...Природа близилась к зиме.

Ложились снеги сетью белой на перепутье перемен, как в перекрестии прицела ложатся пули две в одну и ту же крохотную точку. Тревожно было за страну...

В пустых пространствах снежной ночи по телеграфным проводам бежала бодрая морзянка. Несли напитки господам у председателя Родзянко. Рождала ночь за планом план, а утром – чистая страница опять мерещилась столице на мятой скатерти стола.

Истомой модною полна, сквозь кольца сигареты тонкой на северяниных она смотрела скверною девчёнкой. В надмирной хладной пустоте изысканных полуподвалов она глаголы рифмовала, отсель желая улететь.

...Был девчёнке поэт ананасов милей
В остром обществе дамском,
Столь норвежско-испанском,
И отдаться ему так хотелось скорей.

...Но было это лишь в мечтах. За чередою дней коротких – городовые на постах, всё те же дворники в воротах, извозчик, возжи натянув, вдоль по Садовой сани правил, и, тупо глядя на Луну, мастеровой лежал в канаве, а беспризорник, паразит, оставив пьяного разутым, его же и изобразил своим приятелям беспутным.

В окопах мёрзла солдатня, отборным согреваясь матом, матросы чистили бушлаты и дрыхли среди бела дня, послав всех на, без разговора, от капитана до старшин, и склянки падали в тиши открытых настежь переборок когда-то грозных кораблей.

Листки летели вдоль причала, и птица вдалеке кричала о чём то слышном только ей из глубины холодных вод, сквозь волн размеренные вздохи.

Кончался високосный год, и пар кончался у эпохи...