Вот уже около получаса как Антон сидел на лавочке и ждал. На той самой лавочке на которой и увидел ее впервые. На ней они и познакомились. Исходя из того, что она постоянно опаздывает, и большую часть времени они и проводят на этой самой скамейке можно сказать, что эти доски, по которым ерзает его зад, он знает больше, дольше и лучше чем саму Наташу.
Рассматривая прохожих рассматривающих его, попивая пиво или лузгая семечки все-таки ждать… ждать в квадрате. Прислушиваться – в поисках знакомого цоканья… Ждать!

– Привет! Извини, я опять опоздала. – вернув Антона в мир живых и потных, зазвучал приятный голос Наташи. Оборвав надоевшую, но привычную задумчивость. – Но у меня снова уважительная причина – сестра зах…
– Верю. Хватит – остановил ее Антон – Не оправдывайся.
– Ты обижаешься(?) – якобы спрашивая прозвенел Наташин голос, ставший еще приятнее.
– Нет – ответил на отсутствие вопроса Антон.
– Я вижу что обижаешься – сказала Наташа сев на скамейку и придвинувшись.
– Ну разве я могу на тебя обижаться? – обняв ее промолвил Антон, всё еще неуверенным и глухим басочком. На что Наташа ответила свернутыми бантиком ярко алыми губками, подставленными к лицу милого…
И понеслось – языкоглотание и слюнегоняние с характерными причмокиваниями. Обнимашечки-целовашечки…
Антохины жадные рученьки сомкнули тело Наташи крепким замком. Но похоть без каких-либо усилий и церемоний подобрала ключ. Руки заскользили вниз → бедра → полупопия → ляжки… и снова вверх → ляжки → полупопия ставшие ближе; ткань юбки их больше не прячет, но нижнее белье… проворные пальчики разберутся и с ним…

– Ууыфу (ну а вы бы как заговорили с двумя языками во рту?)… Ну! - избавившись от лишнего языка зарядила Натаха – Перестань.
– Ну почему? – поинтересовался кобельчик, не прерывая своих телодвижений.
– Перестань… или я уйду. – Заворочалась девушка – Перестань… мы еще не настолько друг друга знаем. А если увидит кто?
– Никто не увидит. И два месяца по-твоему что, мало? Недостаточно? – Затараторил Антон, приостановившись, но не меняя месторасположения рук. – Я так тебя хочу. Ты ведь тоже этого хочешь. Ну давай уйдем куда-нибудь. Туда где нас никто не увидит.
– Прекрати или я подумаю, что ты такой же… как все остальные. неужели вам всем только этого и надо? Ты ведь не такой? Антон! – зашумела Натали. (это звучало настолько фальшиво, что я бы наверно сразу… хотя… ладно, проехали… ну в общем я доволен концом их истории.)
– Ну что в этом такого? Разве это не нормально? Разве это плохо?… Может ты просто меня не хочешь? Может боишься? – засыпая Наташу вопросами законючил Антошка, убрав руки с ягодиц и жестикулируя ими перед ее смазливой глупенькой мордашкой. – Чего молчишь?… Блин, так и до комплекса неполноценности недалеко… Чего молчишь?

Эх, Антошка, знал бы ты… Звуковая формула имени все-таки влияет (пусть даже и самый понт) на человека его носящего. Не хочу никого обижать, ведь всегда имеют место исключения (некоторые мне даже известны), но большинство Наташ просто бляди по своей натуре. Как и большинство Юль отличаются содержанием крупнокалиберной пули в голове или квадратной пуговицы с четырьмя дырками, а ведь это даже не маргарин или мармелад имеющие место в головах большинства Антонов. По тому то, Антоха, ты и не… Ладно.
Значительную часть продолжения их пустого диалога (разводы и подъезды Антона и отпирания, нелепые съезды, увертки и отговорки Натали) я все-таки решил пропустить. И без этого ясно. К тому же подслушивать (хоть и таким образом) не хорошо.

– Идем!… раз ты только этого и хочешь – выпалила Наташа.
– Только не надо делать мне одолжений, а то можно подумать, что я тебя заставляю. Не хочешь, не надо – говорили остывающая похоть и закипающая злоба Антона.
– Идем! – повторила Наташа, встав со скамейки и таща его за руку.

Далеко идти не пришлось. Парк был практически пуст, было темно, было тихо, было…
Наташа остановилась у невысокого пышного клена, огороженного высокими стенами какого-то кустарника, подтянула к себе Антона, чмокнула в губы… повернулась задом… наклонилась. Антон задрал вверх ее юбку, приспустил трусики и впился ладонями в мягкие белые ягодицы. Затем, правой рукой проскользил, огибая нежную припухлось, к уже давно (еще в процессе разговора) засочившемуся лону. Наташа прикусила губки, схватила палец Антона другими и, легким стоном испугала тишину… Высвободившись, Антон дернул собачку шириночной молнии вниз… вверх… сделал шаг назад и … пыра уебенил по светящейся в темноте заднице (кроссовок чуть не застрял). Тишина была перепугана до заикания последующими за подсрачем звуковыми импульсами Наталии.

– Спасибо. Мне еще никогда не было так хорошо. Мочи! – бросил вместе с улыбкой/ухмылкой медленно и небрежно удаляющийся Антон.