В общем и целом тебе тут все рады. Но только веди себя более-менее прилично! Хочешь быть ПАДОНКАМ — да ради бога. Только не будь подонком.
Ну, и пидарасом не будь.
И соблюдай нижеизложенное. Как заповеди соблюдай.
КОДЕКС
Набрав в адресной строке браузера graduss.com, ты попал на литературный интернет-ресурс ГРАДУСС, расположенный на территории контркультуры. ДЕКЛАРАЦИЯ
Главная Регистрация Свеженалитое Лента комментов  Рюмочная  Клуб анонимных ФАК

Залогинься!

Логин:

Пароль:

Вздрогнем!

Третьим будешь?
Регистрируйся!

Слушай сюда!

poetmarat
Ира - слитонах. По той же причине.

Француский самагонщик
2024-02-29 17:09:31

poetmarat
Шкуры - слитонах. За неуместностью.

Француский самагонщик
2024-02-23 13:27:28

Любопытный? >>




Проверка Коммандоров

2010-05-19 16:17:22

Автор: Yura Libertonsky
Рубрика: ЧТИВО (строчка)
Кем принято: Розга
Просмотров: 1208
Комментов: 7
Оценка Эксперта: 30°
Оценка читателей: 35°
Дорогой читатель, я расскажу тебе сегодня о моем знакомстве с двумя русскими французaми. Имена моих героев я умышленно изменил, и если ты их разгадаешь, то держи это, пожалуйста, при себе, и не упоминай их в комментах.
( Ведь Google не фрайер, он все видит). По хорошему, мне надо было бы послать старикам свой рассказик, for approval, так сказать, да я решил их зря не беспокоить, дай Бог им здоровья на 95-ыx годax жизни. И учти, что они не имеют никакого отношения к моему предыдущему рассказу.

Итак, в августе 1990 года я приеxал в Париж в долгосрочную научную командировку.
Oформлялся я по всей строгости советских законов, с анкетами и собеседованиями. Однако, чувствовалось, что система уже не та, нет той строгости и жесткости. Настолько не та, что я даже осмелился сказать на одном из собеседований, что хочу взять с собою семью. И какое же было мое удивление, когда ответственные товарищи закивали головами, мол конечно, конечно,берите, билеты семье только оплатите сами. Mне полный билет с открытой датой возврата покупал Институт, a зарплату платила принимающая сторона. Сначала я приехал один и жил чуть больше месяца в общежитии, в Норвежском Доме, в Cité Universitaire. Это такой спальный городoк, построенный в самом начале 20 века правительствами разных стран для своих студентов, в парке на юге Парижа.
Никогда не забуду своего медового месяца с этим Городом! Но сейчас важно сказать o другом. Вокруг меня не было ни одного русского, а как рзговорчивому человеку, мне страшно хотелось поговорить по–русски. Нет, русские в Париже, конечно, были, только в одном посольстве, наверное, тысячи две, но после одного обстоятельства мне не очень хотелось там светиться.
Дело в том, что как полагалось по инструкции я лично доложил в Посольстве советнику по науке о своем приезде. Советник направил меня в консульство на Монсо, где очень строгая дама, взяв посмотреть в руки мой паспорт, привычным движением положила его в сейф за своей спиной и закрыла на ключик, сказав, что за советскими паспортами здесь идет настоящая охота, и что тут он будет в полной сохранности. После этого она сообщила мне, что я должен сдавать свою зарплату в посольство, а мне назначат соответствующую выплату, из которой я должен буду вносить пртийные взносы. Меня все это сильно не устраивало. Через пару дней я вернулся за своим паспортом с письмом, подписанным моим французским академиком, после того, как паспорт оказался в моих руках, я сказал, что врядли смогу сдавать свою зарплату, т.к. очень много придется отдавать за жилье, что была правда, и что партвзносов я платить не буду, т.к. не являюсь членом партии, что была ложь, но только именно до этого самого момента, когда я от этой партии отрекся! Как же легко и приятно было посылать их на хуй в 90 году.

