Ночь. Невозможно и долго молчит телефон.
Рваными кольцами дыма — картинки сюжета
Сказки, в которой повесился Бим или Бом
/Сердцу повесить двоих не хватило бюджета/.

Дрыгает хилыми ножками Бом или Бим
/Сам выбирай — как две капли, похожие братья/.
Был он, казалось, талантлив и даже любим,
Пламя души для избранницы щедро растратил.

Страшен итог этой сказки в разрезе любом.
Лужа под телом в петле /Нет, не слёзы — почище/
Что-то хрипит горлом сдавленным Бим или Бом,
Но всё сильнее и туже сжимают ручищи.

Ниже и громче — утробные звуки турбин,
Дальше, мутнее — земля под ногами, а Космос —

Ближе…

Заплачет оставшийся Бом или Бим,
Ручкой помашет вдогонку…
Предательский возраст —
Между «всё было когда-то» и «то, что в любом

лопнет».

А та, что прекрасна, но слишком порочна
Скажет: Не вздумай винить себя, Бим или Бом,
Жизнь бесконечна, бесспорно, но смерти короче!

Бом или Бим ей ответит: Отчасти — права.
В смерти, как в жизни, важнее рассудок — не спешка.
Лёгкий ладонью толчок… И летит под трамвай
В свадебном траурном платье вдова Белоснежка…

Пятеро гномов сидят за накрытым столом.
Пятеро гномов глядят сквозь стеклянные грани.
Тихо звонит телефон.
— Вас не слышно, алло!
Шум, белый шум, и тревога, и рябь на экране…