Никита Михалков снял фильм по Бунину. Одноименный рассказ «Солнечный удар», конечно, далёк от этого фильма, ибо там всё про любовь, хоть и одноразовую. У Михалкова в фильме любви нет, хотя он старался. Но увы и ах. Что же там есть?
Михалков дотошный мастер смакования деталей, интерьера, натюрмортов, газовых платков и пароходов. И это всё вошло в сны Главного Героя о прошлой жизни. Настоящее же ГГ ужасно.
Никита Сергеевич начитался «Окаянных дней» того же Бунина и снял фильм с намёком на современные события. Где он только вычитал про Крым, непонятно. В «Окаянных днях» про это нету.
В результате от фильма только горечь послевкусия. Зачем это благополучному Михалкову? Зачем это зрителям сегодняшней России? Которая в опале мировой реакции, все клюют Россию, кому не лень, обвиняя во всех грехах содеянных и не содеянных. Михалков решил обвинить Россию в делах прошлых.
Его герой, поручик, славный малый, но пентюх неуклюжий и наивный до беспредела. Почему-то Никита не нашел русского актёра. Играет латыш Мартиньш Калита. Поручик плывёт на пароходе к невесте, но увлекается попутчицей. Так бывает. Есть прекрасные виды Волги, провинциальные городки, гостиницы, распахнутые окна номеров. Но любви нет. Может личико незнакомки слишком блядовитое. Может вместо любовной поэзии потные тела, снятые фрагментарно. И эти цитаты, заимствованные из «Крейцеровой сонаты» - поршни ходят ходуном. Или далее классическая цитата с коляской по лестнице. Эйзенштейн ворочается в гробу.
Есть собственные удачи в фильме: иллюзионист — Авангард Леонтьев — и всё что с ним связано; сцена у фотографа (Адабашьян, кстати, соавтор сценария); беспощадная Землячка (Мариам Сехон) и всё что с ней связано; молодой фотограф, снимающий белую гвардию перед затоплением.
Две серии Никита Сергеевич показывает как окаянные дни сметают с российского лица все тёмные аллеи. Генофонд затоплен в Черном море, а этот пентюх ГГ до последнего вздоха задаётся вопросом: как это могло случиться?
Когда Никита с улыбкой и песенкой шагал по просыпающейся Москве у него такого вопроса не было и не могло быть. Возможно, потом прозрел и ужаснулся. И вот решил показать всю правду про комиссаров в пыльных шлемах. При монтаже картины ему очень помог Мича Заец — монтажер Кустурицы. И пароходы снимал на Женевском озере, поработал, короче. А в результате — горечь.
Так зачем же?
Зачем противоречить самому себе. Вспомним слёзы радости, которые наворачиваются у зрителей к финалу его первого фильма «Свой среди чужих». Торжество долгожданной победы в борьбе за свободу. Кто там прав, кто виноват не совсем ясно. Но есть главное — жизнерадостность. И куда теперь она делась, когда многое прояснилось... Ведь теперь практически всё ясно, все ошибочные пути и стремления развенчаны. Россия набирает былую мощь и хочется верить, что выстоит в праведной борьбе.
Так зачем же провокацию городить с этим солнечным ударом?
Или утомился солнцем Никита Сергеевич...
Кстати, много правдивых слов о белом офицерстве сказано в нашем кинематографе. Взять «Сорок первый», взять «Оптимистическую трагедию» где расстреливают братишки-матросы двух пленных офицеров ( играют братья Стриженовы), да и много других.
На следующий год планируют показать многосерийную версию фильма, а пока сегодня 4 ноября — своеобразный «подарок» ко дню народного единства — «Солнечный удар» по каналу «Россия 1».