Один раз в год сады цветут…
Посвящается без времени ушедшей из этой (все-таки жизни!) Анне.

У пассажиров автобуса отличное настроение. Кто-то разливает коньяк в пластиковые стаканчики. Из разных мест салона то и дело раздается радостный смех. Девушка сзади так заразительно заливается, что хочется безудержно смеяться вместе с ней, не вникая в суть её безмерного веселья.

Через несколько часов, минуя Германию, мы окажемся в самой загадочной стране планеты – Швейцарии. Ни одна война, ни один вооруженный конфликт – не задели это крохотное образование. Там живут хозяева жизни. Богатейшие люди Мира. Это, как раз, именно они и финансируют все «безлады» на планете. Люди ли они? Наверное. Дряхлеющие нувориши, подключенные к искусственным почкам, печенкам и сердечкам, рулят Землей, захапав девяносто процентов всех существующих денег человечества.

- Сегодня, утром, - моя подруга достает бутылку Ред Лейбла из милой «тигровой» сумочки и протягивает мне, - мы увидим самую закрытую для советского человека страну.
- Ротшильды уже давно свалили в Южный Китай, - вяло улыбаюсь, отвинчивая пробку, - поэтому Швейцария скоро станет снова бедной горной страной.
- Ага, - смеётся Аня, делая большой глоток прямо из горлышка, - ты ещё скажи, что Албанией.
- Албания, - забираю емкость и следую её примеру, уже тоже не та. Неизвестно теперь, где вскорости будет круче. Знаешь, сколько там Меренов на душу населения? У них модно иметь Мерседес. Бывший диктатор предпочитал эту марку. Теперь тамошние обезьяны других авто не признают.
- Слышал анекдот, - пассия отламывает кусочек шоколадки, - как богатый швейцарец моет свой Мерседес на мойке, а бедный – дома?
- Слышал, - мне почему-то не весело.- Скорее, Бентли. Эти сучата редко опускаются до масс-маркета. Слово швейцар откуда произошло?
- Откуда? – Аня слегка раскраснелась и пытается прилечь ко мне на плечо.
- Телки ихние по бедности… - отодвигаю её ладошкой, - не спи. Допьем, потом покемарим. Приезжали в Россию домработницами батрачить, а мужья от безысходности в богатых домах крутым пацанам за копеечку двери распахивали.
- Все изменилось, - Аня уже приятно сопит.
- Ничего, - бубню себе под нос, - скоро на свои места все и встанет. Не зря её простым смертным вот так просто взяли и открыли.

Четыре часа в пути. На подъезде к границе автобус заезжает на немецкую заправку. Народ вываливается на улицу – кто в туалет, кто взбодриться утренним кофе. Уже почти рассвело. Воздух пахнет прохладной свежестью и хвоей.

- Стоянка пятнадцать минут, - сообщает гид. – Через два километра Швейцария.
- Просыпайся, соня, - нежно шепчу на ухо подруге.
- Приехали? – она ничего не поймет спросонья.
- За орехами! – шучу, целуя её в пухлые губки. – Станция – туалет. Экскурсовод говорит – дальше остановок не будет. Будем проезжать самый длинный тоннель – пятьдесят километров.

У Швейцарии особый статус и в Евросоюзе. В него она, как бы входит, но имеет свою границу и валюту. Правильно, нефик с плебеями общее пространство создавать. Уже в этом чувствуется некий подвох. Понимать «все остальные» должны – кто в доме хозяин.

И валюта местная дороже евро и цены для халдеев заезжих в два раза выше. Уровень жизни здесь один из самых высоких. Из-за отсутствия каких-либо форс-мажоров тут сохранена архитектура шестнадцатого столетия и ранее. Самое большое количество нобелевских лауреатов знаете откуда? Правильно. Откуда же им быть-то! Хотя, центральная библиотека размером со средний деревенский панский дом в «немытой».

Экскурсии, скромный обед, переезды из города в город. Место ночлега – Люцерн. Весь подсвечен великим множеством разноцветных гирлянд. Скоро католическое Рождество. Здесь преобладают две ветви христианства: римско-католическая и протестантская. Протестантов в свое время жестко преследовали и уничтожали физически. Теперь же здесь его цитадель.

