1
«Одежда рубиновая, яркая, ножки выраженные, – быстро и малоразборчиво писал Короедов. Он сунул нос в бокал и продолжил, – атака мягкая».
Как же обрыдло это всё, подумал Короедов, поставив бокал на стол. То есть просто заебало. Каждый день одно и то же, одно и то же... А теперь ещё баба эта сумасшедшая – села и не слезает. Директор по развитию, видите ли, шило в жопе, энергии на Катунскую ГЭС. Или на две. Анзора уболтала, коллекцию притащила, лимона на два, а ему, Андрею, – паши и паши, потому что коллекция по задумке должна быть с дегустационными заметками. И не чьими-нибудь, а его, Андрея Короедова.
Ну да, в своё время взяла под крыло, привела сюда, штатную единицу выбила, зарплату. Так теперь что – сдохнуть, что ли?!
Короедов покрутил бокал, снова приблизил его к носу, закрыл глаза. «Букет землистый, с оттенками лесных ягод…»
Дверь за его спиной приоткрылась, раздалась скороговорка лёгкой на помине, даже мысленном, Натальи:
– Работаешь, Андрюш? Работай, работай, молодец! А я поехала, а ты, как всё вот это сделаешь, записи распечатать не забудь, я утром заберу.
– Наталья! – закричал Андрей, поворачиваясь к двери. – Стой! Я за сегодня всё не успею, ты что, больная?
Закрывшаяся было дверь снова скрипнула, открываясь. Наталья, гневная и потная, влетела в комнату.
– Я завтра с Анзором встречаюсь, – зачастила она, выкатив глаза (ну чисто Крупская, подумал Андрей), – докладывать буду про коллекцию, сроки есть утверждённые, и так уже отстаём, я ему что говорить должна? Что высокооплачиваемый, блядь, дегустатор…
– Я про твои сроки сразу сказал: нереально, – нервно перебил Андрей, откидывая со лба длинную прядь. – И потом, я после обеда работать не могу, рецепторы отказывают, сто раз тебе объяснял. Помощника давай, вдвоём быстрее пойдёт, тоже сто раз уже просил!
– Рожу я тебе помощника? – закричала Наталья. – Скажи спасибо, я ради тебя тогда к Анзору ходила, под свою ответственность всё выбивала, через голову Генерального, отношения испортить рисковала, а ты что теперь? Короче, – сказала она уже спокойнее, – иди к нему сам. Потому что я – не пойду. И с Анзором насчёт помощника тебе – тоже говорить не стану. Сам ищи, сам пробивай. Всё! А это, – Наталья махнула в сторону батареи стоявших на столе бутылок, – чтоб было сделано. Ты меня лучше не подводи, – заключила она, совсем понизив голос, что придало фразе оттенок угрозы.
И вышла, хлопнув дверью – не со всей, как говорится, дури, но сугубо продуманно. Точку в разговоре поставила жирную. Психологиня, бля. Такая же жирная.
Короедов выскочил в коридор. Наталья уже скрылась за поворотом, но он крикнул:
– Эй! Хоть дай кого-нибудь записи в компьютер ввести!
– Некого сегодня! Сам справляйся! – донеслось до него.
Выбила, угрюмо думал он, вернувшись к себе. Ну да, больше зарплата, чем в ресторане платили. Официально. Зато там можно было с поставщиков иметь. И нужно. И имел. Скажешь в бухгалтерии – пора, мол, такой-то фирме заплатить уже, – заплатят, с шеф-сомелье не считаться нельзя. А с фирмы менеджера пришлют, с процентиками в конвертике. Ну, менеджеру, конечно, немного отстегнуть надо, но это мелочи…
В общем, все довольны. Только вот попалился раз, потом другой, а до третьего уже не дошло – выгнал хозяин. Без скандала, без огласки, но и без выходного пособия…
Короедов вздохнул и сел за рабочий стол. Нет, за день это не отдегустировать. Ещё в компьютер всё вбивать…
Ладно, решил Короедов. Анзор – это, с одной стороны, серьёзно. Основной учредитель, олигарх кисломолочный, алкоголем увлёкся, аж башню ему сносит. Действительно, лучше не раздражать. А с другой стороны, он, Короедов, в авторитете или нет? Да ещё в каком! Лучший нос России двухтысячного года – это вам не кот нагадил! Короче, кто Короедова проверит? Никто.
