Жизнь не кино, в жизни не бывает открытых финалов. Вот и эта история, зависшая было на весьма мажорном аккорде, получила свой эпилог, увы, печальный.
Уже дописанная, она полежала много лет файликом, но всё-таки я осмелюсь отослать её сюда, потому как куда ж ещё, тут всё и произрастало. Пусть будет целиком. Потому как и придумывать и сочинять уже нужды не было, достаточно было просто записать. Правду.

Вступление.

Ещё будучи в самом нежном возрасте -- Чиф требовал от мира Определённости. Если машинка на верёвочке никак не хотела правильно ехать, а волочилась, как заупрямившийся щенок -- значит, надо проверить колёсики. Если колёсики не крутились по неизвестным причинам, и ремонту не поддавались -- юный Чиф просто их отламывал, и сутуация начинала трактоваться однозначно : не едет, потому что без колёс. И незачем расстраиваться, надо просто привязать верёвочку к другой машинке... И мир вновь обретал гармонию при всём своём несовершенстве.
Во взрослую жизнь Чифа эта доктрина привнесла известные сложности. Прожив несколько лет с очередной женой, он вдруг обнаруживал, что эта женщина ему совершенно незнакома! Более того, она даже не желает назвать своё настоящее, истинное имя, а только придумывает новые имена ему и его привычкам.
Потом он заметил, что на его стремительно сократившейся жилплощади коленкоровые корочки с сакраментальной надписью "Свидетельство о расторжении..." занимают места больше, чем диски с его любимыми фильмами.
Было принято решение радикально изменить подход к женскому вопросу, а ещё радикальней -- выход из него.
Надо просто поменять полюса! При видимой простоте -- решение это оказалось чревато... При большом и обнажённом сердце Чифа смена полюсов была равносильна переезду с голым задом из Арктики в Антарктиду. С той же голой задницей. Названия разные, но морозит одинаково.
И вот как-то раз...

Основная часть.

...Чиф стоял у окна, наблюдая за пробкой на шоссе, прямо перед его домом. Все спешили куда-то, а он не спешил. Просто стоял и курил. Это была шестая сигарета за час, двадцать третья с подъёма. Чиф ждал, но Она не звонила. Зажатый в кулаке мобильник то ли играл с Чифом в пойманного партизана, то ли и правда сдох. Ни звука! Самому звонить было влом. Ну вот не хотелось-не моглось! Так бывает, когда идёшь по болоту : вроде уже шагнул на кажущуюся прочной и твёрдой кочку, да что -то удерживает, а ткнёшь эту кочку двухметровым шестом -- тот и уйдёт со всхлипом без остатка. Стрёмно, одним словом.
Был выход -- отправить Ей письмо на "мыло". Существовала, конечно, опасность, что кто-нибудь прочитает через плечо...
Но нужна была Определённость. И Чиф написал, и тут же отправил вот такое письмо :

Письмо, написанное Чифом.

