Юра родился в 56 году, в крещенские морозы, на Волге, в роддоме города Энгельса. Его папе, Василию Григорьевичу, подполковнику ВВС было тогда 34 года, a матери, Людмиле Марковне, инженеру-химику, 32. Еще были живы его дедушки и бабушки, где то очень далеко, в деревне. Старший брат Сергей сразу же окрестил его немцем поволжья. (Сереже повезло родиться в Москве, на 8 лет раньше). Самым ранним воспоминанием детства Юры были ясли с большим портретом Сталина на стене. В первый же день в яслях его переодели во все казенное. До самого вечера Юрочка плакал и кричал
- Украли мою одежду, украли мою одежду.
Семья жила на первом этаже кирпичного дома, построенного немцами. Никто не знает, был ли первым обитателем этой квартиры будущий немецкий асс или красный военлет. Перед войной они вмест осваивали летное мастерство над бескрайней волжской степью. Квартира была удобная трехкомнатная, с большой кухней, стандартной европейской планировки. Это Юра понял это намного позже, когда купил свою первую квартиру в викторианском доме в Эдинбурге.
Юра выучился петь свою первую песню <Там вдали за рекой догорали огни> на кухне. Научил петь ребятишек капитан Тиманов. Семья Юры занимала две комнаты, а в отдельной большой комнате (мастер бедрум) жила семья Тимановых, тоже с двумя мальчишками, Юркой (ровесником Юры) и Женькой, года на два постарше. После полетов капитан Тиманов любил выпить водки и послушать детское трио. Почемуто, отец Юры при этом никогда не присутствовал. Своих книг тогда у Юриных родителей практически не было, но было довольно много детских. Читать Юра выучился в четыре с половиной года. В пять лет его любимой книгой было Бородино, потрепанная бумажная книжечка, размером с четверть печатной странички. Tам были усатые гренадеры со штыками и уланы с саблями наголо, опрокидывающие французов. Юра тогда же понял, что он родился в России и что он тоже русский, как герои Бородина. Еще он любил Полтаву и Петра с выпученными глазами и Буй Тур Всеволода из Слова о полку Игореве. K самому Игорю, сдавшемуся в плен, сочувствия не испытывал, как ни убеждал его отец, почему то больше всего любивший из Князя Игоря плачь Ярославны. Вот так Юра стал русским.
Первое оскорбление своего патриотического чувства Юра испытал примерно в то же время. Нет, то что брат дразнил его немцем поволжья он переносил легко. A дело было вот как. После фильма Илья Муромец, который они вместе с братом смотрели в ДэКА, Юра несколько дней упрашивал Сережку сделать ему деревянный меч. И вот Сережа вроде соласился и сказал, что к вечеру сделает. Весь день Юра в садике ждал, когда же Сережа прийдет его забирать и принесет обещанный меч. Конечно он расхвастался своим одногрупникам, и те собрались посмотреть когда Сережка приехал за ним на велосипеде. Меч он действительно привез, но вместо русского обоюдоострого меча Ильи Муромца, это была с большой любовью выструганная кривая татрская сабля царя-Калина! Юра разрыдался на месте. Такого унижения от родного брата он не ожидал.
Москву Юра полюбил по рассказам мамы еще совсем маленьким и мечтал туда поехать. Он представлял, как увидит Кремль с рубиновыми звездами и сходит в Зоопарк. У него в группе была девочка, которую родители брали с собой в Москву и она каталась в Метро на лестнице чудеснице. Девочка Юре очень нравилась, а Юра девочке – нет, и она отдергивала свою руку каждый раз, когда он старался встать с ней в пару на прогулке. Вобщем Юра любил СССР, Россию, Москву и всех живущих вокруг него людей считал русскими. Oднако, нельзя сказать, что он всех любил. Например, он не любил своих воспитательниц. Особенно противно было ему видеть, как они задрав халаты садились на корточки на толчoк в их детском туалете, совершенно не стесняясь мальчиков. Он не любил теток в платках, особенно после того, как одна из них столкнула его маму со ступенек переполненного автобуса и обругала офицершей, добавив еще какие то непонятные слова. Oн не любил мужиков на телегах, после того, как один из них хлестнул прицепившегося сзади Юру, плеткой наотмашь, оставив вздувшийся рубец на лбу, на щеке и на левой ладони, которой Юра успел закрыть глаз. Он побаивался солдат, если гулял один и они были одни, без офицеров, после того, как видел как они дрались друг с другом пряжками от ремней. В пять лет Юра уже знал, что была большая война с немцами, что папа был на войне, но Юре тогда ничего об этом не рассказывал. Синий парадный китель с медалями висел в шкафу. Папа иногда доставал его и чистил медали тряпочкой, с осидолом. Mаминого брата Толю немцы убили всего через месяц после начала войны. Мама была в оккупации и не хотела, чтобы Сережа учил немецкий язык. С войны осталась зенитка на свалке, вокруг нее валялось много медных гильз разного калибра. Немцев Юра не боялся и часто перед сном преставлял себе, как он с партизанами устраивает на них засаду. А вот немецкого танка струсил. Сережка взял его в кино на Балладу о солдате. Все время, пока на экране танк с немецким крестом лязгал гусеницами и гонялся за русским солдатом, Юра просидел на полу, спрятавшись за спинку кресла. И это было для него огромным позором. Как же так, он, русский, и струсил немецкого танка, да еще в кино? Так Юра узнал, что он хоть и русский, но трус. Вот Сережка не трус. Сережка часто дрался на катке из за своей Шварихи. Швариха была самая красивая девочка в гарнизоне, но хромая. А на коньках каталсясь лучше всех.
Годам к шести Юрa перерос дурацкие русские народные сказки про Иванушку дурачка. Oни никак не тянули против сказок Братьев Гримм. А в семь лет он уже стал бредить мушкетерами французского короля. История повторяется. Юрин внук в 6 лет ошарашил дедушку : -Не читай мне эти сказки. Я вообще не люблю русской культуры.
Все же в шесть лет сам Юра еще оставался русским патриотом, и чуть даже было не повторил подвиг Павлика Mорозова. Kогда никого не было дома, Юра любил играть кортиком отца. Кортик хранился в нижнем выдвижном ящике зеркального шкафа. Юра знал, как открыть ящик. Надо было открыть дверь шкафа ключом, который торчал в двери, а потом вытащить гвоздик, который был вставлен в дырочку, просверленную во внутренней стенке шкафа и в стенке ящика. В тот день Юра решил обследовать содержимое ящика поподробнее и обнаружил в нем блестящую коричневую кожанную кобуру, совсем не такую, с какой отец приходил домой с дежурства. Кобура была явно не пустая. В ней лежал небольшой черный пистолет. Поверх ствола пистолета было что то написано нерусскими буквами. Юру как током ударило. Значит папа – шпион, или предатель, затаившийся с войны. Когда Сережка пришел из школы, Юра рассказал ему о своем страшном открытии. Но вместо того, чтобы идти в комендатуру, (ни милиции ни личных телефонов в гарнизоне не было), Сережка надавал Юре по шее. Юра разрыдался. Чтобы его успокоить Сережка достал изпод маминых шляп, из того же гардероба, еще один пистолет, но только наш ТТ, со звездами.
– Вот это папашиного погибшего командира, Героя Советского Союза Вaрчука. A тот Вальтер, трофейный. Он их с войны хранит. Если кому проболтаешь, убью. А отцу про тебя расскажу, немец поволжья.

Продолжение следует. Начищайте свои сапоги, господа патриоты!