В небе сине — янтарном застыл самолёт,
Припорошило спины проспектов и лица,
Чертыхаясь, «моржи» выбегали на лёд,
Чтобы прыгать, и с хрустом под лёд провалиться.

Становились на лыжи и трогались в путь
Отставные мужья и неверные жёны,
Нарезали для ловли налимов резьбу
Нестабильные общности умалишённых.

Рассыпалась на бусины в лужах вода,
Выворачивал душу серебряный Месяц,
Стайкой быстрых дельфинов внизу живота
Пролетали касания нежных прелестниц.

Выводила Зима на стекле кружева,
Задувала мороз — у камина погреться,
Уползала к себе, не мертва, не жива,
Замирая биением хрупкого сердца.

Крокодилом заглатывал Солнце закат,
Отмирало всё то, что пожухло и сгнило,
Вспоминалось о Лете впроброс, свысока,
И печальку снимало иголкой с винила:

«Па-та-лок ле-дя-ной...»

Декабря недолёт —
Утром снова капель. Не убитая вовсе,
Осень двигает в серую даль самолёт,
В переходе встаёт и на выпивку просит...