Порой мне кажется, - это один и тот же человек. Он задаёт примерно те же вопросы, заставляет волноваться, краснеть, чертыхаться, посмеиваться, смущённо отводить глаза, метаться в поиске ответа, понижать голос, вплетая чувственные хриплые ноты, - иногда он берёт меня за руку и указывает путь, его движения осторожны и уверенны, и это переполняет меня еще одной иллюзией, душа моя ликует, как огарок свечи, вспыхивающий судорожно и конвульсивно перед тем, как погаснуть, - момент узнавания легко перерастает фазу неожиданного, - слова сыплются как мелкие горошины, соскакивая с губ, скатываясь, теряясь в глубокой расщелине, - вспышка, которая оставляет неутолённое и никогда не утоляемое желание, - поезд несётся в тьму с трубным воплем, незнакомые люди прихлёбывают из прозрачных стаканов чай, - крутой кипяток, чуть подкрашенный заваркой, - мне покрепче, шепчу я, но кипяток льётся и льётся сквозь растопыренные пальцы, - на колени, когда-то это вызывало ощущение нестерпимой боли, теперь же я с болезненным любопытством всматриваюсь в кирпичного цвета струю, - только теснота в груди и тошнотворный осадок в гортани..

Один за другим входят они в купе, мы перебрасываемся фразами, - ага, понимаю я, это такая игра, вопрос – ответ, - моё воодушевление растёт, - будто издалека я слышу собственный смех, «очаровывающий» по определению, - всё как по нотам, - один из попутчиков придвигается ближе, он кладёт руку на моё колено, - в полумраке проступают черты, - хоть мы и незнакомы, но я уже люблю его, - люблю, - этот вкрадчивый, низкий, щекочущий тембр, - внимание незнакомца льстит мне, - от этих случайных будто бы прикосновений кожа моя начинает светиться, я долго вслушиваюсь в журчание его голоса, а после встаю и запрокидываю руки за голову, - я не так богата, и это, собственно, всё, что есть у меня, - неторопливо разворачиваюсь всем корпусом и даю подробно осмотреть себя, с волнением поглядывая на попутчика через плечо, улавливая искорки восхищения в его глазах, - вначале смущаясь, я становлюсь всё более решительной, одно за другим приоткрывая несметные богатства, - однако через некоторое время ощущаю некоторую неловкость, будто моя простодушная демонстрация оказалась не вполне уместной, но взгляд незнакомца ободряет и успокаивает, - воодушевлённая, я принимаю различные позы, одна другой обольстительней, улыбаясь сквозь краску стыда и возбуждения…

Браво! – из глубины купе раздаются внезапные аплодисменты, - некто, сверкая белками глаз и похлопывая себя по плотным ляжкам, поднимает бокал с красной жидкостью, - он пьёт вино и язык его развязывается, он произносит скабрезности, вставляет неприличные слова, - но это не останавливает меня, - смущённая, я продолжаю изгибаться и разворачиваться в различных позах, - потягиваясь на носках, разводя ноги в стороны, - маршируя, напрягая шею и ключицы, втягивая живот, подбирая ягодицы, - собираю крупицы восторга, старательно склоняясь за каждой..