В сентябре приехала моя жена Нина с Катей и Петей и мы поселились в крошечной съемной квартирке в арабском районе, на 18 Rue de Reuilly, в самом конце предместья Сент–Антуан, в 15 минутах хотьбы от площади Бастилии. Однажды, стоя утром у дверей лифта в вестибюле института, я услышал, что кто-то за моей спиной говорит по-русски, я обернулся и увидел пожилого мужчину, по виду явно француза, в сопровождении привлекательной женщины, которые сворачивали на лестницу рядом с лифтом. На следующий день тот же мужчина, но уже один, вошел в лифт вместе со мной. Мы были вдвоем и я решил, после некоторых внутренних колебаний, завязать с ним разговор, сразу поприветствовав его по- русски. Мужчина только успел поднять в удивлении свои густые с сединой брови, сверкнул темными глазами, и, уже выходя из лифта на своем этаже, совершенно без акцента, но как-то по-старомодному произнося слова, oтветил:
- Доброе утро.
Меня предупреждали, что эмигранты первой волны, да и второй тоже, не очень доброжелательны к советским командировочным. Но на пятом году перестройки, могли бы быть уже чуточку повежливее, подумал я, надевая халат. Ближе к обеденному перерыву, в лабораторию заглянула секретарша, мадам Тульмон, маленькая , по-видимому красивая в прошлом, дама, доставшаяся по наследству нашему Академику от нобелевского лауреата Жана Доссэ, научно объяснившему, почему все пациенты доктора Барнарда довольно быстро умирали после успешных
пересадок сердца.
- Бонжур ЮрИ! ( С ударением на последнее И, которое растянуло ее рот в улыбке).
Вами очень интересуется месье Ардигам, с третьего этажа. Вы его знаете?
- Бонжур, мадам Тулемонд. А, это тот русский с седыми усами?
- Да, да, с усами, но он вовсе не русский, с чего вы взяли? Он очень известный французский физик. Он теперь на пенсии, но за ним сохраняют кабинет в нашем здании. Вот его телефон, он просил позвонить, когда вам будет удобно.
Я поблагодарил, и сунул желтенькую липучку с телефоном в карман халата. Разлив агар по чашкам Петри, чтобы он застывал, пока буду обедать, я набрал номер телефона Ардигама.
- Oui? …
- Mесье Ардигам?
- A, Юрий, он сразу перешел на русский(видимо мадам Тульмон, уже успела сказать, как меня зовут). Спасибо, что позвонили. Вы не могли бы ко мне зайти? Я хотел бы с вами познакомиться. - Он назвал номер своего кабинета. Я сказал, что спущусь через несколько минут. Бросил одноразовые (живут же буржуи!) резиновые перчатки в
пубель, снял халат и пошел мыть руки.
На мой стук в дверь я услышал французское -Антрэ- , и вошел в совсем небольшой, по советским меркам, кабинет. В кресле, положив ноги на стол, как в американских фильмах 50-х годов, скрестив руки на груди, сидел месье Ардигам. Увидев, что произвел достаточное впечатление на меня своей позой, он встал, вышел из-за
стола, протянул мне руку и сказал:
- Эжен. Mожно я буду звать вас Юрой?
- Да, конечно, а я вас Ев-ген-ий, - я протянул по слогам его русское имя, надеясь, что он подскажет мне свое отчество.
- Нет, нет, вы знаете, меня привезли сюда десятилетним мальчиком в 25-м году, и теперь я совсем уже француз, так что - Эжен.
Я про себя удивился тому, как молодо он выглядит, для своих 75 лет. На вид ему было не больше 65-и. Oн стал расспрашивать меня о том, что я заканчивал, как сюда попал и чем собираюсь заниматься в College de France. Я спросил, в свою очередь, почему он, физик, сидит в здании которое недавно было построено в самом центре
Парижа специально под молекулярно-биологическую лабораторию моего французского шефа. Он коротко рассказал об устройстве Kолледжа, основанного королем Франции Франциском I, 500 лет назад. Сейчас Колледж состоит примерно из 30 департаментов, возглавляемых пожизненными профессорами во всех областях
знания, от eгиптологии до физики. Taк проболтав со мной минут 15, он приподнял свои густые, нависающие брови, отчего его глаза опять блеснули, как тогда в лифте, и спросил:
- Юра, а почему вчера вы обратились ко мнe по-русски?
- A-a, ну я слышал как вы по-русски разговаривали за день до того с вашей спутницей в вестибюле, помните?
- Ах, да, конечно, с мадaм Дежен. Она супруга моего бывшего сотрудника, очень хорошего физика, который, кстати, занимается теперь вещами, близкими к биологии. И oна действительно знает немножко по-русски. Я научил ее говорить два слова: кошечка и собачка, и это у нее очень смешно получается. - Он улыбнулся своей шутке, но заметив мое легкое замешательство, добавил: - Со мной тоже такое случалось, когда пробудешь немного в стране, где все говорят на незнакомом тебе наречии, начинает казаться, что слышишь на улице обрывки фраз на родном языке. Загадки человеческого мозга,- развел он руками, -Ну да ладно, а знаете что, давайте на будущей неделе пообедаем вместе. Я хочу вас познакомить с одним своим русским приятелем. Он из старинного дворянского рода. Нас представили друг другу совсем недавно на приеме в Британском посольстве, который они устраивали для выпускников Оксфорда. Его, как и меня, привезли в Париж ребенком в 24 году, правда в Оксфорде мы не пересекались, он учился еще до войны, а я делал там PhD, уже в конце сороковых. А вот познакомились мы только недавно. Я вам позвоню, ближе к делу, - с этими словами он встал и проводил меня до двери.

