Все имена и фамилии героев данного рассказа вымышлены.
Любые совпадения имён и событий являются случайностью.

С самого детства Семёнов мечтал летать.
Когда ему исполнилось четыре года, он слепил из пластилина свой первый самолёт.
Уже позже, в школе, он начал ходить в кружок авиамоделирования и клеил из фанеры модели кукурузников, планеров и научился делать замечательных воздушных змеев, которые могли взлетать даже при слабом ветре.
Но это было совсем не то, что он хотел.
Его заветной мечтой было подняться в воздух самостоятельно. Желательно, за рулём какого-нибудь истребителя или уж, на худой конец, самолёта дальнего рейса гражданской авиации.

В школе над мечтой Семёнова одноклассники откровенно смеялись. Будучи полным невысоким очкариком с кудрявыми волосами, со странным именем Альберт, на пилота истребителя он был совсем не похож.
В воображении простого советского школьника конца сороковых годов пилоты рисовались мужественными героями, а он напоминал набитый соломой тюфяк.

Когда пришла пора выбирать куда идти – в армию или в институт, Семёнов не стал отмазываться и при заполнении военкоматской анкеты, написал, что хочет служить в авиации. То же самое он сказал и призывной комиссии.
Военкомовские врачи признали его годным и отправили служить в стройбат.
Стране не нужны были лётчики – стране нужны были рядовые строители генеральских дач.

Бездарно проебав два года своей жизни, Альберт окончательно расстался с мечтой стать пилотом и поступил на “Самолётостроение” в МАИ. В то время как раз был расцвет Хрущёвской “оттепели”. Молодые умы грезили идеями о покорении воздушных просторов на сверхзвуковых скоростях, читали фантастику, мечтали о флаерах и личных летательных аппаратах, когда каждый честный труженик будет иметь возможность добраться, скажем, из Москвы до Алма-Аты за пару часов лёта на своём аэромобиле.

В то время Семёнов первый раз задумался о возможности создания микро-самолёта, который можно было бы ставить в гараж как самый обычный автомобиль, и который был бы доступен для простого советского человека. Разумеется, речь не шла о жителях больших городов, где нет нормальной взлётной полосы – идея была создать личный транспорт для жителей деревень и удаленных областей Сибири и Дальнего Востока, где русские просторы - необъятны, а время – дорого.

Эта идея настолько его захватила, что Альберт, бывало, всё своё свободное время сидел в институтской библиотеке, читая труды по материаловедению, и изучая конструкции советских и импортных образцов авиатехники.
В итоге, тема стала дипломной.

Словно ушат холодной воды, на Семёнова обрушилось решение дипломной комиссии поставить ему “тройку”. «Советскому человеку личный самолёт не нужен. Вы зря потратили своё и наше время» - таков был вердикт.
По распределению, Семёнова направили в большой провинциальный город Горький на один из военных заводов нашей необъятной Родины, где он и просидел добрый десяток лет за кульманом, иногда выезжая в редкие командировки.

К тому времени он уже был женат, имел дочь, оклад инженера и перспективу лет через несколько, когда придёт возраст прогрессирующего маразма, стать каким-нибудь начальником сектора или отдела.
Однако, его мечта о полётах никуда не делась.

Жене Семёнова по наследству достался большой деревенский дом километрах в шестидесяти от города. Альберт переделал большой хозяйственный двор в ангар и уже пару лет основательно занимался постройкой своего самолёта, безвылазно просиживая все выходные в деревне.

Главная проблема, разумеется, была с материалами. При советском дефиците многие вещи приходилось доставать подпольно, выкладывая свои, и так не бог весть какие, кровные, хитрым спекулянтам. Таким образом, к примеру, им были приобретены трубы, эпоксидка, плексиглас и синтетическая ткань для крыльев.
Спасало и форменное раздолбайство совка, когда, к примеру, на сельском аэродроме, ему за символическую взятку, позволили свиснуть почти рабочий двигатель и приборы со списанного «кукурузника».