Заносим вещи в старинную гостиницу. Хозяева – престарелые (неопределенного возраста) муж и жена встречают при входе. На вид им лет по сто. Старуха трясущимися руками выдает ключи от номеров. В холле, в антикварных рамах, висят масляные портреты их пращуров – династия исторических владельцев гостиницы. В номере раритетный дисковый телефон. Все дышит ностальгией середины прошлого столетия.

- Какое-то старье, - Аня трогает накрахмаленную кружевную скатерть на столе, ноги которого венчают львиные лапы.
- В этом особый цинус, - объясняю ей. – Хозяевам гостиница досталась по наследству от родителей. Им – от их родителей. И так далее. Ремонт тут делают, но стилизуют под предыдущий период. Как-то так.
- Как-то так, - смеётся девушка, стягивая с кровати старинное покрывало. – Жлобы они буржуйские. На реконструкцию деньги поджали. Косят тут под краеведческий музей. Старьем кругом прет. В лифте запах слышал?
- Этому лифту более ста лет, - парирую ей. - Он еще Плейшнера помнит!

Мы смеемся.

- Виски остался? – тянусь к её волшебной сумочке.
- На донышке, - Аня снимает свитер, явив свету две округлых грудки третьего размера.
- Не возражаешь? – намереваюсь влить содержимое квадратной бутылки себе прямо в горло.
- Оставь мне глоточек, - Аня извлекает из кармашка снятых джинс малюсенькую таблетку и ломает на две части. – Держи – под язык.
- Что это? – недоумеваю, глядя на её прекрасные бедра, кружевные трусики и аккуратный французский маникюр на милых розовых пальчиках ног.
- Хуже не будет, - она лукаво подмигивает. – У нас сегодня волшебная ночь. Представляешь, Швейцария будет всю оставшуюся жизнь ассоциироваться у тебя со мной!
- Ты уверена, что этого хочешь? – мне несколько неловко. – Твой олигарх меня не застрелит?
- Он никогда об этом не узнает, - подружка запихивает половинку пилюли мне в рот. – Рассасывай под языком.

Покорно подчиняюсь бесстыжей спутнице.

- А от этого, того, ну…
- Что ну? - Аня подходит вплотную и прижимается.
- Стоять… - не успеваю окончить фразу, как чувствую – что-то мощное начинает подниматься внизу, прокладывая путь сквозь ткань ситца и джинсы.

*

- Который час? – спрашиваю у спутницы, подкуривая.
- Скоро вставать, - она кутается в свою половинку одеяла. – Спи.

Не успеваю закрыть глаза, как слышу непонятные шорохи в углу номера. В полумраке рассматриваю очертания небольшой двери. Высота проема – метр двадцать - метр тридцать. Прислушиваюсь. С вечера я не обратил внимания, что в номере имеется еще одна дверь, да и еще такая чудная. Либо её не было и в помине? Сквозь шорох слышится гулкое мычание и стон.

- Ты куда? – Аня приоткрывает один глаз.
- Ты слышишь? – прикладываю палец к её губам, поднимаясь.
- Что? – шепчет она.
- Тихо! – уже кричу ей, вскакивая. Включаю свет и выдергиваю дверь вместе с петлями.

В недрах довольно объемной кладовки возникает силуэт то ли ребенка, то ли карлика, привязанного к стулу.

- Wer du bist?* – спрашиваю у незнакомца.
- Ы-ы-ы… - мычит тот.

Включаю фонарик на телефоне и развязываю уродца. По виду он напоминает эльфа или гоблина - довольно мелкий человечек с остроконечными ушками.

- Отойди, - слышу Анин голос и ощущаю прикосновение холодного металла к горлу.

Одной рукой она держит нож у моего кадыка, второй пытается надеть на меня наручники, а третьей (о Боги!) приветствует малыша. Автоматически, словно под гипнозом, подчиняюсь, запуская обе руки в металлические «браслеты».

- Аня, - с трудом подбираю нужные слова, - Что это значит?
- Молчи! – она отталкивает меня в сторону и падает на колени перед карликом. – О, мой господин!
- Наконец-то, - шипит недоросль. – Кто это с тобой?
- Это? – бывшая любовница брезгливо косится на меня. – Так, случайный пассажир – прикрытие.
- Избавься от него, - командует маленький монстр.
- Слушаю и повинуюсь, - Аня (мною вновь овладевает неподдельный ужас) вынимает из-за спины четвертую руку с полным шприцем и движется ко мне. - Komm zu mir!**

*кто вы?
**иди ко мне!
(продолжение следует)