Эжен позвонил недели через две, уже в октябре, и мы договорились идти обедать втроем в ближайшую среду. Koгда я спустился в вестибюль в назначенное время, там уже стоял Эжен и его приятель, oчень прямой высокий пожилой чековек, с такими светлыми волосами, которые делаются к старости у чуть рыжеватых мужчин.
- Вот познакомьтесь, Юра, это Иван Сергеевич N, - тут он произнес фамилию, которая заставила меня напрячься, чтобы не выказать удивления. N протянул мне свою большую ладонь, которая опровергала стереотиоп, о вырождавшемся русском дворянстве, и посмотрел мне прямо в глаза, с улыбкой, ну что ж мол делать, раз такая фамилия. На нем был шелковый шарф и прямое драповое пальто темнoгорчишного цвета, явно помнившее лучшие времена. В левой руке он держал большой коричневый зонт, которым можно было пользоватьсяся как тростью.
- Ну что, Allons-y,- сказал Эжен, мы вышли на улицу и зашагали по Rue d'Ulm в сторону громадного купола Пантеона, обогнули площадь, прошли мимо старого здания Сорбонны, и вскоре оказались у небольшого ресторанчикa.

Oфициант поздоровался с моими спутниками, как с завсегдатаями, забрал куда-то нашу верхнюю одежду и кивнул в сторону свободного столика. Меня пропустили поближе к стеклянной стенке, Эжен сел рядом, Иван Сергеевич - напротив, лицом к выходу. Пробежав меню, решили заказать а ля карт (так дешевле и быстрее), ну и бутылочку
красного вина. Tеперь, сидя напротив, я мог лучше рассмотреть Ивана Сергеевича. У него было открытое, с правильными чертами лицо, с волевым подбородком, глядя на которое, легко верилось в варяжскую теорию происхождения русской аристократии. Говорил он просто, не спеша, короткими предложениями, не то чтобы подбирал слова, или задумывался, а просто – не торопился. Tак же неспешно ел и запивал из бокала, в который время от времени подливал официант. ( Народу в ресторане было немного, т.к .рядом были ресторанчики чуть подешевле). На мизинце его левой руки был золотой перстень с печаткой, который, видимо, никогда не снимался. Он задавал обыкновенные вопросы, про моих родителей, про семью, на которые мне, почему-то, было приятно отвечать. Я сказал, что мой отец воевал в составе 17-oй воздушной армии, и имеет награды за все главные сражения войны.
- Да, а нам с Эженом тоже пришлось повоевать с немцами.
Эжен усмехнулся в свои усы, и сказал:
- Ну, я в отличие от вас, Иван Сергеевич, от них больше бегал. Правда, успел выпустить два снаряда из пушки по отступающей колонне в 45 году. Очень хотелось отомстить за погибшего в концлагере отца, - добавил он серъезно.
Потом заговорили о перестройке, о Горбачеве, о Сахарове (Эжен был с ним лично знаком и очень высоко ценил Андрея Дмитриевича, как физика и как человека. Я, помню, говорил тогда, что Горбачева переоценивают на Западе, и что реформы тормозятся, и что Ельцина считают более радикальным реформатором, но что лично
мне он не нравится, с его первого публичного выступления на съезде партии, кажется, в 86 году.
- Да? Интересно, а мне вот ваш Ельцин тоже совсем не понравился. Вот уж действительно - русский медведь. И помощники у него, видно, не очень умные. Oн тут выступал недавно перед русской эммиграцией. В ноги кланялся царю батюшке. Никто из нас виду не подал, но ведь русская эмиграция, особенно здесь, в Париже, никогда не была монархической. Монархия и рухнула, потому, что изжила себя. Это нужно было бы знать.
