…борозды не портит.
К чему это я?
Есть такой человек - Стив Хоу.
Для тех, кто не знает - гитарист группы Yes.
Охеренная группа, охеренный человек. В смысле - музыкант.
Давно уже делает сольники. Обычно, в целом, - не очень.
Но отдельные вещи - это что-то.
Слушаю его последний диск, шестнадцатого года, и вдруг - четвёртая вещь.
Нет, музыку нельзя передать словами, нельзя. Разве что матом.
Поэтому не буду.
Единственное что скажу - послушав такую вещь, жить хочется. Да.
А на обложке - старик стариком. Редкий бобрик, редкие, лошадиные зубы.
Шестьдесят девять. Старость, блядь.

…Это был последний день командировки.
Все дела уже сделаны, «песни спеты», подарки куплены.
Я шёл по нудно-длинному подземному переходу под Пушкинской площадью. От выхода из метро в сторону Елисеевского гастронома.
Вечерний час пик. Гам, толчея, толпы народу.
…Она стояла возле киоска женского белья. Вертела в руках лифчик.
Я глянул боковым зрением и даже какое-то время по инерции еще немного прошёл вперёд.
Затем резко развернулся, вернулся, но сталь поодаль.
Она отдала лифчик продавщице. Было понятно, что сейчас она отойдёт.
Почему-то мне показалось, что ей не хватает, а может, просто, жалко денег.
Я подскочил, наверное, как тот чёрт из табакерки. Потому что сначала она даже испугалась.
Вопрос, - А можно, я вам куплю? - её озадачил, и даже, похоже, поставил в тупик.
В отличие от продавщицы, которая явно обрадовалась зарождающемуся уличному спектаклю.
Что обрадовало - не убежала сразу.
- Да нет, что вы, зачем?
- Да мне показалось, он вам очень…, - чуть не брякнул, - к лицу, - но в последний момент спохватился, - …подошёл бы, наверное.
И погладив взглядом её грудь с выпирающими тугими сосками, добавил, - Подчеркнул бы, украсил бы…
- Я поняла ваше…, - через паузу, - бы. Но нет. Спасибо.
Улыбнулась, и пошла по переходу.
Как пели в мои её годы - летящей походкой.
По лицу продавщицы я понял, что она очень рада, что у неё первый ряд партера.
И пьеса ей по душе.
Я отошёл от киоска.
Стал, как дурак. Хотя, почему - как?
Подумал - какогохуя?
И сам себе ответил - потому что.
Потому что такие лица бывают…ну, не знаю, - раз на тысячу, на миллион?
Потрясающая красота, причём, что очень важно - внешне вроде и не показывающая себя, не дающая этого знать.
Будто она и не осознает, какая она, какая огромная сила и власть в ней заложена.
Может, - еще из-за юности, может - из-за отсутствия опыта, который еще впереди, а может, и на беду, скорее всего, - из внутреннего, природного понимания, что именно так и надо, что такая внешняя невинность - это именно то главное, на что потом она поймает весь мир.

…Но кое-что я успел.
Успел купить шикарную длинноногую ярко-алую розу.
И догнать.
Остановилась, удивилась, нахмурила брови…и рассмеялась.
И взяла розу. Слегка коснувшись пальцами.
Удивилась её нежному аромату.
- Старался, - ляпнул я. И тоже улыбнулся.
Как даун.
Сейчас я уже и не вспомню город, откуда она была.
То ли Саратов, то ли Сарапул.
Вечером на поезд.
Я ответил, что мне тоже.
Только в другую сторону. И с другого вокзала.
Еще раз посмотрели друг на друга. На этот раз - она более внимательно.
И мне показалось…
Да нет, хуйня.
Показалось.
Но я вдруг подумал, - Будто муж и жена. В разводе. Ненароком встретились. И всё вспомнилось. Всё-всё.
А на самом-то деле и было - всего-ничего.
Мы оба понимали, это - всё.
Начало и конец одновременно.
На беду, так бывает.

…Зато потом до самого поезда настроение было, - что вам, пацаны, сказать.
Да и принял еще в дорогу. Почему-то больше, чем обычно.
Ночью на полке проснулся - вообще дурацкая мысль в голову пришла: вот станет она когда-нибудь бабушкой, может внучке расскажет.
Внутренний голос заржал, - А тебе-то что?
Сам себе ответил, - Да вроде и ничего…
Но это вроде дорогого стоит.

Уже потом, потом, через много лет, перечитывая знаменитую вещь старинного великого писателя, наткнулся, и как аукнулось:
…Поступок этот хотя и огорчил пегого мерина, он не показал никакого вида и, медленно помахивая вылезшим хвостом и принюхиваясь к чему-то и только для рассеянья пощипывая траву, пошёл к реке. Не обращая никакого вниманья на то, что выделывали вокруг него обрадованные утром молодые кобылки, стригунки и сосунчики, и зная, что здоровее всего, особенно в его лета, прежде напиться хорошенько натощак, а потом уже есть…

…Да, а почему именно четвёртая вещь Стива Хоу так резанула?
Да кроме музыки, и название её пахнуло ностальгией - «Роза».