11:13:57

дд

софора
2024-10-10 02:32:38

Любопытный? >>




Глупый мотылёк (на конкурс)

2012-09-04 14:10:44

Автор: А. Б. Бурый
Рубрика: ЧТИВО (строчка)
Кем принято: Француский самагонщик
Просмотров: 1162
Комментов: 27
Оценка Эксперта: 36°
Оценка читателей: 37°
Глупый мотылёк
Догорал на свечке

Е. Летов

Чёрный круг вырос до размера целого мира, и уже больше нет ничего вокруг – бледного солдата с винтовкой, целящегося мне в голову, целящегося не потому что он что-то имеет против меня, а потому что так надо, потому что нельзя ослушаться приказа, потому что иначе он окажется на моём месте, и кто-то другой, возможно тот, с кем он недавно обедал за одним столом, будет целиться в него и уже точно не промахнётся; больше нет колючей проволоки, которой опутали город, мой город, когда-то безумно красивый, но после этого изуродованный и опозоренный; больше нету этой проклятой страны, когда-то любимой страны, но теперь проклЯтой и прОклятой, потому что ни одна страна в мире раньше не порождала столько зла и ненависти. Больше нет ничего. Весь мир сузился до чёрного круга дула, из которого сейчас вылетит пуля, чтобы я, наконец, смог узнать, с каким звуком раскалывается череп. Мой череп. Секунды растягиваются в бесконечность, словно давая последний шанс ещё раз пережить то, что давно уже пережито.

***

Мы слонялись по предрассветному городу, мы сходили с ума от пения птиц, мы любили друг друга, а впереди была долгая и счастливая жизнь. Потом мы сидели на скамейке около старого дуба и слушали звуки города, а город просыпался звоном миллионов будильников, наполнялся голосами, автомобильными клаксонами; он шелестел своими листьями, мяукал своими кошками, грохотал своими трамваями, а мы впитывали эти звуки и были абсолютно счастливы. И вдруг тогда я отчётливо осознал, что здесь произойдёт что-то важное, что переменит мою жизнь и что нужно приходить сюда каждый год и терпеливо ждать. Это ощущение возникло где-то на подсознательном уровне, но именно оно определило всю мою дальнейшую жизнь. В тот день пели птицы. Пели так красиво, как я никогда не слышал до этого и как я уже никогда больше не услышу.
Она умерла через полгода. Просто сгорела от рака, за два месяца, как сгорает мотылёк на свечке, а у меня больше не осталось никого в этом мире. Родители давно погибли на войне, ещё на той войне, друзей у меня не было, потому что я не нуждался в друзьях.
А ещё через полгода я снова пришёл к этому дубу. Просто сидел и слушал, как поют птицы и ждал чего-то, что должно произойти, и вспоминал то, что уже произошло и то, что ушло безвозвратно. Её похоронили на тихом старом кладбище за городом, и каждую неделю, по воскресеньям, я приезжал туда и клал на её могилу свежие цветы.
Через год я опять пришёл к дубу, и ещё через год, и ещё… А мир вокруг медленно, но неотвратимо сходил с ума, но я делал вид, что ничего не замечаю, возможно потому, что мне было всё равно… До поры до времени…
Сначала исчезла скамейка. Дуб остался, а скамейка исчезла. Я не знаю, кому она понадобилась; я прислонился к дубу и снова стал ждать. И мне казалось, что птицы поют не так, как всегда, что в их пении поселилась какая-то тревога. Я стоял, ждал и слушал, но в тот раз опять ничего не произошло.

