Залогинься!
Слушай сюда!
poetmarat
Ира - слитонах. По той же причине. Француский самагонщик
poetmarat
Шкуры - слитонах. За неуместностью. Француский самагонщик |
Автор: Будетлянин
Рубрика: ЧТИВО (строчка) Кем принято: Француский самагонщик Просмотров: 707 Комментов: 4 Оценка Эксперта: 19° Оценка читателей: 28° Начало: ссылка
2-я часть: ссылка 3 Наступил новый день, и я сразу почувствовал в нём какое-то несоответствие, будто произошёл сбой в часовом механизме. В комнате было светло и даже немного уютно – за окном солнце уже давно встало. Старик где-то пропадал. На моём столе был поставлен завтрак. «Слушать радио надо меньше, - выругал я себя. – А то так и перепутаешь день с ночью». Я быстро поднялся с постели, нашарил трико и суетливо стал его напяливать. «Сейчас зайдут, не постучав, а у меня ведь по утрам встаёт не только солнце». Футболку оказалось надеть не так-то просто. Левой рукой натянуть рукав на правую, учитывая, где зад, а где перед. Потом, зажав между правой рукой и правой ногой надетую часть верхней одежды, чтобы не спала, просунуть левую руку во второй рукав, помогая зубами. И последнее – запрокинул футболку за голову полурабочей рукой. Мои надежды на удачный исход операции оправдались – футболка на мне. Я лишь слегка потрясся, чтобы одежда расправилась на спине. «А носки? Кроссовки? – вопрошал я себя, оглядывая комнату, будто Анатолий Николаевич, спрятался где-то и злорадствует над моей беспомощностью. – Ну и хрен с ними и с ним – босиком пока похожу», - подумал я, имея в виду кроссовки и Анатолия Николаевича. Сел за стол, дабы отведать рис с изюмом, проглотить 20-граммовый кусочек масла и выпить ржаного кофе. После трапезы, я перетащил свой стул с неповторимым окрасом к раковине. В те годы он был тяжёл для меня и, казалось по ощущениям, что тащу я не стул, а санки по асфальту, гружённые мешком цемента. Весь этот процесс, от которого комната мелко содрогалась, наполняясь громкими грубыми и нервирующими звуками, имел очень даже великий смысл. Во всяком случае – для меня. Ведь чистить зубы, стоя, тяжело и нерационально, когда под руками есть стул. Ещё в далёкие школьные времена я научился следить за своей ротовой полостью. Опять же, в любом деле нужно найти оптимальный подход. Учитывая состояние моих верхних конечностей, было бы, мягко говоря, неразумно чистить зубы по-человечески. Нетрудно вообразить картину. Минут десять я откручивал бы только крышку тюбика с пастой. Осторожным, но не в меру старательным нажатием я бы попытался выдавить пасту на щётку. В моём случае желаемое сильно бы не совпало с действительным: тюбик был бы наполовину опустошён, в зубной пасте оказались бы не только щётка, но и большая часть раковины, стены, пол и моя одежда. И я вряд ли бы захотел довести дело до конца – почистить зубы. Можно для наглядности провести параллель с человеком, который, обладая последней стадией алкоголизма и тяжелейшим похмельем, вознамерился бы провести эту гигиеническую процедуру. Но я чистил зубы не по-человечески. Отрегулировав краны с горячей и холодной водой при помощи зубов, я достиг оптимальной температуры воды. Сел на стул и осторожно спихнул с полки левой рукой тюбик с зубной пастой в раковину. Потом – свою щётку. Теперь всё было готово, чтобы приступить к намеченному делу. Я достал рабочей рукой со дна раковины тюбик. Можно, конечно, было бы взять его непосредственно с полки. Однако в этом случае я мог бы с большой вероятностью нарушить гармонию вещей, лежащих на полке. Спихнуть легче, чем взять. Зафиксировав на краю раковины руку с тюбиком, я принялся откручивать зубами крышку, как плоскогубцами – гайку. Открутив крышку, положил её на правый край раковины. Затем я осторожно выдавил из тюбика одноразовую порцию зубной пасты в рот. Снова взял в зубы крышку и закрутил её. Приподнялся и положил ртом тюбик на место. Сев на стул, я взял щётку в руку, зафиксированную на краю раковины, чтобы не дёргалась, оставалась неподвижной. Засунув щётку в рот, я стал поступательно двигать головой – чистить зубы. И так продолжалось минуты три. Затем я бросил щётку в раковину и прополоскал рот. Потеребив зубную щётку под струёй воды, я бережно бросил её на полку. Закрыл зубами краны. Вот и всё – процедура окончена. Я снова перетащил стул на прежнее место и сел. Чуть в стороне от невымытой посуды лежала раскрытая книга. Читать не хотелось. «Может взяться за творчество?» - спросил я себя. – А кому это надо? Контингент не тот». Последняя