В деревне Семёнов был притчей во языцех. Сельские пацаны из окрестностей стаями вились вокруг его дома и всеми правдами и неправдами старались проникнуть в ангар.
Стояло лето 1974 года. Самолёт был практически полностью закончен. Дело оставалось за испытаниями.
Деревенские новости распространяются быстро, и однажды, когда он, как обычно, приехал на выходные, к нему пожаловали нежданные гости.

Участкового Семёнов знал хорошо, а вот товарища с честным и открытым взглядом, который приехал вместе с ним, он до этого никогда не видел. Пригласив гостей в дом, Семёнов поинтересовался целью их визита. Товарищ с честным взглядом взял инициативу в свои руки.
- Шелестов, Геннадий Борисович – представился он. До нас дошли слухи, что Вы занимаетесь строительством самолёта. Зачем это Вам надо?
- Всегда хотел летать. А с кем имею честь? – задал встречный вопрос Семёнов.

Товарищ достал удостоверение сотрудника органов госбезопасности.
- Скажите, пожалуйста, у Вас есть родственники или друзья за границей?
- А при чем тут мои родственники?
- А при том, уважаемый товарищ Семёнов, что Вы живёте в закрытом городе, где, - не мне Вам рассказывать – есть много режимных объектов. И один из них находится не очень далеко отсюда.
Вы, наверное, знаете о том, что даже рейсам сельской и гражданской авиации запрещено летать, где попало. Есть специальный регламент, обозначающий воздушные коридоры, которых в обязательном порядке должны придерживаться все авиасредства. С высоты очень хороший обзор…

- Так дайте мне этот ваш регламент и давайте разойдёмся. У меня сегодня ещё много
дел.
- Альберт Григорьевич! Боюсь, что Вы меня не правильно поняли. Мы не можем позволить Вам летать. Эта тема для обсуждения закрыта. И я здесь для того, чтобы – пока по-хорошему – Вас об этом предупредить.
- А что будет, если я не соглашусь?
- Тогда мы реквизируем Вашу игрушку, а над Вами состоится суд. И обвинение может быть очень – Он внимательно посмотрел в глаза Семёнову – понимаете, очень серьёзным. А у Вас ребёнок, жена, работа. Подумайте хорошенько – стоит ли ради сиюминутного удовольствия всем этим рисковать. Вас ведь могут и сбить.
Лучше запишитесь в ДОСААФ, да и прыгайте с парашютом сколько угодно. И Вы налетаетесь, и для здоровья сплошная польза.
- Я подумаю.
- Вот и хорошо. А двигатель с самолёта снимите и завтра же верните обратно. Туда, откуда взяли. Вот Вам повестка, я буду Вас ждать во вторник после обеда. Куда прийти – там написано. И ещё: не надо глупить, Семёнов…

Когда участковый и товарищ в штатском уехали, Семёнов достал бутылку горькой и в одиночку её выпил. К самолёту он в тот день больше не подходил.
А на следующий день с самого утра уехал в город.
Воскресенье прошло в обзвонах и встречах со знакомыми, так или иначе связанными с городской властью. Практически все как один, когда рассказ доходил до визита товарища в штатском, настойчиво советовали плюнуть на это дело, сходить покаяться в КГБ и обо всём забыть. Но Альберт был настойчив, а настойчивость, как известно, рано или поздно приносит свои плоды.

Одна из дальних родственниц жены была замужем за заместителем секретаря горкома партии. Жена с детства поддерживала с ней хорошие отношения, и та ей обещала помочь.
В понедельник Семёнову позвонили на завод и сообщили, что его готов выслушать первый секретарь обкома, товарищ Христоплясов.
Про товарища Христоплясова говорили всякое. Но в одном, как правило, сходились все: он славился тем, что насажал свою родню на самые “хлебные” места родного города, надавав им, зачастую полуграмотным сельским олухам, непыльных и высоких должностей.

