Залогинься!
Слушай сюда!
poetmarat
Ира - слитонах. По той же причине. Француский самагонщик
poetmarat
Шкуры - слитонах. За неуместностью. Француский самагонщик |
Автор: Редин
Рубрика: ЧТИВО (строчка) Кем принято: Кубинский танкист Моралес Просмотров: 897 Комментов: 15 Оценка Эксперта: 39° Оценка читателей: 43° АЛЕКСАНДРИЙСКАЯ БИБЛИОТЕКА – самая известная и крупная библиотека Древнего мира - была основана при Александрийском мусейоне в начале III века до нашей эры, при Птолемеях. Древние ученые насчитывали в ней от 100 тысяч до 700 тысяч томов-свитков.
Возглавляли библиотеку крупнейшие ученые своего времени – Эратосфен, Зенодот, Аристарх Самосский, Каллимах, являвшиеся также, как правило, воспитателями наследников престола. В ней занимались выдающиеся философы, ученые и поэты. Среди них - Аполлоний Родосский, Евклид, Архимед, Плотин. Часть Александрийской библиотеки погибла во время пожара в 47 году до нашей эры во время войны, однако позднее библиотека была восстановлена и пополнена за счет Пергамской библиотеки. В 391 году нашей эры при императоре Феодосии I часть библиотеки, находившаяся в храме Сераписа, была уничтожена христианами-фанатиками; последние остатки ее погибли при господстве арабов в VII-VIII веках. URL: ссылка Не успел я вскрыть пакет с кошачьей едой, в дверь настойчиво постучали – я не люблю звонки. - Редин, что ты знаешь о синероссах? - с порога вместо «здрасте» выпалил запыхавшийся, как паровоз, Костик. - Ты что, начал по утрам бегать? - ответил я, пропуская его в комнату. - Ты не ответил. - Ты тоже. Минут пять мы препирались, после чего забрались в интернет и под чай со свежими вчерашними пирожками задали ему вопрос, первоначально адресованный мне. Тот попыхтел, перебирая лапками в мозгу всемирную паутину, и послал нас, словно на святую гору «Хуй», в одно из семи чудес света – знаменитую Александрийскую библиотеку. Вместо того чтобы там же – в интернете – выяснить, где находится эта святая гора, нетерпеливый Константин потребовал: - Звони Кате. - Зачем? - если бы я не знал, что он служил в спецназе, то пинком под зад отпустил бы ему грехи и выгнал к чертям собачьим. - Ну, она же у тебя в Египте. - Ну, - согласился я, - и что? - Александрия тоже там, - блеснул познаниями в области географии он. Пререкаться – бесполезная трата времени. Отмазки не катят. Я набираю пятнадцать цифр номера телефона Кати и прошу её зайти в Александрийскую библиотеку: - Ты понимаешь, нашему Костику, как снег на голову, вдруг понадобилась информация о каких-то синих россах, - дышал я в трубку, а сам думал о том, что уже больше месяца не был с женщиной. Верность вредна для здоровья. - Редин. Милый, - как можно мягче начала Катя, - твою библиотеку спалили. - Давно? - Давно. Где-то году в 48, - она немного подумала – стоит ли меня расстраивать? – а потом, сказав: - до нашей эры, - убила. - И кто этот изверг? - по инерции поинтересовался мой труп. - Гай Юлий Цезарь… - А… - А что не спалил он, довершили местные придурки. Так я узнал, что Константин Трав принадлежит к несуществующей нации синероссов. Я включил радио. Там терзал свои связки некто Лебединский. Профессор умирал. Жил он, вернее, пил (что в лоб, что по лбу) на небольшом, но довольно уютном островке. От людских глаз подальше. Водка кончилась. Началось похмелье. Лодки у него не было (привозил и забирал его лодочник). Страдать без горькой профессор должен был ещё два с половиной дня. Именно через столько, учитывая предварительную договорённость, обещался приплыть к нему лодочник. Лодка – водка. Медленная мебель молчала. Мело мелом мелодию мелодрамы: «Я люблю тебя, лодочник!», - запел профессор, увидев приближающуюся лодку. «Странный он тип – этот профессор Лебединский», - сказал, расстроенный