Однако пора. Приступим.
Совсем немудрён почин:
тебя доставляют в ступе
к заслонкам большой печи.

Распарен, помыт, причесан,
ни капли не истощен...
Ты вкусен! Но не печешься
нисколько. И ни о чем.

Теперь промотаем ленту.
Забвенье река несёт,
но – переплываешь Лету
и помнишь, как прежде, всё.

Летят, ускоряясь, кадры:
вот площадь. Народ. Костёл.
Вот хворост. Тепла искал ты?
Готов для тебя костёр.

Взметается с треском пламя,
ликует толпа, ура!
Но ты остаешься с нами,
смеясь над нутром костра.

С ухмылкой своей дебильной
запутываешь маршрут
по жизни (окей, по фильму),
бессмертный беспутный шут.

Расстрелян, распят, задушен…
Напрасны петля, и крест,
и пуля; бравурным тушем
тебя хоронил оркестр –

ты цел! Лишь слегка усталый...
А в общем-то, не слегка...
Картина ползет к финалу,
вот титры – строка, строка...

Есть время воспрянуть, ну же!
Ведь ты же – не так ли? – жив!
Но что же ты, отвернувшись,
безмолвно теперь лежишь?

***
Не плачь, он сыграл достойно!
Взрыв мозга и нежность рук!
Отпраздновать бы! За стол бы!
Да силы иссякли вдруг.

Не плачь! Это просто морок
симфоний, романов, лент.
Взаправду – лишь мир, в котором
нет мороков.
Мрак.
The End.

***
(От бурки-каурки-сивки,
от вещей – верней, чем СМИ, –
я слышал: он ставит сиквел.
Следи за анонсами!)