Я горел с этой осенью в кучах опавшей листвы,
Отлетал с громкой стаей на юг и ложился туманом,
Был для ножика Месяца тайным и прочным карманом,
Рисовал в белых клетках овалы и ставил кресты.

Перечёркивал строчки, оттаскивал смыслы в кювет,
Убивал и закапывал в ямы опоссумов веры,
Перед мордой надежды отчаянно тряс револьвером
И прощал преступления дружбы за давностью лет.

Эта осень могла быть последней, но что-то ещё
Заставляет копить недовольство и ярость. В лабазе
На прилавке судьбы разложили набор безобразий,
Предлагается выбор оружия, пишется счёт.

Я кипел с этой осенью в медных глубоких котлах,
Увивался дымком за ветрами тревог, упивался
В сопли, в пар, в обречённость осеннего вальса,
Чтоб не видеть, как проклятый мир наш сгорает дотла.