Нет ничего хуже, чем когда ломают кайф. Когда в волшебный мир, за который отваливаешь с таким трудом добытую тридцатку, врываются голоса и чего-то от тебя хотят. Навязчивые потусторонние вязкие отвратительные голоса. Они нарушают гармонию и неповторимость прихода, визгом раздолбанной бензопилы вклиниваются в прекрасную симфонию. Они говорят: «Чувак, ты меня слышишь? Бро, вернись, есть дело! Важное, неотложное дело, бла-бла-бла, мы принесли пива; нужно срочно куда-то съездить; тебя к телефону; где у тебя тут стаканы…» и тому подобную хрень. И тянут из уютного разноцветного чрева в уродливый серый мир, за который я бы даже цента не дал.
Ненавижу!
Поэтому последнее время я стал запираться на три замка, отключать телефоны и комп, чтобы никто не помешал мне нырять в самую бездну кайфа. Но оказывается, это не панацея…
- Слышь, мудило, - голос выполз откуда-то из тёмных уголков слуха, - я с тобой разговариваю! Я уже задолбался ждать! Мик! Ау!
В моей руке появился огромный гламурно-розовый пистолет, и я стал стрелять в голос, но безуспешно, так как из ствола вместо пуль вылетали мухи и сразу же рассаживались на потолке. А голос становился всё громче, ближе и реалистичнее. Я испугался, что если сейчас не увижу говорящего, то потом будет поздно, и у меня не хватит смелости заглянуть ему в глаза, в оранжевые глаза Сатаны. Только не это!
Я с трудом разомкнул веки. Комната ещё несколько мгновений приводила себя в порядок: стены становились на места, мебель приобретала первоначальную форму и размеры, воздух возвращал себе прозрачность. Всё вокруг застывало в статичной картинке.
Всё, да не всё. У двери стоял черножопый урод в наряде уличного хип-хоппера: спортивный костюм на три размера больше чем нужно, красная бейсболка NY и не зашнурованные поношенные кроссовки.
- Йо! Чувак, ты снова с нами! – радостно заулыбался ниггер. – Хреново выглядишь.
- Да уж, - согласился я, вытер рукавом пот со лба. – Да и ты не очень.
Доза ещё не до конца отпустила. Я понимал, что с этим ублюдком что-то не так. Но вот что? Какой-то он был стрёмный и не настоящий. Взгляд остекленевший, цвет кожи нездоровый, синие губы, струйка крови стекала из-под козырька, огибала нос и, добравшись до подбородка, стекала на видавший виды «Адидас».
- У тебя тут…это… - я провёл пальцем по своему лицу. – Ковёр не закапай, ладно?
Он улыбнулся и посмотрел под ноги.
- У тебя нет ковра, - сказал парень и размазал ладонью кровь по щеке.
- Не важно. Ты вообще кто? – поинтересовался я. – Как ты сюда попал?
Я судорожно пытался вспомнить, запирал ли дверь перед тем, как ширнуться.
- А ты меня не узнаёшь?
- Я должен тебя узнавать? Проваливай, пока я не оторвал свою жопу от дивана и не перегрыз тебе горло.
При всём желании я бы не смог этого сделать. Тело ещё не слушалось меня, но я сунул руку под подушку, надеясь найти там ствол и вынести мозги этому кайфолому.
- Ты действительно меня не помнишь?
Мне хотелось поскорее избавиться от этого мудилы, чтобы успеть предаться остаткам рассыпающегося кайфа и забыться в вялой неге. Пушку я не нашёл, зато откопал полпачки «Кэмела».
Ниггер молча ждал, пока я прикурю и выдохну дым первой затяжки. Он переступал с ноги на ногу, как долбанный Фифти Цент на сцене. Казалось, что он сейчас начнёт читать рэп, размахивая руками и тыча в мою сторону пальцами. Неиссякаемый кровавый ручеёк уже залил всю грудь, но это его словно и не волновало .
- Говори, что надо и вали, - проворчал я.
- Ладно, я напомню тебе, - сказал гость. – Где ты был два дня назад? В двадцать три тридцать семь?
- Нашёл время мемуары писать. Я сейчас с трудом вспоминаю, как меня зовут.
- Я напомню, окей? Ты был со своим приятелем Джонни Бруксом, по кличке Бобёр. Под Старым Мостом. Помнишь? И ты убил одного чернокожего парня, чтобы наскрести себе несколько монет на дозу.