Даже с дегустаторами, которые вроде бы с ним на равных, – и с теми, когда в одном жюри сидишь, оценки так, бывает, расходятся… И что? Ну, Жнецов рожу скривит, а, например, Малышенко – тот и вовсе подправит что-нибудь втихаря в своих каракулях, как будто самому что-то в голову пришло…
А уж тут… Короче, что захочу, то и напишу, и цитировать ещё будут с умными рожами. Так-то.
Он запер дверь, отодвинул бокалы подальше и принялся строчить дегустационные заметки. «Одежда… ножки… атака… букет… вкус… послевкусие…»
Дело пошло.
А выпить и просто для удовольствия можно. Вон сколько всего.

2
В приёмной Генерального остро пахло ацетоном. Роман, старавшийся дышать ртом, поёрзал на стуле.
– Занят Олег Михайлович, – сказала ему минуту назад секретарша Оксана, сосредоточенно водя кисточкой с лаком по ногтям. – Освободится не скоро. Хочешь, Батраков, – жди, может, появится окошко. А может, и не появится.
Роман ждал.
Не согласится Генеральный, думал он в который раз, – уйду из компании, хотя и жалко. Сил моих нет, изо дня в день одно и то же, одно и то же… Заявления, обязательства, декларации, акты, платёжки, инвойсы, очереди, духота, дебилы, хабалки, а вот вам конфетки к чаю, хамство, день ненормированный…
А жизнь мимо проходит. И рожи эти таможенные – тоска, тоска…
Из-за двойной двери послышался яростный рёв Генерального. Ничего, кроме повторяющегося «пидорасы, бля», разобрать не удавалось. Роман немного оробел, поглядел на Оксану – бровью не ведёт, помахивает, как ни в чём не бывало, руками перед собой, ногти сушит – и успокоился. Обычное, стало быть, дело.
Оксана закончила с ногтями и с деловым видом принялась за компьютер. Судя по тому, что к клавиатуре она не притрагивалась, а только шуровала мышкой, на мониторе шла какая-то игра. «Косынка», скорее всего, решил Роман.
Время от времени звонил телефон. Оксана недовольным тоном отвечала в том духе, что Олег Михайлович занят.
Прошло минут сорок. Оксана вздохнула, отодвинула мышку в сторону, включила электрочайник, достала из стола чашку, положила в неё пакетик «Липтона», извлекла из сумочки бутерброд, откусила.
Захрипев, ожил селектор:
– Оксана! Зайди быстро!
Секретарша резво вывалила изо рта в ладонь недожёванное, переложила в ящик стола, вытерла руку салфеткой и побежала в кабинет.
Закипел и с щелчком выключился чайник. Зазвонил телефон. Роман встал, осторожно потянулся – мышцы затекли, – подошёл к столу. Взять, что ли, трубку? Ну его, пусть звонит…
Телефон замолчал. Повернувшись к окну, Роман стал смотреть на автостоянку компании. Вон охранник из будки показался, кому-то что-то говорит. Кому – не видно, что – не слышно. А вон Ситникова, директор по развитию, – подбежала к сверкающей «Ауди», села, завелась, поехала. К ней под крыло хорошо бы… Ребята говорят, она за своих горой стоит и глотку за них рвёт. Правильная, хоть и баба. Пахать, конечно, заставляет, ну так это ж святое дело. А работа интересная, и перспектива имеется, не то что всю жизнь при таможне… И она, Ситникова, не против вроде, ты, говорит, ассортимент наш знаешь, только, говорит, с Генеральным сам договаривайся, а на меня, говорит, можешь сослаться, если что.
Роман вернулся к ряду стульев для посетителей, сел. Минут десять уж, как Оксана в кабинете скрылась. Ебутся они там, что ли, подумал он.