Не буду пересказывать полностью их разговор. Говорил, в основном, Христоплясов, который сразу взял быка за рога и предложил оформить заявку на изобретение, взяв в соавторы его юного шурина.
- А про полёты Вы лучше забудьте. Не Ваше это дело – летать. Да и зачем Вам личный самолёт? У нас в Советском Союзе авиация работает на благо страны, а не в интересах частных лиц, как в странах капитализма. Вы что, товарищ Семёнов, возомнили себя Рокфеллером?
Если у каждого будет свой личный самолёт, так глядишь, недалеко и до яхт, пароходов, и собственных поездов.
Такие вещи должны работать на благо народа. А Вы, в собственнических интересах, пытаетесь монополизировать своё изобретение – мол, только сам хочу летать и точка.
И это говорит профессиональный авиаконструктор!
Стыдно, товарищ Семёнов, стыдно…
Оформляйте-ка лучше заявочку, и если Ваше изобретение будет признано полезным (а я думаю, что у Вас всё получится), глядишь, будут Вам и испытания.
Я лично позабочусь о том, чтобы Вы ими руководили.
А самолёт лучше от греха подальше переправить на испытательный полигон авиазавода. Или, к примеру, поставить его на местный аэродром…
И не забудьте сегодня же позвонить, как я Вас просил, Юре. В смысле, Юрию Максимовичу. Вот его телефон. Всего хорошего.

Выйдя из здания обкома, Семёнов не стал заходить домой, а поехал на вокзал, где, купил билет на пригородный поезд, и уже через два часа был в деревне.
- Изобретение… запретить… шурина… хуй вам на рыло – бормотал он, разбирая заднюю стену ангара.
Его деятельность не осталась незамеченной. Через двадцать минут добрая половина села толпилась рядом с Семёновским домом.
Местный коммунист - депутат Шилов - растолкал народ и, зайдя во двор, подошел к Альберту.
- Слышь, сосед. Ты чё это делаешь-то?
- А ты не видишь? Готовлюсь к испытаниям.
- А кто тебе разрешил их проводить? Я такого не слышал. Мне вчера звонил участковый и просил за тобой приглядеть. Так что ты это. Давай, не дури и собирай всё обратно. То, что власть сказала, надо уважать. А поступать надо так, как велят.
- А не пошёл бы ты со своей властью?
- Да я тебе сейчас за такие слова…
Семёнов молча достал из-под попоны охотничье ружьё и внимательно посмотрел на Шилова. Тот сразу скис, попятился, но на прощание сказал:
- Тебе этого так не оставят...
- Иди, стучи хозяевам. – плюнул ему вслед Семёнов и продолжил работу.

Через полчаса он выкатил лёгкий самолёт на проезжую сельскую дорогу. За ним по пятам следовало почти всё село.
Семёнов сел в кабину, задвинул стекло и включил зажигание. Заверещал стартер, пару раз чихнул и громко взревел мотор.
В этот момент в толпе раздались крики: «Едут! Едут!»
На дороге показался милицейский уазик. Из окна с пассажирской стороны, наполовину высунулся участковый. Он размахивал пистолетом и что-то громко кричал, но за рёвом двигателя Семёнову его не было слышно.
Самолёт качнулся и, подпрыгивая на кочках, быстро побежал по дороге.
На глазах изумленных селян, маленькая машина набрала скорость, подпрыгнула и, качнув крыльями, легко оторвалась от земли. Самолётик набрал высоту, выполнил «круг почёта» над деревней и полетел в сторону Арзамаса.
Сверху Семёнову было видно, как участковый, вытащив из машины микрофон, с кем-то объясняется по рации. Но его это уже не волновало. Он летел.
Пьянящее чувство полёта кружило голову. Так счастлив он ещё не был никогда в жизни. Машина работала как часы, чётко слушаясь управления. Он и самолёт – они были одним целым. Это была исполнившаяся мечта. Мечта всей его жизни.

Игрушечную машину посадили примерно в двадцати километрах от Арзамаса-16.
Самолёт был уничтожен, а Семёнова судили по статье «хищение государственной собственности» за авиадвигатель и приборы. На суде он признал себя виновным.
Видимо, его мечта того стоила.
Альберту Семенову дали 3 года условно и выгнали с работы.
Говорят, что он долгое время работал сторожем на каком-то складе.
А в бардачных 90-х он насмерть отравился метиловым спиртом.