- Чёрт! – мрачные тени заскользили по стенам и потолку, готовясь наброситься на меня и растерзать в клочья. Я поджал колени, пот полил с новой силой. Страх обволакивал моё и так слабое тело, чтобы высосать последние силы. Но я таки совладал с собой.
- Ты что, коп? – спросил я. – Ты похож на копа, как я на Бритни Спирс. Я никого не убивал! Всё, пошёл вон. Интервью закончено.
- Нет, убивал. Ты выстрелил ему прямо в лоб…
- Нет!
- Да! – что-то в его лице менялось. Рот становился шире, обнажая жёлтые кривые острые зубы. Нет, не зубы, мать его, а настоящие клыки. Он хищно облизнул губы синим языком. Взгляд буравил меня насквозь.
И тут я всё понял! Всё дело в наркоте. То, что сейчас происходит – всего лишь причуды инъекции, это всё не по-настоящему, это результат химической реакции, происходящей в мозгу и вызывающей из небытия таких монстров, как этот придурок. Он всего лишь плод расщепления диацетилморфина. Не более того.
Это правда, про того парня под мостом. Это было, но я был под кайфом и смутно помню, что произошло. Помню выстрел, помню, как кричал и ругался Бобёр, как он тащил меня, путая следы, по грязным подворотням. Походу, с этим парнем тоже не чисто, потому что при нём было две сотни наличкой. Откуда у ниггера из-под моста столько кэша? Возможно, он был сутенёром или дилером, или тоже кого-то грохнул, а деньги забрал себе. Я не был уверен, что убил его. Бобёр обшарил карманы и отдал мне половину – мятую сотенную купюру. По любому, за сегодняшний кайф я ещё расплачивался баблом из карманов жмурика.
Нас никто не видел. Джонни нет никакого резона болтать о случившемся, так что, откуда этому уроду знать об убийстве? Вывод один – это я создал его в своей фантазии, сам рассказал ему и сам теперь боюсь.
Подняв взгляд на парня, я успокоился. Кроме бледной кожи (ха, побледневший негр: хорошая шутка, нужно не забыть) и мутных глаз ничего угрожающего. Он даже слегка улыбался.
- Йо! – я попытался разрядить обстановку .
- Йо, чувак! – он улыбнулся ещё шире. – Вспомнил?
- Это не важно, что я вспомнил. Важно, к чему весь этот базар?
Это же надо, я веду вполне внятный диалог с глюком. Говорить было трудно. Слова выходили из меня вязким липким гудроном.
- Может, это просвежит память? – и он снял бейсболку. Во лбу красовалось входное отверстие от пули девятого калибра, с запёкшимися краями, и из него лениво продолжала вытекать кровь.
- Круто! Ты похож на индуса. Знаешь, они рисуют на лбу такие хреновины. Тебе даже идёт. Но я тебя не знаю.
- А так? – он повернулся спиной, представив моему взору развороченный затылок. В слипшихся волосах застряли окровавленные осколки черепушки. При желании в его голову можно было засунуть кулак. Не самое аппетитное зрелище.
- Так узнаёшь? – он развернулся обратно и показал на меня пальцем. – Это ты меня убил.
- Прости, брат. Мне действительно жаль. Значит, на это была причина. Я не помню. Клянусь здоровьем покойной мамаши. Всё как в тумане. Прими мои соболезнования. – Я развёл руками. – И извинения. Если бы я знал…
Меня забавляла игра разума. Такого прихода у меня ещё не было. Настолько всё реалистично и логично. Скорее всего, во всём виноваты жалкие остатки совести, вызвавшие этот фантом.
- Но всё равно, меня не очень впечатлило, - продолжал я, - я не беременная старшеклассница, чтобы блевать и падать в обморок от вида твоего затылка. Во-первых, я почти полгода проработал в морге. И не таких привозили. А во-вторых, пару месяцев назад явился дорогой мой папаша, могилу которого ещё лет пять назад перерыли бульдозерами, когда строили новый квартал на Южных Холмах. Он был в своей любимой залитой кетчупом майке, с начатой бутылкой виски в руке и с косяком в зубах. Он орал на меня так, что я чуть не обмочился. Он даже пытался снять ремень с брюк, чтобы выпороть меня за то, что нашёл у меня под матрасом пару номеров «Хастлера». А когда-то заходил сам Джимми Хэндрикс и обещал отмудохать меня своим легендарным “Фендер Стратокастером”, если я немедленно не выброшусь в окно. Я уже молчу о самом президенте Рузвельте. Так что, ты не первый глюк с того света. А теперь исчезни на хрен!
