Во внутреннее окно двора видны качели. Когда-то на них качались дети, качались взрослые, но потом они опустили. Никто не жил в доме последние десять лет. Разные события происходили в городе. Сменяли друг друга времена года, сменяли друг друга годы. Качели ржавели, качели скучали, но большую часть времени они не поскрипывали, а молчали.

Когда вернулся домой, было много хлопот по дому. Вся инженерная сантехника загрустила и требовала либо замены, либо срочного ремонта. О качелях не шла речь. Было совсем не до них - поменять протёкшие радиаторы, заскорузлые смесители, вывести мышиные семьи, обильно населявшие пустующее жилище.

Дома! Что может быть лучше ощущения возвращения домой. От возвращения в дом - который ты своими руками построил. Да, я счастливый человек. Как там говорят? Сына родил, дом построил, дерево посадил, да не одно - целый сад.

Включился в обыденную жизнь. Поскольку был одинок, даже завёл любовницу. Несколько лет прожил на одном дыхании, не задумываясь о смысле бытия. Вот, а когда задумался, стал переживать. Переживать за судьбу собственных детей, за собственную судьбу, за судьбу моей старой мамы, за горожан, за жителей моей страны, за всех жителей такой небольшой, как ранее казалось, комфортной и уютной планетки.

Повышенное давление, учащённый пульс. Со временем развилась депрессия. Стал принимать таблетки. Первое время таблетки спасали. Затем поселилось в душе чувство тревоги, опасности и несовершенства. Понял, что люди не супермены и не могут противостоять действию непреодолимой силы.

Затем попробовал алкоголь. Алкоголь хорошо решал вопросы, как и таблетки, в первые дни возлияний. Мне было весело - кутил, шалил, знакомился с девушками. Шли годы, возраст-то предпенсионный. Нужно было что-то решать. Либо жить по классике - бухать, веселиться, жрать мясо, иметь любовниц и сдохнуть лет в семьдесят. Либо уйти в благость, перейти на автономию и стать кощеем.

Ранее у меня был опыт пребывания в благости. Старославянские веды говорят, что существуют три гуны. Гуна благости, гуна страсти и гуна невежества. Конечно же, я находился в последней.
Взять себя за волосы, как барон Мюнхаузен, и вытащить из болота - не получалось. Никому...

Внезапно подул холодный ветер. Ветер был такой силы, что под утро он лишил многих зданий кровли. И вот, незадолго до наступления катастрофы, качели сдвинулись с места и так вот тихонечко-тихонечко заскрипели: Уть-уть.

В доме отключилось электричество. Видимо, буйные демоны оборвали линию электропередач на подходе в наш посёлок. Достав из кухонного ящика свечи, вернул справедливость. Чувство тревоги и депрессии, приобретённое за последнее десятилетие, в полном мраке усилилась. Поздний вечер. Возможности выйти в аптеку за антидепрессантами, как вы понимаете, не было.

Лёжа на диване, обмотался одеялом и принял позу эмбриона. Представил себя ранним Кобзоном. Когда-то это меня спасало от измены после обкурки.

- А у нас во дворе есть девчонка одна, - пытался напеть поднос, - с*** с*** с***, как же всё зае... - Внутренний голос был неумолим. Кто-то взял меня пятернёй за душу.

- Что же ты, гад, творишь? - зашептал Он.
- Я? - только и смог выдавить из трясущейся плоти.
- Да, ты, - не унимался Он.
- А кто со мною говорит? - попытался взять ситуацию под контроль.
- Мозг.

Такого никак не ожидал: А тогда кто же я?

- Ты - позвоночный червь, - Мозг сделал паузу, - ты всех достал.
- Почему? - почти смирился с происходящим.
- Потому, что я хочу бухать и трахаться!
- Так делай это, я причем? - взмолился мой позвоночник.
Ты? - Мозг загрохотал раскатом грома, - говоришь печени и ему: Ребята, да зачем это надо? Подумайте о последствиях. Слюнтяй!
- Всё же с точки зрения здравого смысла... - попытался возразить.
- Я, - Мозг перешёл на громкий бас, - Хочу бухать и трахаться!!
- Фффф-шшшш, фффф-шшшш, - тело ритмично дышало, отключив коммуникацию Мозга с позвоночником. Глубокий сон.
- Дыдык-дыдык, - стучало отравленное алкоголем сердце.

Северный ветер усилился.

УТЬ-УТЬ, УТЬ-УТЬ, УТЬ-УТЬ - набирали скорость качели.