Ещё несколько раз звонили телефоны. Роман не реагировал. Заглянула в приёмную тётка из бухгалтерии.
– Что там? – спросила она, округлив глаза.
– Занят, – коротко ответил Роман.
– А, – понимающе кивнула тётка. – А Ксюха у него, что ли?
Роман кивнул.
– А ты чего тут? – не отставала бухгалтерша.
– Жду.
– Ну, жди-жди, – хихикнула она.
Наконец, Оксана, выглядевшая несколько разрумяненной, вышла из кабинета шефа. Сев на своё место, она снова включила чайник, взялась за бутерброд и, поднеся его ко рту, процедила:
– Заходи, Батраков. Пять минут у тебя. Да шоколадку не забудь потом.
Роман ринулся к двери.
Генеральный выглядел багровее обычного.
– Что у тебя? – не глядя на Романа, спросил он. – Да садись, чего маячишь?
Роман постарался говорить интеллигентно:
– Олег Михайлович, очень прошу, переведите из логистики, хоть куда-нибудь переведите!
– Не нравится, что ли? – буркнул Генеральный.
– Устал, – признался Роман. – Вы же, наверное, знаете, я нормально всегда работаю, но вот правда, устал при таможне. Я хоть уголь грузить…
– Уголь грузить, – хмыкнув, перебил Генеральный, – это ты, бля, не зарекайся. Это только попроси. – Он пристально посмотрел на Романа и повысил голос. – Чего ты там устал-то? От бабок отщипывать устал, которые тебе для пидоров этих таможенных выдают?! Я что, бля, ты думаешь, не знаю?! Вы что, бля, меня все – за дурака, что ли, держите?!
– Да я, Олег Михайлович… – залепетал Роман, – да я, что вы…
Всё сказанное Генеральным было, конечно, чистой правдой, но за руку ни Романа, ни его коллег никто никогда не ловил. Впрочем, вспомнил он, Генеральный когда-то сам в логистике работал. Ничего, значит, не изменилось…
– Ладно, не ссы, – пробурчал Генеральный. – Знаю я, как оно там… Устал он… Я сам устал… Ну?! А заменю я тебя кем?!
– Да есть замена, Олег Михайлович, есть! – радостно воскликнул Роман. – Хорошая замена! Толя Мокрухин, он в «Брудинге» работает, вместе всю дорогу трёмся, в одних очередях. Он бы на мою зарплату охотно, а ориентируется не хуже меня, честное слово!
– Да, – задумчиво протянул Генеральный, – «Брудингу» хоть по маленькой вставить – это заманчиво… Ну, а с тобой что делать?
– Да я вот с Натальей Сергеевной говорил, так она как бы не против…
– Ух! – вскрикнул Генеральный. – Идея, бля! Меня тут, понимаешь, Анзор достаёт – как там его коллекция, да что там его коллекция, да медленно что-то Короедов работает… –Он налился кровью и заговорил с напором. – Я этого Короедова сюда не звал! И коллекция эта мне на хер не нужна! Заебали со своей коллекцией, бабки только знай обналичивай! Ладно, – продолжил он потише, – Анзору хочется, значит надо. Опять же у меня тут лучший нос страны, не у «Брудинга» какого-нибудь… Пустячок, а приятно… Короче. Ассортимент наш знаешь?
– Знаю, конечно! – не веря своей удаче, сказал Роман. – Сколько лет и растамаживаю, и всё прочее. И это… на вкус тоже знаю…
– Воруете на таможне, – беззлобно констатировал Генеральный. – Ящик инспектору в подарок – да не полный, бутылку-то-другую себе… Знаю…
– Да мы, Олег Михайлович… Я и журналы специализированные читаю…
– Сказал же – не ссы, – успокоил Генеральный. – В общем, к Короедову в стажёры пойдёшь. Зарплата та же. Только, – он задумался, – вот что. Хрен тебя знает, что ты там в журналах этих вычитал. Значит, так. Завтра с утра, скажем, в десять, чтоб был у Короедова. Испытывать тебя будем, я тоже стариной тряхну. Как это… отчётливые фруктовые тона… – Генеральный покрутил головой. – Ну, понял… как тебя… Рыбаков?