Они шагали строем и пели марши. У них была красивая форма и яркие знамёна, но красота эта была сатанинской, а яркость была погибельной. Я смотрел, как они строем идут по улицам, я слушал пламенные речи их вождей про то, что нужно вставать с колен, про реставрацию империи, про силу духа, но перед глазами отчётливо представлялась бездонная пропасть, к которой они толкали себя и других, а в груди зарождалась непонятно откуда взявшаяся ненависть.
Прошёл ещё год, я снова пришёл к дубу, но дуб оказался окружённым деревянным забором в человеческий рост. За огороженную часть можно было пройти через ворота, над которыми, словно усмешка, висел древний символ, символ, который они пытались искоренить вместе с народом, его олицетворяющим. В воротах стояли два часовых, но тогда ещё безумие не достигло своего предела, и мне не составило особого труда пройти внутрь, заплатив часовым сравнительно небольшие деньги. Мне выдали табличку с таким же символом, какой висел над воротами, и сказали, что здесь так положено. Город за забором жил своей жизнью, люди спешили по своим делам, только у большинства из них висела на шее такая же, как у меня табличка, а остальные были в военной форме. Я подошёл к дубу, обнял его сухую кору, попытался услышать пение птиц, но ничего не услышал и опять ничего не дождался.

Они развязали войну. Они шли убивать таких же, как они, двуногих, наделённых разумом, способных говорить и переживать. Они объявляли, что их унизили и растоптали национальную гордость, и что пришло время расплаты. Они шли с триумфом, их семимильные шаги отдавались грохотом пушек и тысячами загубленных жизней. Они несли смерть и умирали сами, но их смерти были оправданы высокими идеями, и поэтому им было легко умирать. Я их тихо ненавидел, и не только я, но им была нужна наша ненависть, потому что они ей питались.
Через год я снова пришёл на то место, но забор уже был бетонным, а над ним торчали уродливые кронштейны, между которыми была натянута колючая проволока, укреплённая при помощи фарфоровых изоляторов. Я стоял, словно парализованный, и не знаю, сошёл бы я с того места, если бы не окрик часового:
- Стоять! Руки вверх!
Я оглянулся. Молодой солдат стоял в метре от меня целился из ружья. Я с ненавистью посмотрел в его глаза, и видимо, что-то такое было в моём взгляде, что он попятился назад.
- Стой… Стрелять буду…
Его голос дрожал. Я сделал шаг в его сторону, схватился за ствол ружья и потянул его на себя. Он разжал руки.
- Мне туда нужно, ты понимаешь, сука? Туда! И я всё равно туда пройду, и такие, как ты, мне не помешают, ты меня понял?
Я размахнулся и со всей силы ударил по его голове прикладом.
- П-п-п-п-онял, понял… - он сидел на земле, глотал слёзы с соплями и вжимал голову в плечи.
- Очень хорошо, что ты понял.
Я направился в сторону ворот, но оттуда выбежал ещё один солдат. Я вскинул ружьё и, не целясь, выстрелил. Он упал, как подкошенный. Сзади послышался топот. Я хотел обернуться, но не успел. В глазах потемнело от удара по темени.

Я стою под ветвями огромного дуба, в которых когда-то так красиво пели птицы. Вдруг я отчётливо понял, что должно произойти и почему я стремился сюда каждый год, именно в этот день и что может так круто переменить мою жизнь. Самая большая перемена в жизни, которую они могут осуществить – это лишить меня этой самой жизни. Глупый мотылёк, чёрной ночью летящий на свет одинокой свечи, погибает, как только достигнет своей цели, а я оказался таким же мотыльком, только в миллион раз более глупым, потому что тот летел к свету, а я летел во тьму. Но, скорее всего, у меня не нет другого выхода, потому что я не могу и не должен смотреть, как мир летит в тартарары под управлением кучки безумных ублюдков. И словно, словно спасение, прозучали слова офицера, одетого в сатанински-красивую военную форму.
- Именем военного трибунала вы приговорены к расстрелу. Приговор привести в исполнение здесь и немедленно.

Чёрный круг дула вырос до размера целого мира, бесконечно длинные последние секунды моей жизни заканчиваются, и сейчас придёт облегчение. Я смотрю в чёрную бездну, жду выстрела, а в голове пульсируют слова, в такт биению сердца.
Скоро будет легко.
Скоро. Будет. Легко.
Скоро.
Будет.
Легко.
Ско…
ишчо на конкурс

Лео ККиllмистер

2012-09-04 14:23:19

опа

ТопоР

2012-09-04 14:49:21

Браво! Недопонял предпоследней фразы, а так - хоть сборник печатай, все рассказы мощщные, этот ваще коллекционка!