непредвиденным пожаром в Александрии, Константин, сожрал все мои пирожки и, не попрощавшись, вышел из дома. Я допил свой кофе, закурил и подошёл к окну. Что такое? Опять? Проклятый символ мира! Сколько можно срать? Кыш. Я кому сказал? Кыш! - Кого ты там терроризируешь? - от неожиданности я выронил свою старость. Вздрогнул. Обернулся. Передо мной стоял Костик. В руках он держал двухлитровую банку с самогоном, - Это не самогон. Это настоящая чеченская чача! - последнее слово он произнёс с кавказским акцентом. - Ты меня так заикой сделаешь, - я знал о его способности читать мои мысли и поэтому акценту его не удивился. Кухня, если не считать аритмичного протеста капающего на мозги крана, молчала. Да закрути ты его! На столе одиноко скучает большая спелая дыня – подарок из Джамбула. Выбрался из своего жилища сонный таракан. Затуманенным глазом с грустью посмотрел на дыню – предел его гастрономических потребностей и, осознавая тщетность своих желаний, вернулся в свои апартаменты. На прощание он помахал нам усами. Наверное, благодарил за то, что не убили. В негромком кухонном кафеле болотного цвета живет образ старого Леонардо: на трезвый глаз – прожилки и больше ничего. Но стоит только накатить… - Как по-твоему, на что похожа первая любовь? - я набрал в лёгкие воздуху, но ответить не успел. Он встал, закрутил кран, сел на место, прикурил, сладко затянулся, задумчиво выпустил дым и, не дожидаясь ответа, сказал: - смотри. Видишь? Да Винчи, - на кафеле явственно проступил орлиный профиль ученого. - Да. Да Винчи. Точно, - употребляемая между строк чача с профессиональной лёгкостью экскурсовода Третьяковской галереи объяснила, где именно надо искать абрис графического автопортрета великого художника. Слово, словно слоёная слогами слюда. Его вставляют в глаза и смотрят на мир в розовом цвете. Камешек жёлтый, камешек зелёный. Из какой бутылки принесло этого нелепого джина – мастера трансформаций и перевоплощений – красивого одноногого юношу и откуда взялась сама бутылка, я не знал, но я точно знал, что он приручил своего демона (о чём свидетельствовало отсутствие одной ноги), и мне хорошо было известно, что… …в двух шагах от пляжа прибрежный лес нехотя позволял прятаться наглой, но пугливой сойке в шепоте своей листвы. Неспелый приморский ветер оставил едва различимый – словно вилами по воде – след в моей душе и навсегда поселился в твоих карих глазах. Горизонт – я его не видел, но отчётливо слышал – навалился нарисованной темнотой на картонную действительность, и в руки твои попросилась ночь. Цикады и звёзды то и дело подтрунивали друг над другом. - Почему ты её застёгиваешь? - моя клетчатая, всех цветов радуги рубашка постоянно расстёгивалась у неё на груди. - Не знаю, - я действительно не знал, зачем я это делаю. - Лена. - Что? - Лена. - Ну что? - Мне просто нравится произносить твоё имя. Загудел, отходящий от причала, последний прогулочный катер. Маленький, почти бумажный кораблик. На нём навсегда уходили в море к звёздам чьи-то радости и печали, страхи и надежды, желания и разочарования – всё то, что, наполняя существование дыханием жизни, мешает жить. Со мной осталась лишь истина. Но я, словно во сне, никак не мог разглядеть её лица. Какая она? - Значит так. Берёшь большую спелую дыню. Разрезаешь её пополам. Затем наливаешь себе стакан водки, - его передёрнуло. В этот момент он познал истину – до него дошло истинное значение слова «вздрогнем», - выпиваешь его и погружаешь своё лицо в дыню. Прямо в середину. - И что? - Ну, ты же хотел знать, на что похожа первая любовь? - Нет, - не согласился со мной Костя, - я вчера влюбился, но мне совершенно не хочется дыни, - он взял стакан и, сказав: - а вот выпью я с удовольствием, - выпил.