Такой длинный монолог я говорил целую вечность, но мёртвый парень терпеливо слушал меня.
Я демонстративно развалился на диване, поправил подушку и закрыл глаза. Несколько минут всё же опасался, что этот зомби набросится на меня, вырвет и сожрёт моё сердце. Но ничего не произошло. Я знаю, как бороться с такими спецэффектами. Тупо игнорировать и они лопаются мыльными пузырями от недостатка внимания. В итоге я провалился в фиолетовые сны, от которых потом остаётся неприятный налёт во рту и дрожь в теле.

«Посмотри на мир без наркотиков».
Идите в жопу!
Если бы тот, кто придумал этот слоган посмотрел на мир из моего окна, прогулялся бы осенним дождливым вечером по улице, на которой я живу, мимо мусорных баков, картонных коробок, набитых вонючими бомжами, перекрёстков, оккупированных престарелыми пятидолларовыми проститутками, мимо пустых чёрных окон разваливающихся домов и вышел к реке, обмелевшей, играющей радугой бензиновых пятен и несущей к океану всякое дерьмо; если бы, не успев пройти полквартала, был ограблен толпой отморозков – малолеток, только потому, что не захватил с собой ствол, а явившись в госпиталь пожаловаться на разорванную ударом биты селезёнку, получил отказ из-за отсутствия страховки; если бы его соседями по коридору были безбашенные придурки, собранные со всех стран третьего мира, то я не сомневаюсь, что он сразу же на все свои сбережения накупил бы кокса и забил им ноздри до самого отказа, только бы не видеть этого сраного мира. И никогда бы не сочинял подобную фигню.
«Посмотри на мир без наркотиков».
Занимайтесь этим без меня.
Бог, создавая этот мир, сильно накосячил. И чтобы это было не так заметно, подбросил нам всякой хрени, начиная с пива и кончая героином, чтобы мы поменьше обращали внимание на его топорную работу.
Жизнь – дерьмо. Но так оно хоть немного смахивает на конфетку.
Мне не хотелось смотреть на этот мир, поэтому я просто лежал с закрытыми глазами. Меня отпустило, но накатывала новая волна беспокойства. «Больной, пора принимать лекарство» - противным голосом напоминало тело. Я был спокоен, имея в запасе целых две дозы. Некуда спешить.
- С возвращением, - услышал я чей-то голос.
Я открыл глаза. За окном был вечер. Неоновая вывеска над баром в доме напротив бросала на потолок разноцветные блики. За окном ругались. Просигналила машина, и раздался дружный смех. Где-то бухали басы аудиосистемы.
- Эй, Микки, ты меня слышишь?
- Кто здесь? – спросил я и потянулся к ночнику. Лампа осветила силуэт, сидящий в кресле.
- Как это кто?
Я приподнялся на локте и увидел того самого парня с вывороченным затылком. Только сейчас он выглядел совсем иначе. Чёрный костюм-тройка, белоснежная рубашка, красный небрежно повязанный галстук, сияющие остроносые туфли. И цилиндр на голове. Самый настоящий, как у мистера Авраама, мать его, Линкольна. Он сидел, закинув ногу на ногу с толстенной сигарой в зубах. И выглядел он намного свежее, словно и нет у него в голове дыры, а мозги его не остались на мусорной куче под мостом.
Сложно удивить человека, который почти не различает границу между реальностью и галлюцинацией. Удивляться я уже давно перестал, куда проще принимать всё как есть и не ломать голову, почему всё именно так. Будь этот парень сто раз застрелен, мне совершенно наплевать. Если он здесь сидит, значит, это возможно, и у меня нет желания разбираться в природе этого феномена. Пусть себе сидит. Если я не буду обращать на него внимания, ему это надоест, и он уйдёт. Или испарится, или его сожрут трупные черви. Не всё ли равно?
- Ты ещё здесь? – только и спросил я, и снова закрыл глаза.
- Чувак, этот номер не пройдёт, не нужно меня игнорировать. Ясно? Или как только ты попытаешься залезть на какую-нибудь шлюшку, я каждый раз буду стоять рядом и давать советы. Хочешь?
- Плевать, - сказал я. – Я уже не помню, когда последний раз трахался. Так что, отвянь.
- Давай поговорим. Пять минут. И я исчезну из твоей жизни навсегда.