ТопоР

2012-09-04 14:49:32

Ставлю оценку: 49

Шева

2012-09-04 15:44:23

Про любоff. На любителя.

Псих 13

2012-09-05 08:45:25

ВЫШАК!
Легко, виртуозно! Мелодика просто пиздец!
Брависсимо, Настоящий Автор!

Псих 13

2012-09-05 08:45:58

Ставлю оценку: 50

Гнида

2012-09-05 09:05:43

Это какашка.

евгений борзенков

2012-09-05 17:08:15

кажется, на данный момент, этот "Один дядя" ближе всех протянул свои корявые ручонки к победе...

будит аллюзии...
( что-то отдалённо созвучное где-то есть и у меня)
тоже несколько торопливо, но в целом отлично.

апельсинн

2012-09-06 05:02:24

Ставлю оценку: 41

TequilaJazz

2012-09-06 10:30:28

Ставлю оценку: 34

ЭраМилосердиЯ

2012-09-06 10:43:52

Ставлю оценку: 34

moro2500

2012-09-06 13:21:43

красиво и мрачно..
неизбежность передана мастерски.
и опять расстрельный - да что ж такое!

Айка

2012-09-06 14:38:50

Ставлю оценку: 35

mayor1

2012-09-06 16:18:12

Ставлю оценку: 32

moro2500

2012-09-06 18:17:36

Ставлю оценку: 35

Лоффкач

2012-09-06 19:36:31

Ставлю оценку: 36

захар белоконь

2012-09-06 22:22:04

Чет не дошло.

захар белоконь

2012-09-06 22:22:31

Ставлю оценку: 25

Вадим Викторыч

2012-09-06 22:46:27

Ставлю оценку: 29

AbriCosinus

2012-09-07 17:33:07

Бертольд плюс Булат. Сшито суровой ниткой.

Что тот солдат, что этот. (с)
Возьму шинель, и вещмешок, и каску, в защитную окрашенные краску,... (с)
Моцарт на старенькой скрипке играет... (с)

Один дядя

2012-09-08 17:37:58

Уважаемые эксперты, уберите, пожалуйста, 2 последних абзаца. Глюк произошел

Псих 13

2012-09-08 18:33:17

Не, пожалуйста, последний абзац не надо убирать, иначе чувства живые исчезнут и останется только антимилитаристическое, а так мне почему-то Гарсия Лорка в прозрачном небе виделся во время прочтения. Тоже ведь так его расстреляли в чистом поле на природе, суки.

За душу берёт твой креос, да.

Слава Капустина

2012-09-08 18:50:27

я приезжал туда и клал на её могилу свежие цветы.(с)

лучше было бы - живые цветы.

но в целом впечатляюще

Слава Капустина

2012-09-08 18:50:46

Ставлю оценку: 45

Один дядя

2012-09-08 18:53:47

Псих, это наброски, которые были забракованы, но я забыл их удалить. Они здесь вообще ни к селу, ни к городу.

Псих 13

2012-09-08 19:10:34

А, по-моему, как раз к городу, даже первый абзац. Есть такой приём...может он и неправильный, с точки зрения правильности, но самостийные литераторы его используют. Я имею ввиду долгие пробелы, а после них ещё какие-то высказывания, которые какбы подчёркивают основную линию повествования, или же наоборот, зачёркивают всё вышесказанное наподобие шока.

Иезуит Батькович тоже эти пробелы использует какбы пропуская что-то недосказанное, а Роман Барнет с прозы.ру - тот шокирует антиповествованием. Достаточно интересный приём, на мой взгляд.

Щас на ресурсе: 59 (0 пользователей, 59 гостей) :
и другие...>>

Современная литература, культура и контркультура, проза, поэзия, критика, видео, аудио.
Все права защищены, при перепечатке и цитировании ссылки на graduss.com обязательны.
Мнение авторов материалов может не совпадать с мнением администрации. А может и совпадать.
Тебе 18-то стукнуло, юное создание? Нет? Иди, иди отсюда, читай "Мурзилку"... Да? Извините. Заходите.