"Минут пять мы препирались, после чего забрались в интернет и под чай со свежими вчерашними пирожками задали ему вопрос, первоначально адресованный мне. Тот попыхтел, перебирая лапками в мозгу всемирную паутину..." - тот это кто? вопрос, чай, интернет?
"я выронил свою старость" - в смысле сигарету? А в целом на этот раз очень понравилось.
Ставлю оценку: 40
заебись
Юра, отвечаю на вопросы:
а) тот - это нтернет. согласен. накосячил я тут. б) если сигарета может выглядеть, как старость, то да - сигарету.
Игорь.
"Я допил свой кофе, закурил и подошёл к окну. Что такое? Опять? Проклятый символ мира! Сколько можно срать? Кыш. Я кому сказал? Кыш! - Кого ты там терроризируешь? - от неожиданности я выронил свою старость". Герой допил кофе. Закурил. В руках у него что?
да хрен его знает, что там у него руках еблось. для меня в данной ситуёвине гораздо важнее необычность пассажа, нежели банальное его объясние.
Юра, я понимаю твою точку зрения, но позволь мне придерживаться своей. тварь я дрожащая или право имею? просто прими это как данность. ведь ты же не задаёшься вопросом, почему во снах не всегда всё обычно?
Игорь, вот ты странный. Как я могу тебе не позволить придерживаться твоей точки зрения?
Но ведь и я придерживаюсь своей. И если у меня возникают к автору вопросы, то почему бы их не задать? Или это какая-то бестактность? В данном случае: герой допил кофе, закурил, подошел к окну. С сигаретой в руке или в зубах. За окном голуби срут на подоконник. Я эту картинку вижу, хуле мне теперь делать? Героя неожиданно окликают. От неожиданности он роняет... Что? Оказывается, свою старость... Ну да, удивило. Задумался. Ты как-то неадекватно реагируешь все-таки.
Во добрался..Тут старость обсуждают..Я как раз в этом месте не напрягся..Понял так что он взбодрился. только что едва не скрючившись в страческом - киш. киш, голуб мира там - сне..Ну как то так. В целом кусок уютнее предидущего..
Я вот подумал - как же ты Редин много пишешь! и знаешь от этого совершено естественое одообразие каждого человека в твоём случае просто вопиёт.Нет. Не только от этого..Ещё от того что пишешь ты это "много",всегда не как нибудь а буквально про себя ( ну это так мысли вслух)
Юра, моя внешность обманчива. что уж тогда говорить об общении посредством буковок? прошу поверить на слово, я адекватный тип. и иногда адекватен до степени омерзения к самому себе. прости, если расстроил. не хотел. правда.
Имиш, эт я не пишу много, а засылаю часто. синий роман в общей сложности писался 18 лет.
Игорь, о твоей внешности я уж совсем никак не думал. И вовсе ты меня не расстроил, с чего бы?
Ладно, проехали.
хорошая такая вещь, Редин, поздравляю, Вы в списке.
Ставлю оценку: 40
в каком? кто рядом? что дают?
Никто не замечал, если Редина читать ни с экрана монитора, а распечатанным, то он втыкает лучше, скажем, доходчив. Читатель приближается к той самой планке, где находится автор. Одним словом, самиздат получаться! Ещё с «прозы» Редина на распечатках просматриваю. Как Шнякин мене обнимушки-поцелушки слал, так я Редину – тащусь от его прозы. И оценка, как член подниматься, от букв на белом листе А4.
Продолжаю втюриваться! А старость – это серость голубиного дерьма. Игорь, чту от главы к главе, отстаю от публикаций, зато словно жираф вижу то, что другие уже увидели, но у меня свои впечатления.
Ставлю оценку: 47
|
Щас на ресурсе:
300 (0 пользователей, 300 гостей) :
|
Copyright © 2009-2024, graduss.com ° Написать нам письмо ° Верстка и дизайн — Кнопка Лу ° Техподдержка — Лесгустой ° Site by Stan |