Ну какого его туда понесло? Сказано же: ковёрный. Вот и ходи по ворсу ковра. Так нет же. Трапецию ему подавай. Идиот самонадеянный. Залез. Навернулся. И сломал исламом вскормленный мизинец. Теперь ходит в мечеть-бирюзу с гипсом на левой руке. С минарета муэдзин надрывается. А чего орать-то? Любой магометанин с молоком матери и первой затяжкой дряни впитывает в себя время намаза. А этот… Зелёный ещё. Если что его и оправдывает, так только цвет. Ибо под зелёным знаменем газавата творились все праведные дела правоверных.
Муэдзина звали Сергеем. Работенка не пыльная. Знай, ори себе и не парься. Голос у него был зычным и мелодичным. Особенно во время призыва к вечернему намазу. Благодаря этому факту, имам закрывал свои седые глаза на некоторые слабости юного глашатая.
Сергея природа наделила отменным здоровьем, а от родителей ему досталась любовь. Любовь вообще и к спиртному в частности. Любил Сережа забухать. Но, не смотря на эти частности, у женщин он пользовался всегда неизменным успехом. Сколько помнил себя.
Его одаривала любовью мать – крупная и тёплая курица-наседка.
Окружающие женщины гладили его по светлой кучерявой голове и приговаривали: «Что за мальчик! Чудо, а не мальчик».
В детском саду его впервые поцеловала девочка Оля. В петушка. Сережа не понимал, зачем она это сделала. А Оля сказала, что видела, как её мама целовала туда дядю Вову, когда их папа был в отпуске за вооруженный грабеж. Что такое вооруженный грабеж дети не знали, но подозревали, что это что-то хорошее. Коль из-за него отправляют в отпуск на семь лет с конфискацией имущества. Значение слов имущество и конфискация им также было неведомо.
В школу Сережа пошёл перед своим седьмым днем рождения. Учился прилежно и до двенадцати лет ничем, кроме отменных вокальных данных на уроках пения, от сверстников своих почти не отличался. Разве что пружинки его волос как-то в одночасье выпрямились и стали похожи на проволоку. Да и взгляд его изменился. Не оставлял равнодушной ни одну девочку. Блядский такой взгляд. С поволокой.
В двенадцать он впервые попробовал портвейн. Три топора. А в четырнадцать лет лишился девственности. Светлане тогда было двадцать. Первая его женщина. Перед тем как отдаться, спросила:
- Зачем тебе это надо?
Пьяный Сережа честно ответил:
- Хочу стать мужчиной.
После совокупления она сказала ему:
- Хорош мальчик. Не мальчик ты, а кобель.
- Теперь да, - сказал Сергей и забыл её номер телефона.
Потом всё как у всех. Разве что здоровье позволяло ему пить триста дней в году, не выходя из запоя по полгода. А зачем? Уютно там. Покойно и хорошо. Женщины опять же давали, не давая ему забыть о том, что он мужчина. Долгими отношениями он не обременял себя. Максимум его хватало на сутки. А их и того меньше.
- Ну тебя в жопу, алкаш хренов, - стандартная утренняя фраза. Вместо прощания.
Сергей запивал её стольником водки. Блевал с чувством. И, улыбаясь, говорил:
- Иди себе с богом. Сволочь.
Мало баб что ли? Продолжалось это, кажется долго, если не сказать всю жизнь. Пока однажды он не проснулся со щенячьим чувством тревоги. Или как там называется непривычное отсутствие дежурной чекушки водки на табурете рядом с продавленным диваном? Самого табурета, кстати, на обычном своём месте не было тоже.
Встал. Закурил. Заглянул в туалет. Ломанулся в ванную, но там почему-то было закрыто. Подумал: «Блять, как же вы меня заебали» и поплёлся на кухню. Извлёк из шкафчика пол-литра коньку. Хорошо, когда есть нычки. Налил, выпил и присел за стол. Ждать стандартную фразу про алкаша хренова. Фраза что-то в полголоса мурлыкала и из ванной выходить не торопилась.
Зазвонил телефон. Сергей вздрогнул, чертыхнулся и поднял трубку. С той стороны провода приятный женский голос вежливо поинтересовался:
- Татьяну можно?
- Вы ошиблись. Здесь такой нет.
- Извините.
Хотя, может быть, и есть. Кто знает, как зовут ту, что напевает какую-то очередную джагу-джагу, стоя под душем? Итак, она звалась Татьяна?
Телефон. Опять. И опять спрашивают Таню. Что ж там за Таня такая? Да, жизнь загадками полна.
После седьмого звонка ему нестерпимо захотелось шмякнуть телефон о стену. Чтобы не доставал. Но вместо этого Сергей брызнул в мембрану слюной:
- Да.
- Привет, молодожен, - сказал с издевкой Алик.
- Не понял.
- Пить надо больше. Что, вообще ничего не помнишь?
- А что я должен помнить?
- Ну, хотя бы то, как ты чуть не уронил Таньку, вынося её из ЗАГСа. Неплохая девчонка. Симпатичная. Да и тебя, похоже, любит. Кстати, вы вместе неплохо смотритесь. Короче, как там говорится? Совет вам да любовь, - он заржал и, не прощаясь, бросил трубку.
Сергей почесал репу и с надеждой посмотрел на початую бутылку конины. Пить почему-то не хотелось.