Марина Васильевна стояла на зимнем пляже и смотрела куда-то за горизонт. Муж находился в долгосрочной командировке, и она переживала разлуку.
Волной выбросило к ее ногам небольшую медную вазочку. Но Марина Васильевна не обратила на нее внимания.
Вазочку подхватили подростки, тусовавшиеся под портвешок на берегу.
-Отстой, - крикнул рыжий парнишка. - Ржавая, падла. Кидай обратно.
Он с разбегу швырнул вазочку в волны и дико захохотал, перепугав своим хохотом чаек.
Марина Васильевна, передернула плечами - нигде покоя нет. Но уходить не хотелось, и она продолжала смотреть на море.
Волны игрались с нырками, солнце светило ярко, почти как летом. Набежавшая волна норовила промочить модные туфельки Марины Васильевны, но откатилась обратно, оставив у ее ног все ту же самую ржавую вазочку.
-И принесло ей море разбитое корыто, как раз под Новый год, - снова рассмеялся рыжий и с интересом взглянул на женщину. С такой еще можно покувыркаться, но, судя по одежде, уж слишком традиционна во взглядах, не стоит и начинать. Он, сплюнул и, крикнув пацанам "Айда!", увел их с берега.
Марина Васильевна носком туфельки коснулась вазочки. Потом наклонилась и осторожно взяла ее в руки. Вазочка была турецкая или индийская, инкрустирована тонким орнаментом, но такая грязная, что рассмотреть рисунок было невозможно. Повертев убитый морем сосуд в руках, она положила его в сумочку. Дома отчистила от ржавчины и грязи, а увидев натуральный жемчуг, изумилась: "Это надо же, какая прелесть!"
А, когда коснулась своими нежными пальчиками жемчуга, то из вазочки повалил дым, и запах у этого дыма был настолько завораживающим и пьянящим, что Марина Васильевна упала на пол без чувств.
Дым из вазы поднимался тонкой ароматической змейкой и уходил в небо. Постель, на которой лежала Марина Васильевна, была прикрыта прозрачным пологом. Негритянки-рабыни обмахивали ее обнаженное тело пышными перьями страуса.
-Надо же, какие сны мне снятся, - она потянулась в постели и приказала. - Принесите мне гранатовый сок.
И тут же в комнату вошел мужчина с бокалом гранатового сока на золотом подносе.
-Как кровь, - испугалась Марина Васильевна и прикрыла голое тело шелковой простыней.
Хрусталь заиграл на солнце разноцветными бликами. Сок был насыщенного бордового цвета, холодный и приятный на вкус.
Мужчина, загадочно усмехаясь, наблюдал, как Марина Васильевна пьет сок.
Откуда-то сверху потекла музыка и заполнила помещение, в глубине которого Марина Васильевна увидела фигурку золотого божка, не то индийского, не то турецкого, и этот божок неожиданно подмигнул ей.
В комнату вошли мужчины-танцоры, в красных шелковых шароварах, с поясами, расшитыми золотом. Танцевальные движения сменялись бойцовскими, напоминая бразильский бой-танец, названия которого Марина Васильевна, как ни силилась, вспомнить не могла. Потом появилась женщина в небесном наряде с золотыми украшениями и монистами и стала извиваться в древнем ритуальном танце. Каждый ее жест был наполнен тайным смыслом. Она, словно кобра, покачивалась в такт мелодии и безотрывно смотрела Марине Васильевне в глаза.
Змея угрожающе зашипела и тут же уползла.
-Ну, как, нравится? - раздался незнакомый мужской голос. - Все для тебя, любимая.
Марина Васильевна вздрогнула, увидев в своей постели черноглазого мужчину. Он притянул ее к себе и жадно поцеловал в губы.
-Кто вы? - удивилась она. - Откуда вы взялись?
-Ты сама меня позвала, - он опустил руку на ее лоно и нежно провел пальцами снизу и вдоль живота. - Юлдуз.
Сладкая истома охватила Марину Васильевну.
-Аааах, - только и успела вымолвить она.
Чувства мощным потоком охватили ее тело. И она уже не замечала, что отвечает мужчине ритмичными движениями, которые дарили ей гармонию и фейерверк восхитительных ощущений.
-Скажи, что ты моя, только моя, - просил он, и Марина Васильевна, задыхаясь от удовольствия, отвечала. - Я твоя, только твоя.
-Скажи, что ты моя билядь.
-Нееет, - возмутилась Марина Васильевна. - Я не блядь, как ты можешь так говорить?
Он снова подарил ей наслаждение любви, вдохновенно выбивая из неё охи и ахи, стоны и слезы блаженства, и она, не отдавая отчета в том, что происходит, повторяла за ним, - Я твоя.
-Можно я на тебя пописаю? - спросил он неожиданно.
-Лучше уж я сама на тебя пописаю, - огрызнулась она, не понимая, кто это лежит в ее постели и почему она повторяет за ним все эти мерзкие слова.
- А как ты это сделаешь?
-Очень просто, - разозлилась она, и он приподняв ее над собой, посадил на корточки.
-Писай! - приказал так грозно, что она слегка обмочилась от страха.
-Ненавижу тебя, - сказала обиженно.
Он рассмеялся.
-А я люблю тебя и горжусь, что ты у меня такая красивая. Ты моя единственная любовь. Моя Юлдуз. Ты ведь не оставишь меня?
Марина Васильевна впервые взглянула ему в лицо. Если только можно было назвать то, что она увидела, лицом. Небольшие аккуратные клыки слегка выступали над челюстью. Шершавая кожа прикрыта легкой небритостью. Глаза горели страстью. Тонкие длинные пальцы завершали острые когти.
-Не нравлюсь? - нахально спросил он и потянулся на кровати, не прикрыв свои прелести. - Посмотри, как он тебя хочет.
