Смеркалось. Нет, ну правда, смеркалось. Он сидел на подоконнике на своей любимой подушечке и смотрел на медленно сереющий мир. Поглядывал на часы, беспокойно теребил накрахмаленное жабо. Еще пара минут. Стол был накрыт. На столе в вазе тридцать одна роза сорта Барби изумительной бело-голубой расцветки. Время размеренно капало со стрелок часов и на последней капле, ровно в семь, его истомленное ожиданием сердце заставила подпрыгнуть трель звонка. Он бросился открывать.
Это она.
Нет, не так – это Она.
О том, как все будет, он думал всю ночь, весь день, не находя себе покоя ни на минуту. Седина не всегда добавляет ума, седой мальчишка-романтик, обожающий одиночество, свой подоконник, открытый простор за стеклом окна – он пожалуй так и остался там, в сиреневой юности, со своими мечтами, идеалами, с той таинственной незнакомкой, которую когда-то придумал, ежедневно высекал мыслями из пустоты, как скульптор, по вдоху, по шагу вливал в нее частицу себя и так привык к этому, что ничуть не удивился, встретив ее совсем недавно на улице. Он был почти уверен, что знает ее имя, знает о ней все до такой степени, что ему, нелюдимому от природы, не стоило труда и гордости просто подойти к ней и завести разговор. Через минуту они уже болтали, как старые друзья. Ее имя он почти угадал, почти. Да и неважно имя, имена путают след.
Важно – это Она.
- Это вы... – выдохнул он, открыв дверь, и припал к ее руке, - спасибо, что все-таки пришли. Я до последней минуты не верил в это счастье.
Вошли. Давайте помогу. Чудная квартира, вы здесь один? Да? О, прекрасные розы, это мне? Спасибо, какие красивые, ммм, пахнут... А у вас уютно, книги, картины... – первая неловкость, соприкосновения, - я помогу, вот сюда, - спасибо, можно тут? – да, конечно, что вам налить? – о, если можно, вина, - конфеты, шоколад – он не знал куда сесть, что предложить, суетился, весь мокрый от волнения, - вот салфетки, пепельница, если что...
Налил вина, они чокнулись. Помолчали, каждый подыскивая свои слова.
- За что выпьем? – спросила она.
- Знаете... – сказал он после паузы, - можно, конечно, долго ходить вокруг да около, но скажу прямо – вы та, кто мне нужна. Мне кажется, я просто ждал вас. Да, да, не спорьте. – Он на секунду задержал дыхание, - давайте за вас.
Она улыбалась, крутила в пальцах бокал, разглядывая вино на свет и, сквозь вино, на него, в глаза. Так смотрит женщина, что приходит к тебе вечером, с этим запахом дальних стран, с гривой каштановых волос, с продуманной небрежностью схваченных сзади заколкой, в платье, так выгодно подчеркивающем идеальные формы, женщина из снов, из твоих любимых картин.
Вначале со скрипом, запинками, паузами, вскоре они разговорились, неловкая изморозь ушла, и даже бутоны роз на столе более откровенно раскрыли свою суть, подливая в их беседу ноты своего аромата и смысла.
- А зачем? – вдруг спросила она.
- Что зачем?
- Ну, зачем я вам нужна?
- Хмм... Неужели вы еще не поняли? Я искал вас очень давно. Будете смеяться, но вы же видели, я узнал вас сразу. Понимаете, я замкнут, с людьми не очень, но... я вас как бы почувствовал.
- Да, это очень странно. Хотя... я не удивилась, когда вы подошли.
- Я знаю. Вы тоже ждали меня. Обычно все так и происходит, если это настоящее.
Она промолчала, опустив взгляд. Он долил в бокалы.
- Давайте еще.
Опять чокнуклись, выпили, он взял ее кисть, удержал.
- У вас такие руки... Я сразу обратил внимание. Именно так, именно... – он поцеловал ее ладонь, - какие пальцы... нежность... я хочу чтобы вы потрогали меня... вот тут... – он показал пальцем за ухо.
Ее взгляд, казалось, бил током. Она приблизила к нему лицо, нежно провела рукой по волосам, по щеке, коснулась пальчиком места, что он просил, нащупала маленькую кнопочку, надавила.
С тихим щелчком, будто футляр, верхняя часть его головы с седой шевелюрой дрогнула и стала приподниматься, открывая розовый мозг. Он был живой, подрагивал, сокращался извилинами, переливаясь и излучая розоватое свечение, на отстраненный взгляд могло показаться, что он кипит. Она от восхищения открыла рот.
- Нравится? – он улыбнулся, довольный произведенным эффектом.
- Вау... Это изумительно... Я, я никогда не думала...
- Там не хватает частицы вас, - он еще раз поцеловал ее руку и с надеждой заглянул в глаза, - может, прямо сейчас? – Она смущенно отвернула лицо.
- Вы так нетерпеливы... Куда спешить?
- Я уже не могу. Или вы сейчас не хотите?
- Я хочу, но... прямо сейчас? – какое-то время она колебалась, не решаясь так быстро перейти грань. Наконец сдалась. - Ну хорошо. Но... как?
