Круг за кругом, год за годом проходят через твои руки чьи-то жизни, тайные истории, тёплые воспоминания. Настанет день – ты сам станешь тряпьём в руках Времени: неведомые силы заплатят медяк за твоё бренное тело, перелицуют и отправят на рынок чистилища.


Трава не наркотик! Термоядерный "казадор" вызвал шок. Вонючая, дешёвая сигара, табак крупной нарезки, её дым анестезировал нёбо и прочистил мозг, до невиданных глубин. Решили сегодня получить тридцать три удовольствия, - дел нет, - времени свободного валом. С бабосами довольно сносно. Зарядились по полной программе, есть всё. Мочили кончик гадкой сигары в красное столовое вино, но говно оно и есть говно - обдирает рот, дым из ушей, кайфа мало. Ладно, решили нюхнуть понюшку snuff, европейской выделки, с мятным ароматом. Щепотку чёрной дряни укладываем на сжатый кулак, между большим и указательным пальцем. Одну ноздрю зажимаем, и резко, короткий и сильный вдох. Бля, вот это удар по мозгу, - слёзы из глаз, а чихаем на все лады. Выдаем различные рулады, Сашка коротко, будто отрывистый лай собаки. Иван, с лёгким прозвизгом и летящей во все стороны слизью. Виторио громоподобно, как черенком по медному тазу... Мгновенно немеет носовая пазуха, будто всадили лошадиную дозу обезболивающего, ментол проникает глубоко, внутрь мозга и слезами смеха и взлетевшего артериального давления выплёскивается через очи. Кальян, кальяша, наша надежда и отрада. Священнодействует, как обычно Ванятка. Замшевый ридикюль, в нём - аппарат. У нас, аппарат взрослый, профессиональный, а не понтовитый полутораметровый монстр из сувенирной лавки ОАЭ. Стеклянная колба, фарфоровая чашка для табака, сеточка на которую собственно и укладывается разгоревшийся уголёк, и металлическая кружка которой накрывают горящий уголь, для локализации температуры. Потихоньку, помаленьку, собрали колбу, трубку… Иван неспешно разминает влажный табак с ароматом дыни. Это не ароматизаторы - египтяне отваривают кипы табака в дынном сиропе, или в любом другом, чтобы придать табаку оттенок фруктов, ягод. Приминая, наполняет фарфоровую чашку табаком, берёт в руки сеточку, в задумчивости смотрит на неё… Откладывает в сторону, достаёт рулон фольги, отрывает кусок и крепко натягивает её на чашку, полную табака. Зубочисткой пробивает десяток дырочек в фольге. Щипчиками берёт облитый разжигающей жидкостью уголёк и быстро, быстро вращает рукой, уголёк алеет и горит уже сам. Уголёк сверху на фольгу - и накрывает кружкой с прорезями, чем-то напоминающей подстаканник. Теперь нужны мощные лёгкие Сашки. Он часто затягивается через трубку, вино бурлит в колбе, и минут через пять появляется первый дымок. Этикет соблюдается: трубка не переходит из рук в руки - это моветон, а, говоря проще, - стрёмно. Трубку вешают на кальян, а желающий курить её снимает и затягивается. Непосвящённый думает, что кальян все курят одинаково, нет, хуиньки… Профессионалы священнодействуют. Холодный дым, пьют, наслаждаясь каждым глотком, смело, полными лёгкими втягивая сладкий дым, с винными парами. Изредка берут пиалы, и снимаю сушняк мелкими глотками фруктового чая. Сашка, курит изящно удерживая трубку двумя пальцами, затягивается коротко и тонкой струёй раскрашивает потолок подшитый дубовым паркетом. Иван, жадно тянет дым, он держит мундштук и часть трубки двумя руками, - похож на саксофониста, колба