Марина Васильевна охнула, и снова забыла , на каком свете находится, когда он притянул ее к себе.
-Любимая, ну, не молчи, скажи.
-Что сказать?
-Скажи, я хочу чтобы ты меня трахнул, - он стал ласкать ее грудь и целовать сосок до тех пор, пока она не повторила за ним. - Я хочу, чтобы ты меня трахнул.
Утром Марина Васильевна проснулась в хорошем расположении духа. Она забыла о том, что было ночью и напевала мелодию незнакомой песенки на незнакомом ей языке, повторяя одно и то же слово "Юлдуз. Юлдуз. Юлдуз".
В этот день позвонил муж, сказал, что приедет как раз к Новому Году, и Марина Васильевна помчалась на рынок за покупками, нарядила елочку и, уставшая от дневных забот, улеглась в постель.
На ночном столике у кровати поблескивала волшебной красоты вазочка.
Марина Васильевна, глядя на эту вазочку, почему-то вздохнула. Она не видела мужа больше двух месяцев, к тому же, соскучилась ужасно. Жемчужины переливались серебристыми бликами, и, казалось, тихонько звенели.
Она взяла вазочку в руки и прикоснулась пальчиками к жемчужинам. И сразу оказалась в зимнем лесу. Стала раздвигать руками мохнатые еловые ветви, ярко освещенные необыкновенно радостным светом, и увидела каток, огромный, как застывшее море, и Новогоднюю елку. Эта елка вытягивалась все вверх и вверх, до тех пор, пока не дотянулась до звезд.
"Юлдууз" , - раздался знакомый голос, и сердце затрепетало от предвкушения счастливых мгновений.
И сразу увидела мультяшки, до того веселые, что рассмеялась. Смешные утята разгуливали по нарисованной полянке, и разные другие милые зверушки веселились вокруг. Чья-то рука в черной перчатке поставила на ночной столик шкатулочку и открыла крышку. Из шкатулки струился яркий свет, словно там, внутри, спрятался волшебный мир. А сверху нависали черные горы. Но это были не горы, а люди в черных капюшонах.
Марина Васильевна заглянула в шкатулочку и увидела там себя, а еще увидела птицу, в ярком оперении и с большим клювом. Птица рисовала клювом в воздухе какие-то буквы. Воздух превратился в стекло, и на этом стекле появилось слово "ЛЮБОВЬ". Буквы сияли разноцветной иллюминацией, освещая сказочный зимний лес.
Марина Васильевна ощутила у себя на животе горячую аппликацию. Её выводила рука мужчины-дракона, который шептал ей прямо в ухо заветное слово "Юлдуз" и целовал мочку уха.
Марина Васильевна вздрогнула, услышав его шепот, и так ясно увидела рядом с собой влюбленные глаза.
-Оооо, нееет, - только и выдохнула она, уходя в дебри страсти, откуда выбраться уже было невозможно.
И не было для нее в эту минуту никаких запретов, никакой морали, ничего, что бы могло остановить ее желание быть рядом с ним, любить его.
-Ну, почему ты молчишь? Скажи!
-Что сказать? - только и вымолвила она.
-Скажи, что ты моя, что готова ради меня на все. Скажи, что любишь меня.
-Люблю...
Он счастливо рассмеялся, а она отдавалась ему так, словно знала, что видит его в последний раз.
Она лежала у него на плече, радостная и влюбленная.
- Я подарю тебе счастье, Юлдуз. Ты узнаешь, что такое настоящая любовь, - он снова стал ласкать ее, легонько касаясь шершавыми коготками.
И вот в ней что-то сдвинулось, так, если бы она состояла из двух частей, и одна часть вдруг отъехала в сторону, а потом снова встала на место. Она увидела реку, которая неслась с вершины горы мощным потоком и неожиданно ударила ее в живот и вливалась в нее до тех пор, пока не растворила в себе и не разлилась на лугу, и из нее стали вытягиваться зеленые побеги.
Марина Васильевна испугалась, ощутив, как из ее живота к свету тянутся растения. А где-то высоко, между этими растениями, проглядывало небо. Она увидела облака и стала купаться в этих облаках, как в волнах, и такое блаженство нахлынуло, накатило, пропитало каждую клеточку ее тела, что она закричала от счастья и утонула в энергии, которая переполняла ее любовью, счастьем, радостью, и это было чудо, самое настоящее чудо.
-Юлдуз! О, моя Юлдуз, - шептал он ей.
Когда Марина Васильевна проснулась, то никак не могла понять, день на дворе или ночь.
- Как же долго я спала.
В дверь отчаянно звонили. На пороге с шампанским в руках стоял муж.
-Ты решила проспать Новый Год?
-А разве сегодня Новый Год?
Она удивленно взглянула на календарь. Кажется, вчера еще отрывала листок за 24 декабря, а сегодня уже Новый Год? Странно. Как все странно.
Новый год пробежал быстро и радостно, будни закрутили привычным колесом. Супруги любили друг друга, но мужа Марины Васильевны почему-то ужасно раздражала вазочка, загадочно сияющая в ночи серебристым жемчугом. В конце-концов, они решили продать эту вазочку на аукционе. На вырученные деньги купили дом на берегу моря и зажили безбедно и радостно.
Но только Марине Васильевне для полного счастья чего-то не хватало. Она никак не могла вспомнить какую-то очень важную тайну, которую всегда знала, но почему-то забыла. Ее жизнь превратилась в бесконечное ожидание Чуда, и в темные глухие ночи, когда над морем поднималась красная луна, она уходила к морю и стояла на берегу, словно ждала, что кто-то необыкновенный, очень красивый и добрый, шепнет ей на ушко волшебное слово: "Юлдуз".