Предыдущие:
ссылка
ссылка
ссылка
ссылка
ссылка
ссылка

Ну, и напоследок – ещё одна непритязательная история. Вроде бонуса (скорее для автора).

История эта к авиации отношение имеет полное, а к фирме, на которой я провёл хуеву тучу лет и с которой связаны все остальные непритязательные рассказы, – не совсем. Главный герой этой истории – мой давний друг Лёшка, он летал в гражданской авиации. Аэрофотосъемка, сельхозработы и т.д. А вот отец Лёхи работал у нас на фирме бортмехаником. Так что наполовину эта история здесь законная.
Ну и ладно, приступим.
Облетал Лёшка весь Союз – от Калининграда до Находки и от Кушки до Тикси. Баек у него в рюкзачке немало, перескажу вот эту. Она, мне кажется, о превратностях судьбы. А может, и ещё о чём-то.
Короче, работал Алексей со своим экипажем где-то в Средней Азии. То ли опыляли они что-то, то ли опрыскивали. С борта самолёта Ан-2. Командировка длительная – месяц. И через неделю после её начала пацаны устали пить спирт и опрыскивать плантации. Захотелось им опрыскать баб каких-нибудь. В смысле – ебаться захотелось. Страсть как.
А местность глухая, городок, что рядом с аэродромом, маленький, население – исключительно коренной национальности, нравы совсем патриархальные. И свободных женщин – ну просто нету!
К тем, которые замужем, подойти немыслимо: мужья убьют. Они горячие абреки.
К тем, которые незамужем, подойти ещё более немыслимо: убивать будут всем городом.
А ебаться хочется – никаких сил нет.
Грустно.
Ну, пошли после полётов в город. Разыскали самого что ни на есть аксакала. Лёшка, как командир, с этим аксакалом поговорил. Поведал, так сказать, беду свою. Аксакал сел на корточки, закрыл глаза и задумался. Надолго. Очень надолго. Шевелиться перестал. Лёха было решил, что старец неожиданно и тихо помер. Прямо так, сидя на корточках. Потом присмотрелся – нет, вроде дышит. Редко, но дышит.
Алексей присел на корточки рядом и стал ждать. Долго не выдержал – ноги затекли. На корточках сидеть – это тебе не еропланом управлять.
– Отец… – произнёс Лёшка.
– А? – встрепенулся аксакал, открыв глаза.
– Поебаться бы… – напомнил Лёшка.
Старец снова закрыл глаза. Минут через пять он изрёк:
– Вам русских надо.
– А где взять? – оживился Лёха.
– У нас тут нет, – ответствовал дед.
Лёшка поник.
– Не грусти, – добавил аксакал. – Слава Аллаху, не в лесу живём.
– А чего? – не понял Алексей.
– Идите все к себе, – пробормотал старец. – Ждите. Приведу.
– Четверо нас, – сообщил Лёшка.
– Всем хватит, – заверил аксакал.
И обнадёженные авиаторы отправились к себе на аэродром.
Ждали долго. Как говорят в хуйовых романах, солнце клонилось к горизонту. Зной ослаб. Хотелось ебаться.
– Наебал, старый пидор, – злобно проговорил второй пилот.
– Снова придётся нажраться, – констатировал борттехник.
– Эх, бля, – вздохнул механик-радист.
– Ждём ещё пятнадцать минут, – подвёл итог Лёха. – Потом нажираемся.
Ждать пришлось меньше. На дороге, ведущей из городка к аэродрому, появилась фигура всадника на белом коне. Авиаторы напряглись. Через некоторое время всадник приблизился, и стало ясно, что это тот самый аксакал. На осле. А вовсе не всадник на белом коне, потому что слово «всадник» к дедушке как-то не подходило. Примерно так же, как слово «конь» не подходило к ослу. Только, что осёл был белый, это да.
Облом, понял Алексей.
Из уважения к старости он вышел навстречу аксакалу. Тот спешился и сказал:
– Привёл.
– Кого привёл? – не понял Лёха.
– Вот, – дед указал на осла.
– Зачем ты, отец, осла-то привёл? – Лёха всё не понимал.
– Почему осла? – возмутился старец. – Зачем осла? Какого осла? Ишачка! – провозгласил он. – Ишачка, белий как снег, сладкий как миод!
– Отец, ты охуел? – тихо спросил Лёшка. – Мы тебе кто, ослоёбы? – И добавил (как он сам признавался, сдуру). – И потом, я тебе говорил, нас четверо.
– На всех хватит. Хороший ишачка, – твёрдо заявил дед.
– Мы ослоёбами не были и не будем! – гордо сказал Лёшка.
Аксакал замолчал, на этот раз ненадолго. Пожевав губами, он вынес приговор:
– Вы, русские, всегда были без головы. Вы, русские, всегда будете без головы.

На этом рассказ моего друга каждый раз обрывается. В смысле – никаких подробностей. На вопрос, согласились ли они всё-таки оставить себе ишачку, Алексей возмущённо трясёт головой и громко посылает меня нахуй.
Но лично я уверен, что русские и тем более советские авиаторы, к тому же члены партии, не могли опуститься до ослоебли.
А мудрость Востока – её нам не понять. Это ещё Киплинг утверждал. И был прав.