кипит и бормочет. На выдохе, Иван скрывается в облаке дыма. Виторию, хватает кайф, часто-часто, будто откусывает мелкими кусочками пирожное, дым выстреливает тонкими прерывистыми струйками. Прошло часа два за неспешными разговорами ни о чём. Включили проектор и смотрели 3D мультфильмы про наркоманов в озвучении Сергея Чонишвили. Было смешно и благостно. Решили перекусить. Тостики и бутики из чёрного бородинского хлеба со сливочным маслом и кижучем. Сочетание красной солоноватой рыбы со сладким чёрным чаем, почти чифирем - изумительно! Молча, не сговариваясь, Иван и Сашка уставились на Виторио. Он тонкими, нервными пальцами достал из кармана пакетик с "зелёным чаем". Читатель, давай договоримся сразу: трава - не наркотик, а иначе нах, читать дальше. Так вот, Виторио изящно выщелкнул из картонной пачки " Беломорканал" папиросу, питерской фабрики имени Урицкого. Некоторые эстеты, Виторио, кстати, тоже к ним примыкает, утверждают, что вкус этих папирос схож со вкусом знаменитых французских сигарет "Gitanes". Не берусь спорить. Курил и то, и другое: на мой вкус - ничего общего, но им, эстетам, видней. Да, я отвлёкся. Виторио выдул из гильзы табак на ладонь, после, форся, медленно и печально ссыпал его в горящую ароматическую лампадку... "Зелёный чай", он же план, анаша, ганджубас, ганя, mj, травка, джойнт, шмаль, дудка, дубас, шала… Но сегодня Виторио забивал в гильзу ганджу - это соцветия женских растений конопли, или шишки, бошки. Разница между собственно травой, то есть листьями, стеблем и семенами, и ганджой космическая. По силе воздействия, это как сравнить пиво и водку. Иван взорвал папиросу, и вот «косяк» гуляет по маленькому кружку, переходя из рук в руки. Затяг - и долго-долго сказочный дым держишь в себе. Потихоньку парней уносит. Немотивированное видение взаимосвязей. Ванятка загадочно тянет лыбу, но всем понятно, что это на поверхности, но кто заглянет в его раскумаренную душу? Сашка и Виторио, явно унеслись в неведомые выси, они летают под высоким потолком и приветливо машут своим опавшим телам за столом, волшебными крылами. Все чувства обострились, распахнулся третий глаз, а музыку, парни впитывают всем телом, поверхность телесной оболочки, кожа разверзлась и питает, жадно всасывая каждую ноту, придавая астральное значение всякому аккорду. Тела напротив налились свинцом, каждое движение даётся с огромным трудом, говорить не хочется, да и нет тех слов, что опишут чувства прострации и вселенской нирваны одновременно. Виторио прикрыв глаза начал вполголоса читать стишок, на мове: В туман С' рри танк сто ть Немов страшна примара Його гранатою п дбив Ернесто Че Гевара! Ванька, обломился первый, начал ржать как конь отвязанный, других тоже приулыбило. Парни заправили в музыкальный центр диск и цепенея слушали "Агату Крити" и "Наутилус", явно находя новые и новые смыслы в старых текстах. Сашка, шёпотом кричал речёвки "Смысловых галлюцинаций": Я мог бы выпить море, Я мог бы стать другим - Вечно молодым, вечно пьяным. Я мог бы стать рекою, Быть темною водой. Вечно молодой, вечно пьяный, Вечно молодой... Я мог бы стать скалой, Но уже другой, Кто-то молодой, кто-то пьяный Хочет стать рекой Быть темною водой. Вечно молодой, вечно пьяный, Вечно молодой... Вечно молодой, вечно пьяный, Вечно молодой, Вечно молодой... Вечно молодой... Вечно молодой... Вечно молодой...