– Батраков, Олег Михайлович!
– Ладно, – согласился Генеральный. – Оксана! – заорал он в микрофон селектора. – Запиши там, я завтра в дегустационной, в десять! Только никому, слышь, никому ни слова! И ты, Батраков, – повернулся он к Роману, – тоже никому! А то Наталья прибежит, а у меня от неё сразу голова кругом идёт. Хотя, – он хмыкнул, – она ж у Анзора завтра… Ладно, по-любому – никому, понял? Всё, иди, иди, у меня без тебя дел до хуя!
Генеральный взялся за мышку компьютера. На включившемся мониторе появилась «Косынка».

3
Генеральный, Короедов и Батраков сидели за длинным столом для дегустаций. Короедов выглядел неважно, а чувствовал себя ещё хуже. Передегустировал вчера, вяло думал он. Заметки в компьютер вбивал – уже по клавишам не попадал, хорошо, Наталья с утра всё забрала и к Анзору помчалась, как угорелая.
И вечером зря добавлял. И курить не надо было. Узнает кто – позору не оберёшься…
Он понюхал тыльную сторону ладони, чтобы сбить с рецепторов то, что осталось от вчерашнего. Помогло слабо.
Однако стажёра, как сказал Генеральный, неплохо бы. Хоть это радует. Ишь, перчик какой – блондинистый, круглолицый, курносый… Прямо из мультфильма… Костюмчик, рубашечка, галстучек… Первым делом, конечно, объяснить, чтоб в casual одевался, а то лох лохом… И стричься так коротко не надо.. Деревня…
– Ну, чего молчишь, Андрей? – нетерпеливо сказал Генеральный. – Командуй давай!
– Гхм, – сказал Короедов. – Куришь, Ром?
Батраков засуетился, полез в карман, вытащил пачку «Кента», протянул Короедову.
– Тьфу! – огорчился Андрей. – Я ж не прошу, я спрашиваю! Куришь, значит… Плохо… Нельзя… Бросить сможешь?
Роман понурился:
– Брошу…
– С завтрашнего дня чтобы! Нет, с сегодняшнего! – строго сказал Андрей, дёрнул кадыком и поморщился. – Так, ну поехали. Вслепую не будем, ну его, возни больше. Вот бумага, вот ручки, вот куда сплёвывать. Бокалы берите. Смотрите на меня, повторяйте, а записывайте сами, как вам кажется. Значит, образец номер один – Шато Латур Мартийяк 1998 года, белое. Пожалуй, можно не декантировать… Наливаем. Пускай подышит чуток. Одежда… Ну, цвет в смысле…
Дегустация пошла. Пристально смотрели на бокалы, поднятые на уровень глаз, наклоняли, оценивая ножки – струйки, стекающие по стенкам, – нюхали, вращали, снова нюхали, глубокомысленно закрывая глаза, пригубливали, сплёвывали, выливали, записывали…
Короедов маялся. Рецепторы были забиты напрочь, подташнивало, голова болела. Выпить бы просто… Нельзя. А всерьёз дегустировать в таком состоянии – бессмысленно. Ладно, подумал он, сделаем как вчера, всё равно кто из них что поймёт? Лохи… И этот, лапоть в пиджаке, и этот, боров красномордый…
Декантация, время на «подышать», время на «освежить рецепторы», и снова – одежда, атака, вторая атака, букет, нюансы, вкус, послевкусие, запись…
Вот же хуйня какая, думал Генеральный. Сколько раз ни пробую, всегда удивляюсь. Какие в пизду фиалковые оттенки?! Какая на хуй округлость с мускулистостью?! Мда… Это не бабки туда-сюда гонять.
Он с уважением посмотрел на Короедова.
Наконец, закончили.
– Ну, – устало сказал Короедов, утирая пот со лба, – давайте сюда ваши записи, посмотрим.
Генеральный вытащил сигареты.
– Нет, Олег Михайлович, – всполошился Короедов, – тут не надо! Потерпите уж!
Он перелистал бумаги. Руки немного дрожали.
