Как я попал на похороны – вспомнить не получалось. Я давно не жил в родительском доме. Лет так двадцать пять. С вечера болело сердце. Утром, по дороге в офис, сидя за рулем, ощутил тот же симптом. Душа чуяла что-то неладное. Стояла ранняя весна. Зацвели вишни. Представилась японская сакура.

И вот я стою в саду отчего дома. Вокруг белым-бело от прикольных цветочков. Земля под ногами, словно снегом запорошена - усеяна малюсенькими, успевшими опасть лепестками. Солнце еще не жжет, а приятно согревает. Впрочем, я его не чувствую. Светит оно ярко, но меня волнует другое. Кого хоронят? Отец умер несколько лет назад. Маму? Опять ощущаю давящую боль в груди.

- Жива мамка, - слышу родной голос.
- Пап? – поворачиваю голову.

Отец появляется из недр сада. Он жив? Я не был на его похоронах. Я вообще не был в городе своего детства бездну лет. Мне нельзя было возвращаться сюда. Я не проводил его в последний путь.

- Ты живой?
- Пойдем, - он увлекает меня в сторону от траурной церемонии.
- Кого хоронят? – пытаюсь заглянуть через забор.

Отец резко разворачивает меня и тащит в огород.

- Тебе не стоит туда смотреть.
- Почему? – я совсем сбит с толку.
- Тебе не нужно туда смотреть, - настаивает он. – Расскажи лучше, как ты жил все это время? У тебя, я слышал, новая жена?
- Она красавица, - пытаюсь все-таки понять – что за чертовщина происходит. – Кто умер?
- Мать говорила, что у нас скоро будет внук? – не унимается он. – Когда ей рожать?
- Скоро, - вырываюсь из отеческих рук и подбегаю к забору.

Боже! Ой… Что здесь происходит? Что за шутки?

- Я же говорил, - отец подходит сзади и кладет руку мне на плечо.
- В гробу я? – не верю своим глазам.
- Пойдем, - он тщетно пытается меня увести от устрашающего зрелища.
- Что происходит? – кричу ему прямо в ухо.
- Все хорошо, сынок, - он по-отечески улыбается и треплет меня за чуб. – А ты уже седой весь. Это сколько же тебе стукнуло – сорок четыре?
- Сорок пять, - отвечаю на автомате, пытаясь понять суть происходящего.

Мне страшно. Страх пронизывает тело, проникая в самые укромные уголки. Тело? Кто лежит в гробу? Я? А кто же тогда я? Там мое тело? А здесь что? Быстро осматриваю себя снизу вверх. Туфли, брюки, пуловер, часы… Часы стоят! Трясу рукой. Результата нет. Секундная стрелка замерла на месте.

- Что ты так испугался? – заботливый родитель пытается подбодрить. – Тут нечего бояться. Посмотри на меня. Все будет хорошо…

Я его уже не слышу. Сейчас сойду с ума. У меня Танька на сносях. Что теперь будет с ними? Кому она с ребенком нужна? А кто пацана воспитает?

Судорожно пытаюсь открыть калитку. Она заперта с той стороны. Беру разбег, чтобы выбить злосчастное препятствие. Внезапно, не ожидая, прохожу сквозь калитку, словно сквозь масло. По инерции пролетаю через весь двор и, мягко протаранив наружный забор, оказываюсь на улице.

У входных ворот кучкуются какие-то важные персоны. От неожиданности открывшихся у меня телепортационных возможностей мне становится совсем худо. Я – дух бесплотный? Караул!

- Что ты так раскричался, голубчик? – ко мне подходит видная, строго одетая во все черное жгучая брюнетка, напоминающая пиковую даму. – Виновнику торжества не подобает вести себя подобным образом. Проникнись моментом. Такое бывает только один раз.
- Я? Мне? – мысли путаются одна об другую.

Она гораздо выше меня ростом. Рост её так же меня пугает. К нам подходит благородный старец, одетый во все белое. У него белоснежные длинные волосы и борода. Он ещё выше дамы – не менее трех метров ввысь. Внутренняя интуиция подсказывает, что это ОН самый. Да я в этом полностью уверен! Сомнения отсутствуют.

- Господи, - падаю на колени. – У меня свадьба только недавно… у меня жене рожать…
- Встань, - властно приказывает Он.

Безропотно подчиняюсь.

- Хочешь обратно? – в разговор вмешивается дама. – Зачем? Тут прикольней. Здесь нет болезней, боли. Здесь вообще куча всевозможных шняжек. Давай к нам!
- Люди добрые, - снова падаю на колени, - ну пожалуйста, ну пожалуйста, ну…

Брюнетка что-то шепчет Всевышнему на ухо, периодически косясь взглядом в мою сторону. Тот, склонив голову, хладно слушает, затем поднимает правую десницу.

- Так тому и быть! – гремит Его медный бас.

Мчусь по шоссе на новеньком кабриолете. Сердце еще немного побаливает. Что это было? Дурное видение? Я уснул за рулем? Привидится же такое. Или меня и вправду вернули? Дела! Притормаживаю. Моя «пузатая» половинка уже заждалась. Она плюхается на заднее сидение.

- Что так долго, милый?
- Долго? – пытаюсь подавить эмоции. – Да заезжал по работе кое-куда. К маме?
- Да, сладкий, - она довольно улыбается. – Мама испекла рыбный пирог – как ты любишь.

Левой рукой держу руль, а правой глажу ее по коленке.

- Я тебя обожаю!
- Я тебя тоже, - супруга сияет от счастья.

Внезапно замечаю натянутый поперек дороги провод. Сельские хулиганы? – успеваю подумать и тут слышу скрежет ржавой проволоки о лобовик. Проволока огибает контур кабриолета. Интуитивно пригибаюсь. Раздается громкий щелчок и звон гитарной струны…

- Козлы! – злобно ору невидимым хулиганам. Поворачиваю голову назад…

Провод, натянувшись о лобовое стекло, выстрелил, точно тетива лука, и отсек голову моей благоверной. Она обезглавлена и болтается из стороны в сторону. Голова лежит на сидении подле и, слегка приоткрывая окровавленный рот, произносит следующий текст: А как тебе такой вариант?