Достал!
Я сел на диване, дрожащими руками выбил из пачки сигарету. Закурил. Мозги работали с трудом, тело ныло и просило героина.
- Как твоя башка? – спросил я.
- Нормально.
Он приподнял цилиндр, и на его лбу не оказалось не то что дырки, а даже самого замшелого прыщика.
- Прикольно, – сказал я. – Ты правда тот парень? Мне жаль, клянусь. Сам не знаю, как это я…пуф. И что я выгадал? Бобёр выбросил пушку, за которую я отвалил три сотни. Бешеные деньги.
- Мало того, - перебил меня гость, – я знаю, где лежит ствол, а ещё он весь излапан твоими пальчиками.
Усталость навалились на меня, придавила к дивану. Ну, что мне так не везёт? Хотя, так и должно быть. Финал моей жизни очевиден, и он не имеет ничего общего с достойной пенсией, вознёй на приусадебном участке, тихими вечерами в шезлонге с чашкой чая и пончиками. Мои дети не соберутся на Рождество, и я не приготовлю им индейку. У меня нет детей, а моя жена ушла (вы не поверите!) к разносчику пиццы. Представляете! Даже не к коммивояжёру или автомеханику!
Я знаю, как умру. Необходимая доза растёт всё быстрее, и скоро она станет смертельной. Или, как вариант, меня забьют насмерть при попытке добыть денег на наркоту. Круг знакомых сужается с каждым днём, и остаются только самые конченые ублюдки. Но пусть так, чем попасть за решётку, где будет ломка, где придётся смотреть на мир без наркотиков, где мне порвёт задницу здоровенный потный ниггер. Только не тюрьма.
- Что тебе нужно? – спросил я. – Ты хочешь мести? Я же попросил прощения. Но если все мои извинения – пустой звук, давай поскорее всё закончим. Мне пора принимать лекарство.
Он рассмеялся. Смех у него был противный, скрипучий и не весёлый.
- Месть? Микки, мне не за что мстить тебе. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен. Что я видел? Скажу тебе прямо – ни хрена интересного. Клоака. История моей жизни не намного отличается от твоей. Так что, ты должен меня понять. Зато теперь я получил то, о чём и мечтать не мог. Видишь этот дурацкий наряд на мне? Мне нужно было только подумать, что не хочу больше носить спортивные костюмы, и вот я настоящий джентльмен. Просто подумать. Здесь я могу иметь всё. Даже наркотики. Но тут они не убьют меня и не сорвут крышу, и я не попадусь копам. Здесь нет копов, если я, конечно, не закажу себе парочку на завтрак. Вот ответь честно, когда ты ел мороженое?
И тут я заметил, что вместо сигары он держит мороженое. Фисташковое, посыпанное шоколадом и орешками. В хрустящем вафельном конусе. Я даже учуял его запах. Мёртвый ниггер аппетитно слизывал начинающую таять верхушку. Кусочек сорвался и упал на лацкан пиджака, повис жирной каплей.
- При жизни я не мог позволить себе такое лакомство. Я мог потратить бабло на что угодно – сигареты, выпивку, девок, травку. На гамбургер и пиво. На наушники и диски. На футболки и кроссовки. Но на мороженое у меня никогда не было денег. Я не ел его с самого детства. Да и в детстве особо не ел, потому что моему отцу в первую очередь нужны были курево и бухло. Зато теперь я знаю – нет ничего вкуснее мороженого, и я просто просрал те немного лет моей жизни.
Он откусил солидный кусок и стал гонять его во рту, чтобы тот растаял.
Да, насчёт мороженого он прав. И ещё кучи мелочей, которые мне нравились, но были вещи поважнее, чтобы раскрашивать этот дерьмовый мир.
- И что тебе нужно? – спросил я.
- Хочу отблагодарить тебя.
- Скажи тогда, где моя пушка?
- Легко. Она лежит в траве слева от старого дорожного знака при въезде на мост. Метрах в двух. Если ты поищешь, обязательно найдёшь.
- Скажи, ты мне снишься? Или что? Кто ты такой, чёрт побери? - мне показалось неестественным разговаривать с мертвецом или с порождением моей фантазии. – Почему ты ещё не в гробу, если я тебя убил?
- Похороны завтра. А сейчас моё тело лежит в морге, в холодильнике наспех заштопанное. Знаешь, слава Богу, что я от него избавился. Так намного лучше. А кто я? Фиг его знает. Наверное, призрак, фантом, приведение. Понятия не имею.
