Первый раз я увидел Женю Ясовича в начале 19.. Его жидовское семейство только переехало наш город из Ленинграда. Папа Евгения – Самуил Борисович был назначен на должность в местный дом культуры.
Через неделю после приезда мальчик лет двенадцати с типичной жидовской внешностью ковырялся на улице палочкой в куче собачьего дерьма. Рядом, повиливая хвостом, бегал огромный дог. Позже я узнал, что у дога дурацкая кличка Утюг и он любимец семьи. В тот день мама Жени – тётя Рита случайно уронила в миску с собачьей едой золотой зуб.
Жители микрорайона, сроившегося для работников фабрики «Весна», с определенной осторожностью отнеслись к новым соседям. Некогда секретный объект промышленной обороны производил будильники, а Самуил Борисович играл на скрипке и носил кашемировое пальто.
Ясовичи поселились на одной площадке с нами и очень любили сельдь. Со временем запах селёдки стал характерной особенностью 4 этажа. Тётя Рита нигде не работала, любила громко слушать классическую музыку и проклинать соседей.
Женя оказался моим одногодкой и вскоре я увидел его – жующего бутерброд с кровяной колбасой перед уроком географии на последней парте моего класса. С 12 до 16 лет я не разу не поздоровался с Ясовичем за руку и практически не разговаривал.
Женя был неприятен. Особенно в период полового созревания. Ярко красные и белыми гнойниками прыщи, редкие, но невероятные длинные, вьющиеся под носом волосы, огромные очки, грязные ногти и отвратительный запах изо рта. Вот и весь Женя Ясович - в период с 5 по 9 класс.
В 10 классе Евгений начал бриться, носить джинсы, пить и курить. Я стал общаться с ним значительно чаще. Кроме того, Женя умел играть на гитаре и записался на бокс.
В конце ноября он даже пригласил меня на день рожденье, что стало для меня полной неожиданностью. Кроме меня, был приглашен наркоман Гена с четвертого подъезда и мало мне знакомый Лысый с центра. Отцы Лысого и Гены служили с Самуилом Борисовичем. У Лысого не было уха.
Сначала Лысый и Гена пришли ко мне и вместе мы покурили травы. Лысый оказался интересным человеком. Он знал много анекдотов и умел издавать смешные звуки подмышкой. Мы ещё посмотрели немного телевизор, и пошли на праздник.
День рожденье оказалось весёлым. Родители и родственники вручили Жене ключи от мотороллера, и ушли праздновать в комнату для гостей. Позже пришел отец Лысего. Он был очень пьян, громко матерился и уснул на диване коридоре. Ясевичу он ничего не подарил.
Я, Лысый, Гена и его двоюродная сестра Алиса отмечали праздник в детской. Мы ели фаршированную рыбу, пили шампанское и водку из под стола. Алиса была толстой, неопрятной еврейкой.
- У меня есть таблетки тэрэн, - сказал Гена, когда Алиса вышла из комнаты, - Хорошие таблетки. Если по одной попробовать будет хорошее состояние, и никто ничего не заметит.
Мы, конечно, решили попробовать. Выпили по одной таблетке и еще одну раскрошили и насыпали в бокал Алисы. Женя знал двоюродною сестру плохо.
Что было дальше, я помню фрагментально. Гена и Лысый видимо пробовали таблетки не в первый раз. Через полчаса они, сославшись на занятость, извинились и ушли. Женя начал играть на гитаре, петь военную песню, а я смеяться. Алисе стало плохо, она начала рвать на себе волосы и потеряла сознание. Я, кажется, видел слона.
Понимая, что лучше покинуть этот дом, я подал Жене руку и собрался домой. Женя начал отливать сестру сладким напитком, я тихонько прикрыл дверь и, стараясь не разбудить отца Лысого, начал искать дорогу домой.
Под воздействием спиртного и наркотиков я решил, что живу на другом этаже, нашел лифт и начал нажимать на кнопку. Кроме этого, я ужасно хотел в туалет.
Понимая, лучшего отхожего места, чем лифт мне найти я расстегнул ширинку, достал свое хозяйство и стал ждать.
Проклятый лифт упорно не хотел останавливаться на этаже, и я с яростью начал наживать на кнопку. Мой мочевой пузырь просто разрывался. Опустошать его под дверью Ясовичей не хотелось.
Наконец злосчастная дверь открылась, я сделал шаг в лифт, зажмурился и дал свободу струе переработанного шампанского.
В следующий миг послышался крик, я открыл глаза и пошатнулся от неожиданности. Больше всего мне хотелось провалиться под землю.
Прямо передо мной, в нарядном синем платье стояла тётя Рита. Открыв, полный золотых зубов, рот, мать именинника кричала. Слева от меня находился стол, за которым, молча, наблюдая за происходившим, сидели гости. Справа за пианино сидел Самуил Борисович. Его пальцы механически нажимали на клавиши. Кажется, это был Бах. Но, я могу ошибаться.
- Изитити, - пролепетал я, питаясь сказать «Извините».
- Меееееееееее..ара..ой..ой. Я хотел сказать, что мне пора домой, но вместо этого прошипел что-то непонятное. Со рта текла слюна. Предательский слон появился опять, залез на стол и начал есть фаршированную рыбу.
Не застёгивая штанов, я развернулся и неожиданно быстро вышел в общий коридор. По дороге я очень удивил, очнувшегося отца Лысого.
Уже открывая дверь своей квартиры, я услышал крик нескольких людей, в том числе Жени, оповещающий о скоропостижной смерти двоюродной сестры.
Позже оказалось в самый разгар веселья, когда Самуил Борисович сел за пианино и тётя Рита решила пригласить кого-нибудь на белый танец, в комнате для гостей начал включаться и выключаться свет.
Выпившие гости приняли выключение электричества за розыгрыш, начали веселиться, но когда это им надоело, рассердившаяся Рита решила открыть дверь. Затем вошел я.
Алису удалось спасти, а нам с Женей пришлось покаяться в чрезмерном и тайном употреблении спиртных напитков. Как оказалось «некачественных». Отец после разговора с его родителями выпорол меня офицерской портупей и обещал отправить служить в стройбат.
С тех пор Женя перестал общаться и начал всячески меня избегать. Самуил Борисович при встрече называл меня подлецом, а тётя Рита развела по двору слух, что я наркоман и вор. Почему именно вор я не могу понять до сих пор.
По окончанию школы Евгений поступил в институт и стал учиться на юриста. Деканом факультета оказался отец Геннадия.
На втором курсе он женился на толстой еврейке старшей за него на три года. Евреи почему-то любят толстых жён.
А в начале 2... Ясовичи иммигрировали в Америку. Организовать иммиграцию им помог сослуживец Самуила Борисовича, он же отец Лысого. У него имелись связи в Министерстве иностранных дел.
На память о себе Ясовичи оставили неприятный запах в коридоре и пианино. Пытаясь снести его в гараж, я сорвал грыжу.
Позже, я утроился работать в рыбнадзор, где начальником бригады был Геннадий Борисович, предложивший на том дня рожденье употребить таблетки. Однажды мы вспоминали былое, и он рассказывал мне, что Женя Ясович, пытаясь избежать наказания, сделал виновником меня. Именно я принёс водку и заставлял всех пить. Почему он ничего не сказал о других друзьях, я не уточнял.
С тех пор я не люблю всех евреев, хотя среди них, несомненно, есть порядочные, не ковыряющиеся ради выгоды в собачьем дерьме, люди. Я таких, правда, не встречал.