Когда мы говорим - мужское дело , то подразумеваем тяжёлую и опасную работу. Грязную и полукриминальную деятельность. Я хлебнул и того и другого. В те далёкие восьмидесятые, я , как и многие мои сверстники из неблагополучных семей, был великим (не побоюсь этого слова) эстрадным певцом, параллельно получавшим никому не нужное образование в техническом ВУЗе. Тогда многих студентов из института выгоняли за любой пустяк. За курение в туалете, поджог библиотеки, игру в очко и даже за покушение на Брежнева. Сразу за порогом alma mater, все изгнанные и непризнанные музыкальные гении, попадали в дурную компанию Айзеншписа или Бари Алибасова. Я не был исключением из правил. Меня выгнали с треском за нацарапанное дрожащей рукой и украсившее дверь в кабинет декана - "Свободу бегемотам, томящимся в застенках зоопарка". Но мне повезло больше, чем Владу Сташевскому или группе На-На. Я попал в стройбат на Новую Землю. Мы строили бомбоубежища. Там, на Новой Земле проводили ядерные испытания, а бомбоубежищ не было. Но когда мы их построили - испытания прекратились. Бомбоубежища, и я с друзьями, снова оказались никому не нужны. Только через два года к нам прилетел вертолёт. Это был голубой вертолёт мечты. В вертолёте был Вячеслав Малежик, он дал один концерт и снова улетел. И тогда я понял, что петь под фанеру - это моё призвание. Тогда я решил бросить опостылевший и никому не нужный бункер с друзьями по несчастью, которые уже потихоньку стали попивать ракетное топливо и на этой почве сочинять стихи. К тому же, в некоторых заброшенных помещениях, уже успели обосноваться белые медведи. И вот, под покровом полярной ночи, я решил идти пешком по льду в Мурманск. Именно там меня ждало второе призвание. Меня забрали в армию во второй раз. Ошибка выяснилась только через два долгих года. Эти тяжкие испытания закалили мой характер, и когда на моём очередном концерте неожиданно отключилась фонограмма, я был к этому готов. Разбив гитарой направленный на меня софит, я выпрыгнул в окно. После этого написал свою лучшую песню - "полёт над гнездом кукушки". Свою вторую песню сочинил уже спустя десять лет, когда на мой концерт неожиданно не пришёл никто. Я подумал, что это случайность, но на следующем концерте не было вообще никого, включая меня. Я стал пить, даже не пить - нет такого слова, чтобы назвать то, что я стал делать. Этот кошмар, о котором знали только жена, соседи, участковый и пол - города, продолжался ещё долгие десять лет. Я понял, что должен что-то изменить в своей жизни, и когда Дима Билан позвал меня на охоту, с радостью согласился. Мы с Димой и Валерием Сюткиным, пошли охотиться на зайца, но нас ждал медведь - шатун, а у нас не было даже ружья. С нами была Алёна Апина - медведь испугался и убежал. Алёна то успела свалить на ночной электричке. А вот мы... В мужской компании, слегка выпив и расчувствовавшись от воспоминаний, задремали у огня. Спасающийся бегством медведь, в панике не заметил спящих у костра, меня, Диму и Валерия, и наступил нам всем на уши. А маленькому ШурЕ - на челюсть.
После этого досадного случая на охоте, от нас отказались все телекомпании, радиостанции и родственники. Чтобы хоть как - то выжить, нам пришлось пойти в футбольную команду "Старко", надувать мячики. Кто после этого скажет мне, что труд артиста - это лёгкий труд.
Но я не отчаиваюсь, у меня грандиозные планы... А займите пожалуйста мне долларов двадцать...
В этой истории пожалуй рано ставить точку... Может займёте всё же?.. Нет?... Вот теперь можно - точка...
А ведь деньги у вас, сцуко, были...