- Пойдемте, я сяду в кресло.
Они перешли в гостиную. Она помедлила в нерешительности.
- Мне... может платье снять?
- Да, если можно, оно будет мешать. Давайте, я помогу, - он расстегнул ей молнию на спине, помог стянуть платье через голову.
- Вы роскошны, - сказал он, любуясь ее телом, и поцеловал в плечо, - богиня.
Он сел в кресло, стараясь опуститься пониже. Она некоторое время переминалась с ноги на ногу, не зная как удобней начать, наконец повернулась к нему спиной и, опираясь на его руки, попыталась ступить на поручни кресла.
- Подождите! Снимите туфли, на каблуках вам будет неудобно.
- Ой, да... и правда, простите... – сконфуженно согласилась она и сбросила туфли.
- Осторожно, - попросил он, - поручни лакированные, скользко.
- Да, я стараюсь... блин, надо было трусики снять.
- Вот черт.. ладно, попробуйте одной рукой, я подержу.
Она, неловко балансируя и стараясь удержать хлипкое равновесие, одной рукой стала стягивать трусы вниз до коленок. Он внимательно следил за ее движениями, крепко держа за руку и приподнявшись, шумно потянул носом, чтобы уловить запах ее белья.
- Ммм... что вы со мной...
- Потерпите немного, пожалуйста... сейчас, как бы не упасть... – Она стала медленно и осторожно опускаться на дрожащих от напряжения ногах, - вы готовы?
- Сейчас, секунду, волосы поправлю, - он отодвинул крышку черепа дальше назад, открывая пространство мозга полностью, - давайте, я готов.
Трудная любовная магия давалась нелегко. Она напряглась в позе лыжницы перед прыжком, сосредоточенно глядя прямо перед собой. Тонкого рисунка красивый лоб побагровел, исказился морщинами, на висках и над верхней губой выступили капельки пота.
- Скажи что-нибудь, - попросила она внезапно охрипшим голосом.
- Что, милая?
- Что нибудь... умоляю... быстрей...
- Вы такая... красавица.
- Черт, да не это!
- А что?
- Не знаю, быстрей, я уже не могу!
Пару долгих секунд он соображал, лихорадочно вращая глазами. И вдруг осенило.
- Батончики! – заорал он.
Она вздрогнула, будто кобыла, ошпаренная кнутом. Явно не то, чего она ожидала. Но, едва успела гневно вскинуть брови и зыркнуть вниз, как ее прорвало.
«И хлынул ливень».
С таким земным и раскрепощающим звуком рвущегося картона, разрывающего сумрачную тишину комнаты, в него пошло, чего он так ждал, надеялся и верил. Мягкими аккуратными кольцами легко и естественно в него укладывалось то, что обычно не укладывается в голове.
«И тот час же в ответ что-то грянули струны...»
- Аааааааа.... – сладостно прикрыв ресницы, застонала она, содрогаясь одновременно с ним. Он задыхался, в мучительной агонии оргазма ловил ртом маленькие глотки воздуха, чисто карась на крючке, погибал от наслаждения. С минуту она еще качалась над ним, выжимая до капли мгновения прекрасного, потом ее ноги стали слабеть, она просела, он двинулся навстречу, жадно ловя губами ее гнездышко, измазанное коричневым. Истово, с трепетом он вылизал все досуха, только потом помог слезть. Она вытерла пот со лба, усталая, смущенная.
- Бесстыдник... ну вас ... – улыбаясь, пнула его ладошкой в плечо, - дайте хоть трусы одеть. - Он продолжал целовать ей руки, каждый пальчик, ноготок, кисть, вверх до локтей.
- Мы теперь одно целое, - он смотрел на нее снизу вверх с преданностью собаки, - богиня.
В ответ она нежно провела пальчиком по его носу, губам, подбородку.


В прихожей он приладил крышку с волосами на место, довольный оглядел себя, причесался, помог ей одеть плащ, подал цветы.
- Когда? – спросил он.
- Когда? Это вы спрашиваете у женщины? – улыбнулась она, - боже, какие же вы все смешные, мальчишки. Звоните.
- Подождите, - попросил он с умоляющей улыбкой, расстегивая жабо и оголяясь - еще раз, напоследок, прошу вас.
- О господи... - она подкатила глаза и покачала головой. – Ладно, извольте.
Неторопливо и тщательно собрав языком во рту побольше слюны, она прицелилась и громко, с резким выдохом плюнула ему в душу, точно в центр. Он пошатнулся, благодарно растер плевок по груди, шее, щекам, из-под прикрытых век хлынули слезы.
- Мне еще ни с кем не было так, клянусь! – крикнул он, захлебываясь рыданиями, когда она уже почти выходила.
Она обернулась, секунду помедлила.
- А почему батончики-то?
Он пожал плечами и по-детски утер сопливый нос рукавом.
- Понятия не имею. Травма детства, может... Подсознание... Да и красиво, сладко. Аллюзии.
Она засмеялась.
- Ладно, дурачок. Пока.
Послала ему воздушный поцелуй и сделала ручкой.