Как птица свежевыпавшим пером
невинно пишет воздуху: «простите»
— так мрак во тьму расстёгивает китель,
и ставит вечный скорый на перрон.

Обходчиков неспящих перестук.
Переполох дыханий креозотных.
Обрывки слов, летящих мимо соты
— за самую далёкую версту…

Инерция качания бедром
выводит на ступеньку проводницу.
Блуднице остаётся наклониться,
чтоб мир увидел каждое ядро.

Поспели вишни, съедены давно
и выплюнуты в пепел с шелухою.
Так выйди, помаши душе рукою,
пойми вдруг, что безмерное оно

— такое, что не выпить, не пройти,
не выписать, не выкрикнуть, не выжать,
не закопать в себе, не кинуть выше,
не выкатить луною на пути.

Оно, такое хрупкое на вид —
награда за сердечную заботу.
Оно — и прутья клетки, и свобода,
и верба счастья, и полынь обид,

и радость вещей птицы, что пером
разрежет горло воздуху, и вечность
состава, что разбился о перрон,
как ядра девы в кителе — о вечер.