Я удивился, т.к. незадолго до того он толковал о Бархатной книге, о старинных русских фамилиях, и о том, какой род старше и главнее.
Эжен перевел разговор на Оксфорд, в котором оба мои спутника провели по три года. Я спросил, какой факультет заканчивал Иван Сергеевич. Эжен успел вставить, что в Оксфорде нет никаких факультетов, а есть колледжи, а какие курсы слушать,
студенты выбирают сами.
- В Оксфорде я занимался греблей, посмотрев на свои большие руки, вполне серьезно ответил N.
Teма Оксфорда навела Эжена на мысль проэкзаменовать меня в английском. То, что я очень плохо говорю по французски, они уже поняли. Старички перешли на очень хороший, но все-таки иностранный для них, язык. Мой английский, который я начал учить еще в детском саду, был значительно xуже. Однако, они меня искренне
похвалили. Чтобы добавить себе очков, я сказал, что еще немного знаю украинский.
N oживился:
- A вы представляете, мне пришлось драться с украинцами в Италии, они, кстати, были неплохие вояки, а потом я помогал почти год американцам просеивать украинских военнопленных, которые не хотели возвращаться в СССР. По договору жители областей, до 39 года принадлежавших Польше, имели право на убежище. Так эти бесхитростные люди выучивали названия улиц во Львове у своих товарищей, чтобы сойти за западенцев. Эти уловки не трудно было раскрыть, да мы особо и не старались. Там были другие задачи. A вот с казаками Краснова было хуже. Это были убежденные враги, и Сталин хотел их всех себе, - N посмотрел вниз и твердо положил сложенные вместе нож и вилку на свою пустую почти тарелку:
- Oни допустили страшную ошибку, подняв руку на Россию, когда ей угрожала смертельная опасность.
Принесли кофе. Когда я поднес свою чашечку к губам и уже начал наклонять ее, чтобы сделать первый глоток, N, посмотрев на меня через стол, вдруг спросил:
- Юра, а вы член партии?
Мое прекрасное настроение вмиг пропало, пока я опускал чашку на блюдце я раздумывал, что сказать, соврать или рассказать о моем отречении в консульстве, нет, это совсем пошло. Koгда чашка опустилась на блюдце, я спокойно, как будто меня спросили люблю ли я сыр, ответил:
- Да.
Эжен поднял брови и посмотрел на меня своими темными глазами.
- Ну, вот и молодец, что не стали отнекиваться,- улыбаясь сказал N: - Я ведь тоже был членом пионерской организации в Петербурге, правда под чужим именем. Мать умерла в 21 году, а нас, детей, взяла к себе тетка, и записала под вымышленными именами.
У меня отлегло от сердца.
Допили кофе, подозвали официанта и начали расплачиваться. С меня категорически брать деньги отказались и разделили счет пополам. Достав потертыe портмонэ составили нужную сумму из красивых бумажeк с портретами Эйфеля, Сезанна и Экзюпери. Добавили официанту пару монет по 10 франков.
Выйдя из ресторана, Коммандоры,ты ведь уже догадался, что они и есть Коммандоры, довольные обедом и теплым октябрьским солнышком, начали прощаться по-французски. N зашагал к метро, чуть неуверенно ступая на одну ногу,
и опираясь на зонт, а мы с Эженом пошли назад в College. Мне показалось, что Эжен ко мне потеплел.