фраза по какой-то странной ассоциации воскресила во мне образ Анжелы. «Наверно, она ещё спит. Рано к ней ещё идти. А после обеда будет поздно: компания подвыпивших мужиков, и она в центре внимания с бутылкой, как минимум, пива – законченное произведение искусства. В сущности, я для неё ботаник. Её секс-символ – рокер на харлее с папиросой в зубах и бутылкой водки в руке. Но, может быть, со временем она изменится. Перебесится, как говорится. Будем надеяться и верить…». На душе стало гадостно. «Пойти, что ли, прогуляться, посмотреть на бабушек? А что?! Я ведь так толком и не разглядел, что за народ здесь обитает. Да и что-то тягостно стало на душе. Пора на волю. Ну, где этот Анатолий Николаевич?». На этот раз ждал я его не меньше получаса. За эти полчаса я вспомнил, что где-то во втором корпусе живёт почти беспомощная Света, с которой вместе приехал сюда. Стало совестно, что ещё ни разу не навестил её. А ведь меня просили в школе многие воспитатели присмотреть за ней, хотя бы первое время. Я, конечно, помнил об их просьбе с самого первого дня пребывания, но всё откладывал посещение, находил для себя отговорки. То мне не хотелось смотреть на дедушек и бабушек, вслух сострадающих мне, как это обычно бывает. То не хотелось лишний раз потеть, чтоб совсем не завонять. Теперь я искупан, чист, а встреч с пожилыми людьми мне всё равно не избежать. Так что – вперёд исполнять долг. Только бы кроссовки надеть… Собственно говоря, об этом я и попросил пришедшего, наконец, Анатолия Николаевича: - Дядь Толь, вы бы не могли одеть мне носки и ботинки? - Конечно, - ответил он, снимая свою широкополую шляпу и чёрные очки. - Я проснулся, а вас нет. - Да я не стал тебя будить. Вижу – спишь. Ну и хорошо. Пошёл на завтрак. Потом прогулялся вокруг… - объяснял старик, принимаясь натягивать мне носки. - Дядь Толь, Вы меня всё-таки будите, даже если я буду спать. Как умоетесь, управитесь… Режим надо поддерживать. - Это ты правильно говоришь. А то так и в свинью превратиться не долго: только спать да жрать. Мне действительно так было нужно, чтобы не потерять себя в этом «заколдованном» месте, где люди и время утрачивают всякий смысл. Мне нужен был вектор сопротивления, чтобы чувствовать свою силу воли, тренировать её. Пусть даже это и выглядело наивным. - Ты б ещё прогуляться бы выбег, - продолжал дед. – А то сидишь всё равно, как сыч. - Так я вот сейчас и хочу прогуляться, - сказал я. – Во второй корпус пойду – надо Свету проведать… Ну, что вместе со мной приехала. - А-а… Это надо. Конечно, сходи. - Дядь Толь, а как мне узнать, в какую комнату её поселили? - Так ведь вахтёр есть, что, как входишь, сидит. Видел у нас?.. - Да. - Вот у них тоже есть. Подойдёшь, скажешь фамилию, она тебе – комнату. - Понятно, - заключил я. Потом дождался, пока Анатолий Николаевич завяжет мне шнурки. - Всё! Шуруй! – скомандовал дед, справившись со шнурками. - Дядь Толь, можно вас попросить? - Чего? - Да вы вчера радио забыли выключить – я заснуть никак не мог… - Склероз, - объяснил Анатолий Николаевич, показав на голову. – Ладно, как буду спать ложиться – буду выключать. - Спасибо. Я пошёл. - Давай, - махнул рукой старик, точно благословил. Путь к Свете показался длинным. Спускаясь с лестницы, я встретил какого-то дряхлого старика в бейсболке. Он был одет в помятый коричневый пиджак на голое тело, синее поношенное трико в пузырях и тапочки – трижды секонд хенд. Дед опирался на трость, поднимаясь наверх. Я прижался к стене, чтобы пропустить. От него яростно разило потом, мочой и перегаром. Спустившись на первый этаж, я быстро зашагал к выходу. Во дворе в тени деревьев на скамейках сидели старики и старухи. Деды в основном курили, бабки вяло шушукались. Я был в центре внимания – новый объект обсуждения. «Такой молодой, а уже здесь» - слышал я за спиной. «Без вас тошно» - огрызнулся я про себя, продолжая идти. Вдруг я заметил, как мне на встречу по аллее идёт высокая под 180 миловидная девушка в юбке до колен, в белой блузке, стрижка каре, в аккуратных очках. Она несла папку, направляясь, вероятно, в первый корпус. Девушка упорно смотрела вдаль, пытаясь никого не замечать. У неё это отлично получалось. Между нами оставалось чуть больше полметра – я, подняв голову, сказал «Здрасьте». Но спазм от волнения в горле сделал моё приветствие тихим и, потому ничтожным. Она даже не взглянула на меня. И я, опустив голову, пошёл дальше. «Конечно, она на работе. У неё дела. А кто я такой, чтоб со мной