Сорокалетние
Работа вместо жизни, инет вместо жизни, в перерыве копарик и
плановАя стратегия, наверочку: вместо жизни.
Вдох и тормоз на выдох, иллюзия жизни. Кайф, расслабленный
полёт в четыре, пять затягов. Вода на сушняк и облом, крылья
в мокрый путаный ком.
Работа, дела, драйв, адреналин, бег по кругу: цирковой лошадкой.
Потом на ливер и фарш. Белые флаги желаньям и тягам.
Густой пластилин ганча, перевесит любые резоны и ядерный
паровоз унесёт под ржач новичков - старшаков и всех, всех.
Собьётся кумар, гамак обернётся жестью топчана, ширина
зрачков расскажет про умершую нирвану. Сорван оконный шпингалет,
занесена одна нога на подоконник и раздавлен бонсай,
и где киномеханик, который открутит плёнку, лет на тнадцать
назад?
И где тот наивный мальчик. Где, то: "прекрасное далёко?"
.."Не будь со мной жестоко, жестоко не будь..."


Беш баб
Он шипел окровавленными губами: «Беш баб, беш баб..".
Закрывал глаза, нагнившие уголки белели и подтекали.
Гусеницы морщин проторили ходы на лице вдоль и поперёк.
Чернота сгнивших зубов, провал синюшного рта, лихорадочный
блеск чёрных глаз..
***
-Хронь, конченая хронь. Сказал док, с раздражением махнув рукой.
-Что с ним? спросил клинординатор.
-Анашист, и крепко вкуренный. Ганчубист, видишь, бредит,
делирии в стадии абстиненции.
-А что он говорит?
- А фуй его знает, у него гали*.
-Забудь о нём, его лечить себя не уважать, только лекарства переводить,
он на финишной прямой, короче собаке собачья смерть! Док смачно выматерился
и поспешил по своим делам.
***
Он подгибал ноги к впалому животу, чесался, Боже как он чесался.
Это было похоже на приступ эпилепсии, он выгибался и мелко дрожал
всем телом, судорожно расчёсывал всё: от ног к рукам и выше, к лицу.
Белое, словно припудренное лицо, пробивала судорога боли, отвращения,
ненависти, кто знает?
***
Клинический ординатор пригнулся к кушетки, вглядываясь в него.
То цепко ухватил ординатора за воротник салатного халата и
дыша пропастиной в лицо, брызгая слюной, горячечно зашептал:
-Беш баб, беш баб.
С трудом, отрывая от халата руки нарика, ординатор спросил:
-Что вы говорите, я не понимаю?
-Беш е ные баабки.. по слогам начал он, остановился и горячо
вместе со слюной выплюнул окончание фразы:
весит стакан ганча, блядь, понимаешь доктор?!



Хреновато

Ёшкин кот, ганч был сырой и не мастёвый-
голова отдельно от туловища, ноги крендельком,
сопли пузырём, ручка- наше вам.
Но не пёрло: на жрачь и хош не прибивало,
и на ха-ха не распирало.
Блудило на измены и подозренья. Всего-то
сорок-сороков затягов, а прихода нет.
День прожит зря и таяли надежды...


Колыбельная наркомана

Парафраз на высерки, прочитанные в различных ЖЖ,

«Из всех искусств для нас важнейшим является кино», говаривал дедушка Ленин, попивая кипяток вприкуску со старобуржуйским медком и половинкой барана…

Для люда творческого, а тем паче нервного и накуренного - стихи архиважные и любимейшие из всех видов искусств:

Тихими молниями звёздного неба
Тучи пришиты к земле.
Рулит по рытвинам в жёлтой карете
Луна, исторгая амбре.

Мы по шоссе за каретой вдогонку
В ночь по дороге спешим.
Феям, их детям мы сказки расскажем,
Ну а потом улетим.

В сказках тех прячутся жуткие твари,
Монстры волшебные ждут.
Все, кто чудесную травку покурит,
Радость нирваны поймут…

Каждый, кто курит, печали не знает,
Каждый, кто курит – герой!...
Тот, кто рецензий гнев в нас швыряет,
Просто болван и отстой!



Назад, в будущее!

…Или последствия воскресного нашакуро* курения.

Благодарствую Искандеру Герасимоффу, невольно натолкнувшего на сею драму.

Он собрался на работу и по привычке взглянул на наручные часы фирмы «Буре».
Он опешил и не поверил собственным глазам, секундная и минутная стрелки бодро и угрюмо скользили справа на лево, совершая свой бег в обратную сторону.
***
Он ощутил после вкусье йогурта, выпитого за завтраком, и успешно забытого и прикрытого вкусом первой, утренней сигареты.
Глаза слипались, и он сладко-сладко потянулся всем телом, до привычного хруста в позвонках.
Сотряс главой, и автоматически расстегнул пуговицы на рубашке.
Сладкая нега и истома накрыла его.
Стянул носки и уронил их в возвращающуюся ночь.
Сам же нырнул с головой в чёрный зев кровати…
***
По утру, проснувшись и проморгавшись, он отметил, что сон виденный им, уж посещал его накануне.
Просунув босые ноги в тапочки, и зябко поеживаясь, добрёл до лэптопа, дёрнул курсором и замер, на календаре 21 сентября, воскресенье.
***
Он прожил этот день в жутком напряге, любые движенья и поступки были им предугаданы и прожиты вторично.
Всё это было вчера, всё- поглаживание мурлыки, питие кофе, писание виршей, ленная дрёма в кресле….
***
С толикой облегченья он дождался окончания дня, тянущегося сопливым киселём бесконечно долго, и измотанным кулем рухнул в пасть супружнего ложа.
Вскочив по первому зову будильника, он щучкой метнулся к электронному календарю,
увы, увы, календарь коварно маячил 23 сентября вторник.
***
ЗЫ: На работе начальство поимело его в особо извращённой форме, и благо, что умудрился отделаться строгим выговором и лишением квартальной премии.