Пролетаю над гнездами спящих в тумане кукушек,
Крыламахами ветки сбивая с торчащих вершин,
Отделяя границы высот от банальности суши,
И надеясь собрать по крупице остатки души.

Выдавая за истину то, что отринуто всеми,
Принимая на веру забытое в прошлом враньё,
Воронья беспокойного грай, мудрецов мелкотемье,
На подрамнике неба рисую сознанье своё,

Захламлённое пылью дымящихся старых вулканов,
Сквозь озонные дыры глядящее в звёздную даль,
Где прелестницы прошлые машут ногами канканов,
А герои грядущие жмут, догоняя, педаль.

Привыкаю к улёту, как раньше к бутылочной влаге.
Понемногу и ноги шаги забывают свои,
Про тропинку в лесу и про мох на изгнившей коряге,
И про взгляд сквозь листву, и поющие рядом ручьи.

Между этим и тем, между временем и вневременьем
Остаётся пока ещё чуть постижимый пролёт.
Я бегу вдоль него, как ребёнок за собственной тенью,
А кукушка кукует во сне и упасть не даёт.