От автора. Эта байка была когда-то выложена, потом её унесло катаклизмом, теперь вот восстанавливаю. Посвящения не снимаю, ибо так рассказик и был задуман - как стилизация под манеру объекта посвящения.

Первый рассказик из цикла: ссылка

Однажды в 1988 году разбилась у нас на Юге машина. Только не автомобиль, а вертолёт – мы свои вертолёты машинами называли. И даже не разбилась, а утонула. Совершали учебный ночной полёт над морем, и что-то там не заладилось. То ли высотомер наврал, то ли движок отказал, то ли пилот ошибся. А машина утонула. Штурман и инструктор вместе с ней, а пилот выплыл.
Короче, с утра нам позвонили, сообщили о катастрофе, а перед самым обедом вызывает меня шеф и говорит:
– Ты, Юр, ближе всех живёшь, так что бегом домой, собирайся, а через час чтоб у проходной был.
– Зачем? – спрашиваю. Сам-то, конечно, догадываюсь.
– Автобус подадут, – объясняет шеф, – в Кубинку отвезут, там самолёт будет ждать, полетите на Юг. Тебя уже в комиссию включили, так что давай-давай.
А что, думаю, неплохо даже. Конец августа, в Москве дожди, слякоть, грязь, а на Юге красота. Можно сказать, повезло. Вот, думаю, сотрудник мой и друг Коля на Север позавчера загремел, там тоже машина упала. А я на Юг.
Часа через два самолёт генерала К., крупной шишки в авиации флота, уже взлетал с самим генералом на борту, его свитой, ну и с нами.
От нашей фирмы в комиссию включили четверых: меня, я по возрасту моложе всех был; потом Якова, ведущего конструктора по двигателям, алкоголика и шахматиста; потом Палыча, это был наш ведущий лётчик-испытатель; и старшим – Виктор Иваныча, замглавного.

Про Виктор Иваныча на тот момент мне рассказать нечего, потом расскажу, а вот Палыч другое дело. С ним незадолго до того история приключилась… впрочем, я её уже рассказывал…

Ну вот, летим мы на Юг. Яков генерала К. пару раз в шахматы ободрал, потом разок поддался. Так и долетели.
Действительно, красота на Юге в конце августа! Солнце, море, зелень!
Привезли нас в Южный Учебный Центр, в гостиницу для командированных, начали расселять. Тут подваливает солидный дядя, представляется: я, говорит, Зинченко Александр Александрович, полковник запаса, ныне представитель нашего с вами министерства тут, в Центре. Отвечаю за материальное обеспечение вашей, товарищи, работы на данном расследовании. Через полчаса прошу ко мне в номер такой-то. Хорошо, говорит Палыч, будем. А Яков добавляет: обязательно будем, пора начинать отработку версий. И подмигивает. А Виктор Иваныч важно кивает.
Я спрашиваю: мужики, а откуда тут домой позвонить можно? У меня дома-то не знают, что я на Юг улетел, жена сильно беспокоиться будет. Зинченко говорит: это только из города. Во-он туда пойдёшь, из Центра выйдешь, так и топай, никуда не сворачивай. Прямо в переговорный пункт и упрёшься. Тут недалеко, минут пятнадцать.
Я говорю: погнал. А Палыч мне вслед: давай, только побыстрее, а то без тебя все версии отработаем. И тоже подмигивает.
Забросил я чемоданчик в номер и побежал на переговорный.
Ушло на всё про всё часа полтора. Пока туда добежал, пока Москву дали, пока поговорил, пока обратно домчался. Под шум прибоя и шелест листвы. Красота.
Забегаю в номер Зинченки этого, а там наши уже вовсю версии отрабатывают. На столе две трёхлитровые банки, одна со спиртом, другая с водой, помидоров гора, огурчиков свежих отборных, лучку зелёного. Арбузы ломтями. Орехи грецкие россыпью. Хлебушек чёрный. И копчёные рёбрышки. Здоровенные такие пластины этих рёбрышек.
В общем, Зинченко на материальном обеспечении достойно отработал.
– О! – восклицает раскрасневшийся Яков. – О! Без аэродинамики мы никак! Наливай, Юр, догоняй! Давай свою версию!
Ну, думаю, догонять так догонять. А спирт-то ведь принято как пить? Каждый сам себе наливает, по потребности.
Вот и смешал я себе спирта пополам с водой полный стакан. Поднял его: за успешную работу! И ахнул весь. В три глотка.
Хлебушком занюхал, сижу, лучок жую. К рёбрышкам потянулся. А мужики на меня молча смотрят. Я говорю:
– Вы чего?
Яков тихо спрашивает:
– Юр, тебе сколько? Лет тридцать пять?
– Тридцать пять лет, – отвечаю. – Да что случилось-то?
– Эх, – вздыхает Палыч. – Яш, а в тридцать пять-то и мы с тобой могли так вот спокойно полный стакан засадить, а?
– Да-а… – говорит Яков.
А Виктор Иваныч – тот кивает.
Я ж испугался, что сделал чего не так. А тут полегчало мне. С лёгкой душой за рёбрышки принялся.
А расследование мы удачно провели. Версии отрабатывали каждый вечер, а с утра их на комиссии отстаивали. Один раз я даже с генералом К. полаялся. Злой я был с похмелья, но по сути в правоте своей не сомневался.
Тут ведь главное было, чтобы и свою фирму не подвести, и на экипаж вину не свалить. Потому что если устанавливали, что виноват экипаж, то семьям погибших пенсии назначали маленькие.
В общем, выяснилось, что автоматика двигателя отказала. Её потом доработали, и машины падать перестали. Что на Севере, что на Юге.
Вот такая история.

Хотя нет. Ещё концовка. Обещал же про Виктор Иваныча рассказать.
Значит, через несколько дней закончила комиссия свою работу. Ну, и пора домой, на том же самолёте. Подходим, а трап занят: матросы по нему снуют, заносят на борт ящики с помидорами, орехами грецкими, огурцами, арбузами. Чего там только не было. Это, конечно, для генерала. Зинченко и говорит: мужики, я о вас тоже позаботился. Вон, показывает, рафик, берите всего того же сколько хотите. Только затаскивать самим придётся, не генералы же.
Я, как сейчас помню, грецкими орехами пол-чемодана набил и тем ограничился. Палыч с Яковом тоже умеренность соблюли. А Виктор Иваныч пожадничал. Мешок у Зинченки выпросил, всего туда навалил, да ещё под мышку огромный арбуз прихватил. По трапу пёр, аж кряхтел.
Самолёту-то ничего. И автобусу, что нас с Кубинки до завода вёз, тоже ничего. И нам всем ничего. А вот Виктор Иванычу на последнем отрезке пути тяжко пришлось. Шофёр его к дому подвозить отказался. Конец рабочего дня. А фигура Виктор Иваныч не та, чтобы до подъезда доставлять. И пришлось ему целый квартал всё на себе тащить. А рук-то не хватает. И придумал он арбуз ногами катить, на манер футбольного мяча.
Докатить-то докатил. Только когда потом вскрыл этот арбуз, в нем одна вода оказалась. Это Виктор Иваныч сам потом жаловался.
А нечего, я считаю, халявничать сверх меры.
Вот теперь всё. Хотел, правда, ещё одну байку пересказать, Зинченкину. Но не буду, приберегу на другой раз. Или в каментах расскажу.

Да, забыл сказать: девки на Юге очень красивые, весёлые и на мужиков падкие.