Как-то я и Рабинович, дело было спозаранку,
шли вдоль леса, шли вдоль поля и частично по плацу.
В небе плавало светило. Я украдкой ел баранки.
Рабинович же открыто ел взволновано мацу.

И пройдя все ипостаси, перелески, долы, веси –
мы пришли с ним к общей цели, а к какой никто не знал.
В небе отблеск, перспективы рядом кто-то куролесил
из конца вселеной мчался всадник пасмурных начал.

Рабинович вскрикнул тихо, а потом оглох немного,
свет струился чуть подальше, чуть поближе, чуть вблизи.
Под ногами суетилась и неслась вперёд дорога,
на дороге были ямы, солнце ползало в грязи.

Я схватил судьбу за шкирку и запрыгнул на окружность,
повернул периодичность, разломав рукой момент.
Неизбежность зарычала. Стали с ней бороться дружно,
я в костюме баснописца, Рабинович – дивергент.

Длился бой чуть больше года, быть точнее, ровно сутки,
а потом ещё, примерно, тридцать восемь двадцать шесть.
Мы теряли очертанья, в очертании рассудки,
за рассудком остального было попросту не счесть.

Дни летели неуемно. Я из литра взял полбанки
выпил залпом впечатленья, дал вселенной по яйцу.
И уже спустя мгновенья – Рабинович ел баранки,
я сидел в глухом тумане, ел взволнованно мацу.