"Я начну с сотворения мира... Все школьные романы, как правило, становятся явными, а о моём неразделённом не знал никто.
Догадывался Серёга, да Андрюха понял это наверняка, когда я пришёл к нему за советом. Отсоветовал, подлец. Может -- ревновал?
Я так и не решился. Другие девчонки в сравнении с тобой так проигрывали, что метаний не было, с этим я и ушёл в большую жизнь...
Я вспоминал тебя...
Время шло, ты вышла замуж, уехала далеко-далеко, потом вернулась, стала появляться на наших встречах... Та же -- и совсем другая.
Откуда это беспокойство, почему я помню все твои причёски, наряды, случайные слова, привычку смотреть мимо собеседника?
Чиф, у тебя мало проблем?
Это должно было случится. Все было невинно и мило -- на очередной встрече мы покуривали на лестнице, болтали ни о чём, я смотрел на тебя, и вдруг понял, что не слышу ни звука... Я оглох. И чувство падения с огромной высоты, когда земля бесконечно далека, и поэтому совсем не страшно...
Так началось сотворение моего нового мира.
Я врал сам себе, уворачивался, растравлял и успокаивал. И тогда ещё хватало сил просто жить.
...Это был юбилей школы. Ты вбежала, походя чмокнула меня в щёку, стёрла помаду и пошла здороваться с другими. А я оглох во второй раз.
... На кухне было тесно и накурено, я попытался уступить тебе стул, а ты замахала руками, благодарно поцеловала в ту же счастливую щёку -- и отказалась.
Я уронил гитару, а Серёга посмотрел на меня взглядом образца выпускного года и сказал:
--- Ты бы всё же пошёл, пригласил Аньку потанцевать, что ли...
На что я с ужасом ответил :
-- Да пошёл ты! Сам танцуй!
Он и пошёл ...
Потом Серёга развозил нас в своей машине, я сидел впереди рядом с ним, слушал весёлый трёп за спиной, и вдруг ты сказала так горько, что у меня заболело сердце :
-- И что теперь? Ну, ещё года три--четыре--пять, и всё, жизнь кончится?
Вот тут я и понял, что схватку с самим собой я проиграл...
... Мы хоронили Андрюху. Я так и не понял тогда, что происходит. Мы вот опять собрались -- а его нет?
Может, уехал куда ненадолго? Всё-таки, наверное, с друзьями не расстаются, с ними просто перестают на некоторое время видеться.
Никогда не забуду твоего погасшего лица. Мы едва поздоровались, долго стояли далеко друг от друга. а потом вдруг оказались рядом, и ты крепко схватила меня за руку. Наверно, где-то там Андрюха передумал, и сказал :
-- Старик, я тогда пошутил, да пригласи ты её в кино!
Только на девятый день я понял, что Андрея больше нет. Стало очень страшно за всех нас, и я спросил :
-- Можно, я буду тебе звонить?
-- Конечно, звони...
И лавина двинулась.
Я начал звонить, все чаще и чаще. Говорили обо всём и ни о чём, всё дольше и дольше... Ты и сама звонила, упрекая, что я забываю старую подругу...
И минуло девять месяцев. Не верю в нумерологиию, но что-то должно было произойти...
И тут Серёга пригласил всех к себе на дачу.
Весь этот день мне казалось, что я выгляжу, как ходячее недоразумение. Я был косноязычен и неуклюж, я шарахался от тебя -- и всё-равно оказывался рядом.
... Ты холодно попрощалась, а я потом ехал домой, и думал, что есть и более милосердные способы убийства...
... И наступила осень, и события перестали считаться с нами. Вот мы уже попили чай с тортом на уютной кухне, вот я уже представлен воочию твоим дочкам, мы съездили к кому-то в гости, уже что-то вместе нашли, потеряли и снова нашли...
Всё происходило внешне неторопливо, но в то же время стремительно, необратимо и безоглядно...
Ты удивительная. Я всегда это чувствовал, а сейчас я начал это узнавать. Видеть обращённое ко мне твоё счастливое и спокойное лицо, задохнуться от нежности -- годами жизни без тебя я плачу за эти минуты...
Ты многого мне не говоришь, многого я, видимо, не понимаю, а догадываться не хочу. Мы столько лет знакомы, но совсем не знаем друг друга. Как называется чувство к женщине, когда, целуя её, теряешь сознание?
Время, время... А мне кажется, что мы дети, которые много чего недополучили от этой взрослой жизни, поэтому так и затягивает, так кружит происходящее...
Значит -- именно это и необходимо, и именно сейчас.
Оказывается, что можно жить с постоянной болью от невозможности немедленно увидеть, и с отчаяньем от невозможности прикоснуться, и с горечью от невозможности помочь и охранить...
Это похоже на наркотик. Но наркоман знает, что умрёт, если не избавится от своего недуга, а я боюсь умереть, если вдруг избавлюсь от него...
Говорят, что прошлого уже нет, а будущего может и не быть.
Наше прошлое с нами, и тяжесть обязательств и долгов, и настоящее наше недружелюбно, и будущего знать не дано, но есть и ещё что-то, что не даёт мне отчаяться и оставляет надежду...
Всё с нами происходящее не иллюзорно, это реальная жизнь, то ли незнакомая, то ли забытая нами, но всё равно уже существующая...
Я благодарен судьбе за то, что не миновало, не обошло, довелось, ведь мог и прожить жизнь и не испытать этого.
Мы не знаем, что будет завтра. Но пусть у тебя всё будет хорошо. Я уже понял -- у меня никогда не достанет сил от тебя отказаться, поэтому скажи сама, когда я стану в тягость. Исчезну, переживу, чтобы ты не корила себя за жестокость, и попробую сотворить ещё один мир, хотя знаю, что там будет очень пусто и холодно... без тебя. "

Заключительная часть.

