Дело было в Израиле, в 1999 году. Очень нужна была работа. Едва перебравшись в страну, мы сдуру взяли ипотечную ссуду и купили трехкомнатную квартиру на пятом этаже в уродливом сером доме на сваях вместо фундамента. Пронырливые маклеры подсуетились и сделали все так, чтоб нам, двум безработным, банк выдал 80 тысяч долларов. Да-да, в Израиле риелторов называют маклерами. Вполне официально и по делу. Хорошее определение. Не правда ли?
Так вот. Срочно нужна была работа. А работы не было. Это вам не сегодняшние "авито" с "суперджобом" с тысячами вакансий. Репатрианты все еще наполняли Израиль толпами будущих квалифицированных безработных, и им всем тоже хотелось жить в отдельной квартире, и они тоже сдуру брали ипотечные ссуды.
К тому времени у меня уже был первый трудовой экспириенс в стране обетованной. Целый день на 40-градусной жаре за 10 шекелей в час я носил кафельную плитку на третий этаж строящейся гостиницы "Ренессанс". Лифты еще не запустили. А плитку уже начали укладывать. Плитку укладывали арабы, а евреи в ранге бывших профессоров, музыкантов, врачей и парикмахеров подносили своим двоюродным братьям снаряды на это общее поле битвы за выживание. Короче, мы носили эту плитку цвета засохшего говна куда-то ввысь, а арабчонок-подросток, внук подрядчика, которого дедуля оставил присматривать за нами, стучал деревянной штакетиной по трубам так, что голова разламывалась на куски и орал на всю округу: "Работа, работа, русски хуй!!!". Это все, чему научил его добрый арабский дедушка. Мы были воодушевлены таким креативным подходом к мотивации сотрудников и носили плитку еще быстрее, чтоб маленький гаденыш не пожаловался на нас своему деду.
Домой в тот июньский вечер я еле дополз и кран в душе регулировала моя любимая жена, потому что у меня просто не было на это сил.
На следующий день я больше не вышел на эту чудесную работу. Мне показалось, что это немножко не моё, да простит меня арабский подрядчик и его пидарёныш внук. Но от того, что я не вышел на работу, ипотека моя не уменьшилась и работа была нужна пуще прежнего.
И тут, о чудо, мне по большому блату предложили работу помощника зоотехника на коровьей ферме в высокогорном кибуце.
На следующий день я уже мчался в высокогорный кибуц на своей дряблой БМВ 1982 года выпуска, купленной, как вы уже поняли, тоже не от большого ума.
Меня встретил высокий зоотехник еврей, и это было хорошо. Арабов я уже недолюбливал. Звали зоотехника Эяль, что переводится с иврита как "Лось", и Лось повел меня на ферму к своим коровушкам.
Мы шли с ним по узкому проходу этой скотобазы, под моими ногами, обутыми в легкомысленные резиновые сланцы, хлюпало что-то полужидкое и вонючее, вокруг нас усердно доились измазанные говнищем коровы, некоторые из них ссали тугими струями в бетонный пол, брызги разлетались вокруг буренок большим диаметром и нас приятно орошало прохладой.
Эяль, между тем, рассказывал о моих должностных обязанностях.
Брат, припершийся со мной на это собеседование, переводил с иврита на русский.
- Нужно будет научиться одевать присоски доильного аппарата к коровьим соскам, - вещал зоотехник.
- Без проблем, - отвечал я.
- А еще, когда корова рожает, нужно вот эту специальную палку с набалдашником вставить ей во влагалище таким вот хитрым способом, чтоб помочь выйти теленку из коровьей промежности, - рассказывал и показывал Эяль.
- Мммммм.... - изумленно мычал я, - надо же как интересно.
- Получится? - спрашивал высокий еврей.
- Сто процентов! - услужливо отвечал я. Уж очень нужна была работа.
- Да, вот еще что, - продолжал Эяль, - в этой профессии очень важно любить своих бурёнок, как детей родных. Иначе, ничего у тебя не получится.
- Конечно, конечно, - заискивающе тараторил я, - обязательно их полюблю. Я вообще животных люблю. У меня даже дома хомячок есть. А еще я закончил биологический факультет курского пединститута, а это без любви к животным, ну, никак невозможно.
Эяль недоверчиво смотрел на меня, коровы по прежнему орошали нас мочой.
- Тебе перезвонят, - вынес свой вердикт зоотехник, - жди.
И я ждал. Целых три дня. И мне никто не перезвонил. И вы не поверите, но я был очень расстроен. Банк не мог ждать, а 2-летняя дочь нуждалась в памперсах и пропитании.
К чему я тут это всё наваял...
Когда ко мне приходят устраиваться на работу 20-летние невнятные менеджеры с невнятными дипломами невнятных вузов и просят 40 тысяч рублей со старта только за то, что они будут находиться в офисе с девяти до семнадцати, мне хочется отправить их на денек в гостиницу "Ренессанс" святого города Назарет к тому арабчонку с палкой в руке или в высокогорный кибуц к Эялю-Лосю, на ту коровью ферму, где остались в говне мои резиновые сланцы и потерянные навсегда надежды.