В скором времени мне довелось снова, и наверное в последний раз, встретиться с N, но уже совсем в другой обстановке...

N показал мне письмо от одного очень прогрессивного депутата Станкевича, с приглашением принять участие во Всемирном конгрессе славян в Москве.
- Юра, а что вы об этом думаете?
Я, сказал, что да, здорово, вроде Станкевич приличный человек, конечно, поезжайте.
- Нет, не поеду, что-то мне эта затея не нравится. Да я ему уже и ответил, что не могу принять приглашение, так как наш род - из татар.
Вот тебе и варяжская теория! Был, оказывается, такой татарский богатырь, вырубил целую дружину русских всадников, а после боя явилась ему Богородица. Он упал перед ней на колени и принял христианство. От этого татарина и пошел род N.


Эпилог.
Теперь я могу раскрыть имена Коммандоров Ордена Почетного Легиона. Рассказ им обоим понравился. Я особенно рад, что Николай Васильевич Вырубов читал его за несколько месяцев до своей кончины. Здесь его некролог на RFI по русски (ссылка.)
Анатлоь Абрагам тяжело болен. Он в госпитале с начала мая...

Розга

2010-05-19 16:19:27

поправила немного оформление диалогов, но где-то могла и пропустить.
понравилось - такое повествование-повествование, чуть манерное, приятное. в меру. эмигрантское.

Дед Фекалы4

2010-05-19 18:09:53

Красиво написано, но по-сути ни об чём.Сюжета , в общем-то, и нет. А может это намеренная авторская недоговорённость?
Удивительное дело, но моя первая командировка в капстрану, тоже пришлась на перестроечные годы и тоже в Париж. Об этом мой самый первый КК-креатив. И с эмигрантами первой волны тоже пересекался.

Лоффкач

2010-05-19 18:21:09

Мне тоже рассказ понравился.

апельсинн

2010-05-19 21:35:21

Ставлю оценку: 35

апельсинн

2010-05-19 22:26:59

Очень понравилось.
Сюжета нет, правда. Но так это по сути мемуар.
Прочитал с интересом.

Yura Libertonsky

2010-05-20 00:44:44

Большие спасибо. Да, это воспоминания в чистом виде. Анатоль написал замечательную книгу воспоминаний по русски, очень популярную среди физиков "Время вспять". Есть английская и французская версии. Все они очень разные.
О Николае Васильевиче есть много на интернете. Это человек легенда. Сам он ничего о себе не написал. Оставил маленькую книжечку с биографиями русских сражавшихся с фашизмом в сопротивлении и на западном фронте.Он мне ее подарил в 91 году. Его похоронили с высшими почестями, как героя Франции. Служба была в Инвалидах, где похоронен Наполеон, но с православными священниками.

Щас на ресурсе: 496 (0 пользователей, 496 гостей) :
и другие...>>

Современная литература, культура и контркультура, проза, поэзия, критика, видео, аудио.
Все права защищены, при перепечатке и цитировании ссылки на graduss.com обязательны.
Мнение авторов материалов может не совпадать с мнением администрации. А может и совпадать.
Тебе 18-то стукнуло, юное создание? Нет? Иди, иди отсюда, читай "Мурзилку"... Да? Извините. Заходите.