– На, Ром, читай ты. Вслух. Порядок такой: образец номер такой-то, по каждому параметру оценка моя – такая-то, Олега Михайловича – такая-то, твоя – такая-то. И так да конца.
Батраков принялся зачитывать. Через пару минут он покрылся каким-то нездоровым румянцем, а затем и вспотел. Результаты получались ужасными: его, Ромины оценки почти полностью совпадали с оценками Генерального и не имели ничего общего с короедовскими. Это крах, думал Роман, меня сюда не возьмут, к бабке не ходить. Зря я вчера на радостях с Ленкой поделился сияющими этими перспективами, сглазил только. Мороженое жрал зря, курил зря. Секс… ну, секс, может, и не зря…
Что ж, придётся уходить… Жалко... И от дома близко…
– Да-а, – протянул Генеральный, когда Роман закончил. – Ну что, маэстро? Мы-то с Батраковым мудаки мудаками. Понял, Батраков? Вот оно – от Бога-то! Этому не научишься! Придётся тебе и правда уголь разгружать. Ладно, пошли.
– Погодите, Олег Михайлович, – вяло сказал Короедов. – Не всё так плохо, вы уж мне поверьте. Ну… как вам объяснить… есть здравое зерно… тут ведь неоднозначно бывает… а подход в целом не без… в общем…
– Ты чего, Короедов, бормочешь-то, бля? – возмутился Генеральный.
– Не, – через силу встрепенулся Короедов, – это я к тому, что нормально для начала. Про уголь я не понял, только не надо никакого угля. Обучу я его. Точно обучу. Батраков, ты сигареты свои выброси. Или вот Олегу Михайловичу отдай.
Он обессиленно замолк. Вот, сердце теперь колотится.
Роман тоже ощутил сильное сердцебиение. Он медленно, почти торжественно, вытащил сигареты, зажигалку, положил их на стол, отодвинул от себя.
– Ну, коли так… – подвёл итог Генеральный. – Смотри, Андрей, на тебя полагаюсь! А ты, Батраков, замену свою веди, да в кадры зайди, я распоряжусь, там скажут, какие бумажки нужны. И Ситниковой скажу. И имей в виду – ты на стажировке! Месяц тебе! А там поглядим, да, Андрей?
– Ага, – пробормотал Короедов. – Надо будет его на курсы отправить, чтоб диплом был.
– Это всё потом, – решил Генеральный, – после испытательного срока. Ну, всё, действуйте оба. А я курить хочу – умираю.

4
Прошло два года. Или три, но это не имеет значения.
Батраков в полном порядке. Он многому научился у Короедова, вдобавок курсы окончил, стал членом ассоциации сомелье. Добил вместе с Короедовым ту самую коллекцию для Анзора, продолжает пахать как заведённый, получает приличную зарплату, пользуется успехом у девушек, готовится к финальному туру конкурса «Лучший нос России» и подозревает, что в целом жизнь удалась. Правда, заставить себя отрастить волосы и сменить костюм с галстуком на casual он так и не сумел. Но по этому поводу сильно не парится.
У Генерального всё по-прежнему – решает вопросы, гоняет бабки туда-сюда, орёт в телефонную трубку, вызывает время от времени секретаршу и задерживает её в кабинете на полчасика. Только это уже не Оксана, а Света. Батраковым Генеральный гордится как своим протеже и смотрит на него теперь почти с таким же уважением, с каким смотрел на Короедова.
Наталью, остающуюся единственным в компании человеком, представления не имеющим о пасьянсе «Косынка», продолжает терзать бешеная внутренняя энергия. Поэтому, помимо обычной штатной работы, она разводит кисломолочного олигарха на новую коллекцию. Уговоры идут успешно, особенно в постели, так что он вот-вот согласится.
Сам Анзор, конечно же, процветает. Своей коллекцией он очень гордится, в том, что так уж нуждается ещё в одной, не уверен, но чувствует, что деваться ему некуда. Впрочем, это не особенно его огорчает.
А звезда Андрея Короедова закатилась. Пить стал сверх меры, да и вообще опустился как-то. Ну, его и уволили.