- И я тебя реально вижу?
- Ты – да. Другие – нет. Только не надо звать соседей и расспрашивать, есть ещё кто-то в комнате или нет? Тебя сразу отправят в психушку. Ладно, давай к делу. Насчёт отблагодарить – могу предложить сорвать куш, в миллион с хвостиком долларов. Чисто и безнаказанно. Просто взять деньги и уйти.
- То есть, вот так просто? И никто меня не будет искать, а когда найдут, не подвесят на крюк и не станут избивать куском арматуры, пока у меня не вывалятся кишки? Просто взять и уйти? Может, они ещё и подписаны: «Дорогому Мику Эдсону»? Если это единственное предложение, можешь проваливать. А то опоздаешь на похороны.
- Мик, не кипятись. Я знаю столько, что ты даже не представляешь, и не только настоящее и прошлое, но и будущее. Не в полной мере, но кое-что до меня доходит.
- У таких денег есть хозяин. Они не могут быть ничьими. А те люди, чьи это деньги, будут их искать, и, поверь мне, найдут. Пару лет назад, один хмырь умыкнул у мистера Ковалли десять кусков. Заметь, не миллион, не сотню тысяч, а всего десять. Чисто увёл, никто бы ничего не доказал. Но когда ему отрубили пару пальцев на руке, он сразу признался, и вернул деньги. Даже потратить не успел. Но его всё равно грохнули. Манеры в мире живых оставляют желать лучшего. Поэтому, спасибо за предложение…
- Мик, подумай хорошенько. Эти деньги никто искать не будет. Всё просто. Восемь лет назад было нашумевшее ограбление банка в Сиэтле. Всех участников арестовали. Но деньги так и не нашли. Когда они пытались уйти от копов, то сумку бросили в мусорный бак в какой-то подворотне, чтобы потом вернуться и забрать её. Они позвонили своему напарнику, чтобы он подхватил посылку. Но тот по дороге попал в аварию. Ему оторвало голову. Полностью. В общем, он не доехал. А в это время какой-то забулдыга с коляской, полной мусора, полез в бак поискать себе деликатесов и выудил добычу. Но этот счастливчик, не смотря на социальный статус, вовсе не был идиотом. Он надёжно спрятал находку, выудив оттуда немного денег на жизнь. И ждал восемь лет. Но вот сейчас ему ждать надоело, и он отправляется в Канаду с чемоданом, полным чистого, потёртого и не переписанного кэша в мелких купюрах. Усекаешь? Грабители сидеть будут ещё долго. Копы уже отчаялись найти деньги, банк получил страховку. Где-то так. И ты хочешь отказаться от такого дела? Подумай! Это лимон! Ты сможешь накупить себе столько дури, что не протянешь и недели, как откинешь копыта от самого крутого кайфа. Ты сможешь нафаршировать себя самым чистым, белоснежным героином, обкуриться самой лучшей травы, купить себе аптеку, чтобы иметь доступные пилюли. Любой каприз. А можешь завязать, жениться, завести бэбиков, собаку и даже пони. И жить в своё удовольствие. Это уже не моё дело. Поверь мне, если бы об этом узнал тот же Ковалли, он бы ни минуты не колебался, хотя для него этот миллион песчинка в море.
Я слушал, открыв рот, даже забыв о том, что у меня есть целых две дозы и я мог прямо сейчас забыться в сладких грёзах. И у меня не было аргументов для отказа.
- Отель «Караван», номер сто тринадцать. Двадцатого октября в тринадцать двадцать три. Дверь будет открыта. Хозяин будет в душе семь с половиной минут. Две сумки найдёшь под кроватью. Тебе нужно будет просто зайти и забрать их. Спуститься по лестнице на парковку и свалить. Всё.
Мороженое совсем растаяло, и он бросил его на пол. Оно плюхнулось на паркет зелёным пятном и сразу же исчезло, как и не бывало.
- Я должен поверить в это? – спросил я.
- Можешь не верить. Твоё дело. Включи телевизор. Пульт под диваном.
По телеку шёл бокс.
- Смотри внимательно. Этот коротышка в третьем раунде на одиннадцатой секунде отправится в нокаут. И запомни – мёртвые не лгут. Никогда. Пока, амиго.
Я только открыл рот, чтобы ответить ему, но кресло оказалось пустым. Он просто исчез, растворился в воздухе. Как и не бывало.

продолжение следует