... Она позвонила в тот же день :
--- Привет...
--- Привет...
--- Я прочитала... Спасибо, конечно, но...
--- Да что произошло-то?
--- Да-да, я вот тоже всё думала -- целых три года! Мне правда очень хорошо с тобой... было. -- перебила Она. -- Вот как-то так быстро...
--- Так что случилось--то, ты две недели где-то пропадала, да говори же, почему я всегда должен гадать да догадываться?
--- Понимаешь...ну ладно! Я обнаружила, что пропали деньги...
--- Опять? Я тебе сто раз говорил, что не надо всё держать на виду да под стёклышками, не квартира, а Грановитая Палата! Это всё игра в демократию! Твои девчонки на выданье, а ты всё-ё-ё-ё их наказываешь заморским "лишением карманных денег"... Ну наивно же!Ты ж их уже застукивала! Они только мобилами тратят в день больше, чем я за полгода...
--- Да-да... вот я и ...
--- Погоди! А потом, ты меня прости, конечно, но у них женихи мелькают, как кадры в перемотке! И при каждом соискателе гоп-компания, и всё это в трёхкомнатной квартире, где на виду лежат все твои портмоне и брюлики... Да ты их просто искушаешь! Фиг ли жаловаться!
--- Почему ты так со мной разговариваешь? В нашем доме...
--- В вашем доме пропадают деньги и украшения, и не в первый раз.
--- Такие деньги -- в первый!
--- ...?
--- Мама отдала мне на сохранение все деньги, которые я ей посылала. Сохранила, как эти...ну... короче говоря -- гробовые... они пропали... я давно не проверяла, а тут полезла...
--- Много?
--- Очень, даже для нас... В милицию я, конечно , не пошла, я думала, что, может быть, лучше служба безопасности мужа расследует, а потом я подумала, что они могут раскопать...ну... и у тебя будут неприятности...
--- Чтоо-о-о-о-?
--- ...
--- ...Погоди, что-то я ... ты что же, думаешь, что это я ...ну, тебя обнёс? Я? Тебя?
--- Ну пропали же... Не могу же я подозревать девочек, и их знакомые, они все такие приличные люди...
--- Ага, а я перекати -- поле, "саундмейкер" в штопаных джинсах... Знаешь что -- это всё базар в пользу бедных!
--- Я не знаю, что сказать... Девочки... Они всё отрицают... Так испуганы....
--- А их мальчики, поди , делят бабки и радуются!
--- Ты не смеешь так говорить! Я... больше... Пока!
--- ...Пока...
... Чиф осторожно нажал на кнопку отключения и положил телефон на стол. Потом прислушался. Нигде не громыхало. Мир не рухнул. Молнии не блистали. И не безумствовал циклон, стремясь заполнить тот вакуум, который должен был образоваться внутри Чифа, там, где только что была Она... Да и вакуума не было! Только тепло умиротворения, как после изрядного стакана коньяку, разливалась внутри. Чиф внимательней прислушался к себе. Природа не терпит пустоты. Ну и что ж теперь там, где ютились, царапались, болели, плакали и смеялись все эти несколько лет позднего романа?
И поплыли странные, полузабытые какие-то мысли:
" ...Скоро день рождения Ильховского... что подарить... уж больно он небедный... песню напишу... MIDI - файл сам забью... а Донской уж пусть доводит... Нехорошева, гада, надо заставить дописать байки его "моряцканые"... дома, Слава Богу, все здоровы... сто лет в Питере не был... и на ужин надо сосисок купить, давно полакомиться хотел..."
Список ширился и уплывал вдаль, как титры в конце голливудского блокбастера...
И Чифу было уютно и спокойно.
Он взял толстенный чёрный фломастер и подошёл к настенному календарю :
-- И какой же нынче год у нас?... отматываем назад три... получаем -- и исправляем... корявенько, бат отчётливенько... вот отсюда и начинаем снова жить...
Чиф закурил несчитанную сигарету и посмотрел в окно. Пробка на шоссе уже исчезла, ветер нёс рыжие листья по аллейке возле дома, а на аллейке свернулось кольцами и одобрительно щурилось жёлтым удавьим глазом "Спокойствие, и ещё раз Спокойствие", тряс бубенчиками на шутовском колпаке "Пофигизм" и врастала в землю всем своим основанием равнобедренная, равносторонняя, равновеликая "Определённость". И Чиф улыбнулся им, потому что мир за окном снова был привычен и гармоничен в своём несовершенстве. Но он был пуст, и с этим надо было учиться жить.

Эпилог

...Она позвонила через пятнадцать лет.
- Привет...
- Здравствуй... я хотел звонить, мне Ольга на днях сказала...
- Это я её попросила. Но вот потом решила сама...
- ... я приеду? Ты где территориально?
- Нет-нет-нет! Я не хочу... не надо. Ничего тут смотреть. Всё уже совсем скоро... Муж плакал, а потом он сказал, что не может меня такой видеть... и давно уже не приходит... вот и ты запомни меня той, в новогоднюю ночь двухтысячного, снегопад на сквере, нас Нютка снимала...
- ... цела фотография... мне точно не приходить?
- Нет. Я просто хотела спросить - тебе тогда было больно, прости, но потом ты всё понял?, Ну, что я нарочно придумала...
- Да. Понял. Не сразу, потом... но... ты была права. Когда обижен - легче пережить. У нас не было будущего.
- Теперь есть прошлое. Прости ещё раз.
- Давно простил.
- А твоё письмо я сохранила. И вот то, ты тогда написал, что если без меня...
- Там всё правда. Я и сейчас тебя...
- Я знаю. Спасибо тебе за всё. Прощай.