здороваться? Ур-род! Ничтожество! Дерьмо!». Симпатичная девушка, сама того не подозревая, вызвала у меня приступ психологического самоуничижения. Я подходил ко второму корпусу не очень счастливым. Откуда-то слева донеслось: - Рома, привет! Всё ещё находясь в состоянии аффекта, мне не сразу удалось определить, кто со мной здоровается. Это была Света. Она сидела на коляске у подъезда, махала мне рукой и улыбалась, точно увидела Деда Мороза, который исполнит всё её желания. Я быстро подошёл к ней: - Привет. А я как раз к тебе направлялся… - Спасибо, что пришёл, - скромно сказала Света. - А то тут одни бабушки. Скучно. Меня кстати с Анжелой поселили. - Да?! А где она сейчас? – спросил я с неподдельным интересом. - Спит. Я посмотрел по сторонам: - Ну а вообще – как ты тут? - Нормально. - Никто не обижает? - Нет. - Нянечки, как вас тут, купают? Она кивнула головой. Порывшись в сумочке, Света достала сигареты и неумело закурила. - Курить начала? - Угу. - У, ты какая! – пожурил я по-хазановски. Она улыбнулась, продолжая выпускать клубы дыма. «Дама из Амстердама», усмехнулся я про себя, наблюдая за Светой. Всем своим видом она старалась показать себя серьёзной и взрослой. - Извини, что без ничего пришёл… - продолжил я говорить штампами. - А, обойдусь, - сказала Света. - Нет, я б принёс, но ещё ни в курсе что здесь и где. - Я тоже, - она сделала затяжку. – Ваня скоро обещал приехать. - Да? - Он перед моим отъездом пообещал. Ваня – однорукий любовник Светы. Он – тот самый «Кролик», что купил мне презервативы за день до отправления в стардом. Его сходство с пушистым животным – два выдающихся передних зуба. Периодически, на протяжении всего последнего года, Ваня любил Свету не платонически, а Света любила его по-всякому. - Ну, значит, приедет, - обнадёжил я её. – Ладно, Свет… Если что – я в первом корпусе на втором этаже, комната 42. Запомнила? Света кивнула. - Если что – приходи. Чем смогу – помогу. - Хорошо. Пока. - Пока. Я пошёл обратно. Честно признаться, Света мне была безразлична как девушка. Друзьями мы не были. Нас даже нельзя было назвать знакомыми. Я изредка видел, как везли Свету по школьному коридору или в корпус, да во дворе пару раз натыкался взглядом на неё. Правда, как человека мне всё же было Свету немного жаль. Вся в иллюзиях, живущая в воздушных замках – ребёнок. Странно, но после встречи с ней мне стало как-то легче: приступ самобичевания сошёл на «нет», и долг был выполнен. Позже, временами прогуливаясь вокруг зданий, я часто видел Свету около второго корпуса. Она в наушниках неизменно слушала группу «Краски», мотая головой. Я подходил к ней, спрашивал «Как дела?». Света ни на что не жаловалась, курила и ждала Ваню. Он так ни разу и не приехал к ней. Спустя примерно два года, в интернат стал приходить некий мужчина: невысокого роста, лет 35-40, кавказской внешности – оформлял какие-то документы. Неясным для меня образом он познакомился со Светой. Стал часто к ней приходить. Я не помню точно, как звали этого посетителя, по-моему, Олег. В разговоре со Светой мне открылось многое: во-первых, она его любит, во-вторых, у них был неоднократный секс, в-третьих, её ВСЁ в нём удовлетворяет. (Парадокс, но и вполне нормальные люди сами нередко рассказывают мне такие откровения, от которых внутренне становится жутко, неловко или даже противно). Света заявила мне, что хочет уехать с ним в Дагестан. - Олег сам предложил – я не напрашивалась, - заверила меня Света, давая понять, что у них всё очень серьёзно. - А как же Ваня? – ради интереса спросил я. - А что – «Ваня»? Он меня бросил, – с вызовом ответила Света и добавила с чувством собственного достоинства. - И вообще, я его разлюбила. Не знаю, повезло Свете или нет, но после довольно продолжительных визитов Олега, администрация отпустила Свету на все четыре стороны с этим человеком… С тех пор я Свету не видел.
не знаю почему, но становится менее интересно. приедается, что ли. подробности, подробности...
и?
Надо, безусловно, делать менее отчетный текст. Иначе не выделяется посыл. А если этот посыл - сама серая тоска, то ее точно нужно писать редкими, но точными мазками. ИМХО.
Ставлю оценку: 28
согласен - эта часть сухая вышла. Не было событий, надлома и перелома. Но следующую часть, думаю, будет интересней читать.
|
Щас на ресурсе:
414 (1 пользователей, 413 гостей) :
|
Copyright © 2009-2024, graduss.com ° Написать нам письмо ° Верстка и дизайн — Кнопка Лу ° Техподдержка — Лесгустой ° Site by Stan |