В край тёплого света, где воды и вина,
Где соки и девы, где волны и пена,
Гуськом уходили со льдины пингвины,
Вальяжно, слегка обречённо, степенно.

Весна потепления слишком глобальна, —
Внезапно расколами свастики трещин
Ушла мерзлота в расколбас семибальный,
И стали доступными многие вещи —

Как то, прохождение медленным строем
На тусклый маяк пожилого светила.

...Плюх, — канули в трещину первые трое,
Растаяв невидимым шлейфом этила...

Весною открыта любая дорога
Для чутких сердец — сквозь препоны запретов.
Всё так. Но со льдами такая морока!
Громадным, тупым не разбиться об лето.

Какая же грусть! И каким же восторгом
Наполнится грудь на краю, у раскола,
Когда по инерции смело и гордо
Взлетят и подумают:
Что здесь такого?!

И гаркнет Вожак им с неистовой силой,
И, клином неровным сплотившись, отметят,
Что плоскость земная бывает красивой,
Что страх и уныние бьются об ветер

**
В рай вечного кайфа, где глозья рябины
Глядятся в пупырыши спин ананасов,
Устойчивой стайкой заходят пингвины,
И здесь их встречают по высшему классу
Порочные девы в невидимых платьях,
Наивные слёзы на стенках бутылок
И всё остальное, чем щедро заплатит
Судьба за кармический выстрел в затылок.