Поезд подъезжает к станции. Тот, кто оказался ближе прочих, неожиданно подхватывает чемодан и торопливо выходит, даже не попрощавшись, - хотя, возможно, он что-то и произнёс, но я была чересчур поглощена собственным танцем, - обнаружив это, я застываю в горестной неподвижности только на мгновение, - ведь место его уже занято другим, а кожа моя всё еще не утратила жемчужного блеска, - всё идёт гладко, - вопросы, ответы, небольшая прелюдия, - я отмечаю всё возрастающую ловкость и гибкость членов, и даже некоторый звон в ушах не настораживает меня, - мой третий попутчик оказывается довольно грузным, немолодым, - он чем-то неуловимо напоминает мою еврейскую бабушку, - мне хочется забраться к нему на колени и поведать свои детские тайны, - захлёбываясь, я рассказываю о погребённом с почестями воробье в парке на улице Перова, - об испорченном утреннике, о премерзких молочных пенках, о выпавших молочных зубах, - о своей первой любви, о второй, третьей, тридцать третьей, - о мальчике с больными ушками из дома напротив, - о толстой воспитательнице, окунувшей меня лицом в суп, - с тех пор я не ем первые блюда, - со дна тарелки отчётливо проступает тень детского унижения, - пожилой мужчина гладит меня неловкими руками с толстыми будто подрубленными пальцами, - он шумно сморкается и жалуется на возраст, одышку, - детей, давно живущих собственной жизнью, - так я узнаю о бессонных ночах, об ожидании, - мне хочется одарить этого не очень счастливого человека, отогреваясь на его тёплых коленях, но он ускользает, покашливает, потирая левую сторону груди, он делает странные пассы, похожий внезапно уже не на мою еврейскую бабушку, а на страхового агента с цепким взглядом крохотных глаз, - ему хочется гарантий, моей молодости, красоты, надёжности, - моей платежеспособности, наконец, - он требует вкладов и подписей, - довольно скучным стёртым голосом, - расстёгивая на мне блузку и теребя соски, и я бездумно подписываю, не глядя на мелькающие бумаги, я подмахиваю с упоением, с вдохновением, если хотите, - ведь кожа моя ещё светится жемчугом, а свеча оплывает…

Всё происходит быстро, достаточно суетливо, он ужасно торопится, - но на пороге уже возник четвёртый, - юноша с демонически сверкающими глазами, - он касается меня худыми пальцами и слабеющим голосом произносит такие слова, от которых кровь моя закипает, - в сладострастном танце я превосхожу самое себя, - от пасадобле до босановы - о, каким бурным и болезненно-прекрасным был наш дуэт, - словно два воздушных гимнаста балансировали мы на звенящей проволоке под самым куполом, короткими шажками перебегая от заверений в вечной любви к отчаянью, - лёгкий привкус инцеста с ароматом лайма и душистого табака смущал и тревожил, мне всё казалось, что юноша то ли брат мне, то ли сын..

Поезд несётся в неизведанное, - я декламирую у окна, подкрепляя слова жестами, - случайные прохожие за мутным стеклом провожают меня недоумёнными взглядами, но это уже не волнует, - мой голос крепнет с каждым днём, я вплетаю новые звуки, оттенки, цвета, поражаюсь глубине и яркости тона, - с удивлением обнаруживаю в себе незаурядные способности - мне удаются оперные арии и балетные па, - я беру самую восхитительную ноту в высоком, а после в низком регистре, – сражённая собственным диапазоном, я разворачиваюсь к зрителям и кланяюсь с достоинством, конечно, одежды мои поизносились в пути, но глаза всё ещё сверкают, кожа прохладна и чиста, а душа замерла в ожидании, - я обвожу торжествующим взглядом оставшихся в купе, и мало кого узнаю, еще бы, попутчики сменяют один другого с невиданной скоростью, едва успевая заскакивать и вылетать на ходу, - поезд несётся всё быстрее, и стоянки всё короче, - меж ног моих пролегает целый город, с трамвайными путями, подворотнями, с кошачьими боями, с птичьим базаром, с рынком ценных и бесценных бумаг, с голубятней на крыше жёлтого дома, - поезд несётся в тьму с трубным воплем, - незнакомые люди сидят напротив, - они жестикулируют, рассказывают анекдоты, смеются, вспоминают забавные и трагичные случаи из жизни, впрочем, не особенно прислушиваясь к собеседнику, - они играют в покер, преферанс, дурака, они кокетничают и сочувствуют, оправдывают и обвиняют, они задают вопросы и сами же отвечают на них, со многими мне по-настоящему жаль расставаться, иногда они одеты, чаще обнажены, но это мало кого смущает, - нагота чужого тела со временем становится привычной и ожидаемой, - они прихлёбывают чай из прозрачных стаканов, крутой кипяток, чуть подкрашенный заваркой, - мне покрепче, шепчу я, но кипяток льётся и льётся сквозь растопыренные пальцы, - на колени, когда-то это вызывало ощущение нестерпимой боли, теперь же я с болезненным любопытством всматриваюсь в кирпичного цвета струю, - на полной скорости поезд влетает в тоннель, - и голос мой, такой совершенный, тонет в страшном гуле и скрежете.